Самый известный датчанин является автором огромного числа стихотворений, пяти романов и повести «Счастливчик Пер», пяти книг путевых очерков, свыше двадцати пьес, ему также принадлежат мемуары «Сказка моей жизни», дневники, обширная переписка, Но лишь сказки пережили его самого. Гениальный сказочник начинал как поэт.
Творчество Андерсена невозможно представить без стихов. Он начал писать их в гимназии Слагельсе и писал всю жизнь; последнее родилось за несколько месяцев до смерти. Ему принадлежат стихи, песни, поэма, эпиграммы, лирические стихотворения. Стихи можно встретить в его прозе. Далеко не все его стихи можно назвать строго отделанными. Сам классик говорил, что некоторые «все же не так плохи».
Эдвард Григ написал свою музыку к его стихотворениям «Темно-карих очей…», «Ты думами моими овладела».
В 19 лет появилось стихотворение «Умирающее дитя», которое в переводе обошло всю Европу.
Андерсен писал и гимны своей родине, Его перу принадлежит национальный гимн скандинавов «Один народ мы, все мы скандинавы».
Андерсеновская тема неисчерпаема. Литературная сказка Андерсена относится к достижениям мировой литературы. Часто сказки Андерсена первоначально рождались в форме стихотворения. В конце двадцатых и начале тридцатых годов девятнадцатого века он создал такие стихотворные сказки, как «Каменный крест на острове Мён», «Невеста морского короля», «Снежная королева», «Русалка с острова Самсё», «Хольгер Датчанин», «Водолазный колокол». Поэтический взгляд помог ему создать сказки, исключительные по своей лиричности.
Датский писатель тридцать один раз выезжал за границу, но так и не побывал в России, хотя мечтал об этом. Всю жизнь он собирал автографы. В его коллекции автографов великих людей были поэтические строчки Александра Сергеевича Пушкина, Вот как это случилось. В августе 1862 года сестры Мандерштерн из России встретились в пансионе швейцарского городка Монтрё с датским сказочником. Они подружились, много говорили о нашей стране, и Андерсен, как всегда, живо интересовавшийся лучшими писателями, рассказал о своей коллекции автографов. Одна из сестер, Елизавета Карловна, сказала, что пришлет ему строчки, написанные рукой гениального поэта. Минуло несколько лет, и вдруг Андерсен получает пакет из России, а в нем! – строчки, написанные рукой Александра Сергеевича. Это был первый лист из тетради А.С. Пушкина, где находились «Пробуждение» и начало элегии «Друзьям». Вот строчки из письма русского адресата Андерсена: «Эгоизм, глубоко укоренившийся в сердце, был близок к тому, чтобы унизить меня и заставить сохранить эту драгоценность для моего собрания автографов. Но мысль о Вас, дорогой Андерсен, победила, и я с особенной радостью посылаю Вам приложенный к этому письму пожелтевший листок, который передает мысли великого гения».
Андерсен ответил: «Всемирно знаменитая рукопись Пушкина для меня – сокровище».
Поэт, романист, драматург, автор путевых очерков Ганс Христиан Андерсен написал более 170-ти сказок и историй. В 1958 году была учреждена Международная Золотая Медаль Ганса Христиана Андерсена, получившая название «Малой Нобелевской Премии»: ведь за произведения для детей настоящую, «привычную» Нобелевскую премию не вручают. Эта награда присуждается лучшему современному автору, обычно сказочнику и художнику. Среди награжденных хорошо известные нам имена: А. Линдгрен и Т. Янсон, Дж. Родари и Э. Фарджон…
Из русских писателей и художников за все время существования Международной Золотой Медали Г.Х. Андерсена только замечательная наша художница Татьяна Маврина была удостоена высокой награды… Увы…
В апреле, в день рождения гениального сказочника, проводится Международный день детской книги.
Иногда мне кажется, что Г.Х. Андерсен – звезда, превратившаяся в человека из жалости к людям. Будем учиться жить не у политиков и экономистов, а у сказочников, может быть, тогда наша жизнь станет лучше…
ОТРЫВКИ ИЗ РОМАНА «СЫН БАШМАЧНИКА»
Ганс Христиан Андерсен плелся по отчужденным улицам Копенгагена, и ему было странно, что за каждым окном люди хотели счастья, исполнения надежд, а счастья было так ничтожно мало, что его просто не могло хватить на всех! Может быть, есть на свете такой человек, у которого все счастье мира, и он живет где-нибудь, где его никто не видит, живет-поживает и молчит, а остальные мучаются. Но ни с кем и никогда он своим счастьем не поделится. Вот бы встретить его и попросить горбушку счастья, маленькую черствую горбушку от большой буханки… Счастье обладало странной особенностью – оно не хотело делиться поровну меж всеми.
Он подвел неутешительные итоги. Он никому не нужен. У него нет денег. Одежда изнашивается. Он готов был превратиться вот в этот булыжник под ногой, лишь бы не чувствовать проклятого голода, диктатура которого влияла на мысли. Зачем все? Почему он уехал в этот проклятый Копенгаген, где все думают только о себе, и нет ни одного человека, способного подумать о нем, о Гансе Христиане Андерсене, которого любили отец и мать, который так обожает цветы и игрушки… Как они, кстати? Помнят ли о нем? Ему и сейчас так хочется поиграть в них; сделанные отцовской рукой, они подарили столько радости, а теперь лежат никому не нужные, дожидаются его, а что он им скажет, если вернется под родную крышу? Ему совсем нечем похвастаться, все его таланты оказались ненужными этому глухому самодовольному городу…
Андерсен пытался заглядывать в лица прохожих, но не обнаруживал глаз: это была столица безглазых людей. Лица без глаз проплывали, проходили, пробегали, мчались мимо него, чтобы уже никогда не встретиться ему, не улыбнуться. Сытые безглазые люди не хотели его знать. Люди-желудки ели, у них рождались мальчики-желудки и девочки-желудки, а потом люди-желудки умирали, и над ними были могильные плиты, поставленные в память их желудкам.
Иногда Андерсен улыбался встречным лицам в надежде, что на лицах расцветут глаза, но люди словно оставляли глаза дома и видели каким-то другим органом, может быть, носом или ухом…
И даже небеса показались ему краюхой хлеба. Но – не отщипнуть.
Пора возвращаться на родину…
Только голос и остался у него, нищего из Оденсе, добравшегося до Копенгагена. А не принесет ли он счастья? Андерсен ухватился за эту случайную мысль. В самом деле! Вернуться он всегда успеет, найдет шкипера, который согласится отвезти его в Фионию.
Еще в Оденсе он читал, что директором Королевской консерватории в Копенгагене назначен итальянец Сибони…
Дверь в дом Сибони открыла ключница. Из комнат прорывались в прихожую голоса, должно быть, чтобы познакомиться с голосом пришельца.
— Что вам угодно, молодой человек?
— Я хотел бы спеть! – сказал вошедший.
— Мне? – испугалась ключница. – Мне не нужно!
— Не вам, господину Сибони.
— У него гости.
— Это хорошо, они тоже смогут меня послушать.
— Вы в этом уверены? – не без иронии поинтересовалась открывшаяся дверь.
— Совершенно уверен, — заявил Андерсен. Если весь Копенгаген ополчился против него, то он завоюет, прежде всего, тех, кто вершит судьбами искусства…
Он был забавен даже служанке, привыкшей видеть цвет столичного общества, где странных людей в избытке. Она уже знала, что бич любого образованного общества – скуку — такой подросток вполне мог развеять…
Александр Трофимов
Публикация газета «Молодежь Московии» г. Москва 2003 г.
