Есть в Реутове совет воинов-интернационалистов «Единство», который объединяет около 120 человек. Это бывший командный состав, солдаты, сержанты, воевавшие не только в Афгане, но и в Анголе, Корее, Чехословакии, Венгрии, ГДР, на Кубе. Люди эти несколько замкнуты, неохотно рассказывают о пережитом, но так уж случилось, что волею судьбы оказались мы за одним столом, на котором дымился располагающий к доверительной беседе кофе, с председателем того самого совета Алексеем Борисовичем Поповичем. Много рассказал он такого, что явилось для меня откровением, многое отложилось в памяти до лучших времен.
Сам Алексей не был кадровым военным, по профессии он математик. Увлекался альпинизмом. В 1978 году попал из запаса в 56-ую десантно-штурмовую бригаду. Тогда срочно потребовались «горно-копытные» специалисты. Пересекли границу за двое суток до официального объявления о вводе войск. За два дня преодолели 60 км перевала, встали на точках и осуществляли контроль за движением.
— Алексей, вам как-то объяснили необходимость вторжения на чужую территорию? — спрашиваю его.
-Для оказания помощи братскому афганскому народу.
— Ну и как? Помогли?
Алексей Борисович не меняется в лице, но глаза становятся какими-то жгучими, что рождает отторжение, как все непонятное и пугающее.
— Основная масса выполняла приказ, чтобы выжить. Понятно, что десант предназначен был для других целей. Сначала мы думали, что это ненадолго, ждали «на чемоданах», через полгода я понял, что возвращение домой произойдет нескоро, и что ни о какой помощи не может быть и речи, потому что приказы отдавались такие: «Наших товарищей постреляли, отомстим за смерть и раны…» Кому? Тем, кому пришли помогать? И мы мстили за погибших ребят.
-Как?
— Когда у человека есть оружие… — Алексей вдыхает сигаретный дым. — В общем, за полгода мы так преуспели, что против нас поднялся весь народ. Фактически мы воевали с народом, а эта война бесперспективна. В истории много примеров…
— Почему же так получилось, ведь ты говоришь, в первые дни вас встречали довольно дружелюбно?
— Виной тому порочность воинского устава, где говорится «выполнить приказ командира любой ценой». Эта фраза не позволяет ослушаться приказа, заведомо неправильного. Именно поэтому через какое-то время мы превратились в «банду убийц». Были случаи грабежа, да всякие попадались ублюдки…
— Как вас кормили?
— Скотину так не кормят. Первые три месяца мы ели то, что удавалось «снять» со своих же колонн: хлеб, тушенку. Потом стали поступать продукты из стратегических запасов: хлеб 1938 года изготовления, тушенка 1933 года…
— От голода умирали?
— Больше от страха, от глупости, от пуль. Духи срезали головы со звездами даже у раненых. Иногда стрелялись. Но нас Бог миловал. За два года по батальону потери среди офицеров составили 30 процентов, среди солдат — 25 процентов.
В первые дни были у нас два брата-близнеца. Так одного сразу же убило. Отслужить им
оставалось считанные дни. Командование решило, пусть хоть один останется. Повез родителям цинковый гроб…
Алексей рассказывает про Афган, про смерть, про жизнь, про горные дороги, про «вертушки»…
— А что больше всего потрясло тебя? Или тронуло? Может, удивило?
— Рыбы очень много в реках. Мы ловили ее бреднем. А ребята глушили. Знаешь? Кидают шашку, и вдруг исчезает вода, и видно все дно, даже камни. Но это на секунду, а потом вода опять смыкается, и течет рекой.
— А рыба?
— Всплывает потом на перекатах…
— А женщины там красивые?
— Не то слово. Глаз не отвести! Но пока молодые, 11-15 лет. Их замуж рано выдают. В тридцать они уже глубокие старухи… Раз случай был. Колонна шла с гаремом. До сих пор забыть не могу! Столько красавиц сразу я никогда не видел! Прямо персики! Ранило одну в бедро, сверху навылет. Я ее лечил, забинтовал, дал обезболивающее…
— А оружие, Алексей?
— Очень хорошее оружие. «Калаш» 74-й модели. Легкое. Меньше калибр, дальность стрельбы 2 км.
— И что, убивал?
— Когда в тебя стреляют, и ты в ответ…
— А совесть не мучает теперь?
— Совесть дана человеку для того, чтобы не оставлять его в покое. Если она молчит, значит, ее просто нет. Мне не нравится, когда в бедах, свалившихся на нашу страну, обвиняют людей пожилых, которых уже нет у власти. Где были эти обвинители, когда те люди были сильны. Я полагаю, что они были в числе тех, кто громче всех пел им хвалебные песни.
— Что значило для вас такое понятие, как гражданский долг?
— Среди тех, кто меня окружал, я не видел человека, который не руководствовался бы этим чувством. Другое дело, что люди не любили об этом говорить.
— А как встречала тебя Отчизна?
— Волокита, отказы, формальные ступеньки… Я был первым, кто попал в город с таким удостоверением. Пришлось выбивать права, и не только для себя, но и для совета «Единство». А это, по сути, неправильно. Потому что не человек для социальных служб, а социальные службы для человека.
— Какая у вас связь с другими организациями, с воинами-интернационалистами?
— Когда надо, люди обращаются. Когда не надо — я их не беспокою. У нас в основном здоровые нормальные мужики, которым не нужны подачки. С помещением помог город. Когда нужен был телефон, обратился к главе города А. Н. Ходыреву, помощь последовала незамедлительно.
— Чем занимаешься в обществе как председатель, что уже сделано?
— Помогли нашим ребятам получении жилья, участков, телефонов, распределяли посылки из-за рубежа. Хочу поблагодарить Анну Васильевну Бабалову и администрацию города за помощь и поддержку.
— А как проходит жизнь на гражданке?
— О! Это совсем из другой оперы. Человечество, на мой взгляд, вступает в новый этап своего существования, появились разумные существа, которые не ниже человека по интеллекту, я имею в виду компьютеры. Я занимаюсь программой «Универсальный переводчик» которая умеет учиться, проводить аналогии, делать выводы…
Светлана Савицкая
Публикация газета «Реут» г. Реутов, газета Факт г. Балашиха 2000 г.
