Я ТАКОЙ, ЧТО МНЕ НАДО
Вторая наша совместная экспедиция тоже носила характер более научный, чем развлекательный. Маршрут должен был проходить от Переславля Залесского, Плещеева озера с его Синь-Камнем к Юрьеву Польскому, Мурому и Рязани.
Места былой славы русских богатырей мы решили увидеть собственными глазами, сделать фото и прочувствовать энергетику каменных свидетельств величия древних.
Дима Халаджи обещал познакомить всех нас с историей этих мест.
И вот, когда уже машина с оператором Женей и водителем Сашей во главе с Николаем Григорьевичем Ляпко благополучно пересекла границу и была готова к путешествию. Когда Саша Бухаров освободил время и Павел Кацин подготовил карты для маршрута. Когда его жена и дети зарядили фотоаппараты. А я вооружилась «выжимками из интернета». Случилось непредвиденное. Диме Халаджи позвонили из Донецка, сообщив, что его отец попал в реанимацию с сердцем. И Дима срочно взял билеты на Киев.
Таким образом, мы остались без самого главного «игрока», для которого все это, собственно, готовилось.
И заменить его было некем.
Собравшись урезанным составом, мы приняли решение все-таки совершить это путешествие, поскольку и средства вложены немалые. И люди настроились. И ранним утром 26 мая отправились в путь.
Дорога подарила нам все прелести свежего мая средней полосы России.
Новенькая зелень, только что омытая дождем, обрамляла обочины до самого Переславля Залесского. Ясная погода. Улыбающиеся люди, не замороченные московскими придурями кризиса. Все это способствовало хорошему настроению и настройке на адекватное восприятие действительности.
Мы посетили монастыри и церкви.
Любознательный до всего нового доктор именно в этот день обронил фразу, которая далее в поездке часто повторялась:
— Я такой, что мне надо это увидеть.
Далее она интерпретировалась во что-то другое:
— Я такой, что мне надо это сфотографировать.
— Я такой, что мне надо это починить…
Потеряв Диму Халаджи, мы потеряли стержень воздействия на Ляпко. И ситуация вышла из-под контроля. Николай Григорьевич приложился ко всем святым иконам. Поставил свечи всем, кого решил помянуть. Приобрел все сувениры и для себя и для «того парня» (Димы Халаджи).
Тем временем мы в несколько камер оставляли для своей коллекции ценные снимки каменных изображений и артефактов, встреченных в дороге. Но собранные материалы будут даны в другой работе.
А в те дни первым незабываемым впечатлением явилось Плещеево озеро, ярко-голубым куполом опрокинувшее небо нам под ноги. Рядом в протоках устроились рыбаки, и рыбки сновали меж перламутровых ракушек и прибрежной галькой. Все это походило на земной рай.
С удовольствием дыша озерным воздухом, Ляпко в тот миг, скорее всего, совершенно забыл о системе «Бутейко», да и о системе Византийского исихазма, потому что грудь его равномерно подымалась и опускалась. Щеки порозовели. А на губах появилась, наконец, после нескольких напряженных дней, блаженная улыбка.
С таким чудесным настроением мы приехали на знаменитую Ярилину плешь. Поднялись на высокую гору, с которой давным-давно свергли таинственный Синь-камень, развенчав его могущество и установив в этом мете христианский крест.
Сам камень мы нашли гораздо ниже.
Предание гласит. Синь-камню поклонялись местные жители и тысячу, и пять тысяч лет назад, пока церковь не посчитала «поганый» камень соперником. Тогда прямо на горе была вырыта яма. И валун укрыт толстым слоем земли и дерна. Но вскоре, он «отрылся», и люди с новой силою стали ему поклоняться.
Второй попыткой уничтожить камень был его вывоз зимою на санях с целью установить в подножье одной из многочисленных церквей города. Но под многотонной тяжестью проломился лед, и легендарный огромный валун оказался на глубине 5 метров вместе с людьми и лошадьми, его сопровождающими.
Однако не прошло и пятидесяти лет, как камень каким-то странным образом выплыл и теперь его можно наблюдать на берегу Плещеева озера.
Вкруг камня мы ходили долго. Приезжали и удалялись другие туристические группы. Все что-то просили у камня.
А Николай Григорьевич после всех просто лег на него отдыхать.
В Юрьев Польский мы прибыли уже под вечер. И монах служитель самого древнего храма города многое рассказал нам о его истории и изображениях, кружевными барельефами украсивших своды.
В Муроме мы взяли экскурсовода. Но попросили не водить по обычным местам туристов, а показать нам избу, где ранее находился дом богатыря Ильи Муромца с земной фамилией Гущин.
Такая изба действительно есть. И до сих пор живут в ней Гущины.
Крепкая женщина, потомок Ильи Муромца, вынесла для нас старую фотографию, на которой изображен ее дед, вплоть до революции принимавший участие в кулачных боях. Был он, как и Илья, сильным настолько, что мужики, чтобы быть с ним на равных, завязывали ему руки. И дед бился одними плечами. Причем всегда выигрывал.
Тут уж Григорьич вспомнил о Диме Халаджи. Вызвал его по телефону.
По просьбе Димы мы набрали для него землицы в ладонку с места рождения Ильи Муромца и воды для современного богатыря из источника с названием Конь-колодец, образовавшийся от копыта коня Ильи.
Не обошлось и без аппликаторов.
Неугомонный наш Ляпко быстренько достал свои волшебные колючие ленточки, и не успела опомниться хозяйка дома, ноги ее и руки были обмотаны со всех сторон. И сама она уже босиком стояла на колючих стельках.
Вот эта способность доктора ладить с любыми слоями населения (особенно женского), и раздевать их в данном случае прямо на улице за какие-то две-пять минут, меня просто потрясает! Он умудряется с ними мгновенно сдруживаться «от ныне и до веку», восхищать, радовать и убеждать, что все болезни пройдут, и будет жизнь – прекрасна!
Рязань мы проезжали уже глубокой ночью, и весь следующий день провели на даче у Паши Кацина в Луховицах.
Дом, скорее похожий на замок со всеми современными наворотами, стоит в почти нетронутом цивилизацией месте. Там летают совы. Пасутся кабаны. Жируют зайцы. Выводят потомство аисты, одного из которых мы видели на взлете.
Но вернемся к фразе «Я такой, что мне надо…»
— Я такой, что мне надо угли делать помельче, — заявил Николай Григорьевич и стал топором рубить принесенные Пашей вишневые сучья.
Топор оказался не особо заточенным. Иными словами тупым! Григорьич тут же нашел точило.
— Я такой, что мне нужно, чтобы вещи работали с полной отдачей.
И он стал точить топор.
— Я такой, что мне надо, чтобы на шампурах было еще по два дополнительных кусочка, — принял он незамедлительно участие в приготовлении шашлыка.
— Я такой, что мне надо, чтобы лавки не шатались, — заявил он, когда после приятного процесса, мы соорудили временные сооружения из досок в виде сидений.
И, рискуя получить остывшую порцию, Ляпко занялся выравниванием гвоздей и гвоздиков. Он, похоже состоит из них – из гвоздей, наряду со своими игольчатыми(гвоздиковыми аппликаторами!)
Короче, пока он не укрепил сидение, не успокоился.
Подводя итог этой главы можно с уверенностью сказать о нем его же словами: ОН ТАКОЙ, ЧТО ЕМУ НАДО немного больше, чем остальным. Во всем. В ведении машины и съемке древних изображений на храмах. В приготовлении мяса и разжигании костра. В заточке топора и вбивании гвоздей.
В юности его спрашивали:
— Тебе что? Больше всех надо?
Очень неудобный для всех, кому ничего не надо, он такой, что ему надо больше всех.
Светлана Савицкая
Публикация «Книга о Ляпко. Разноигольчатые аппликаторы» Издательство «Феникс» г. Киев 2009 г.
Издательство «Феномен Ляпко» «Амрита Русь» г. Москва 2009 г.
