Если вы живете на территории России, если вы не маргинал и если вы не смертельно больны, проблема нефти и рыбы – это ваша проблема. Если вы уверены, что выбор между сырьевой политикой и устойчивым развитием экономики страны в любом случае вас не касается – вы катастрофически ошибаетесь. Если вы полагаете, что сырьевая политика приведет нас к благосостоянию – вы обрекаете себя и своих детей на смертельно больное и очень недолговечное будущее.
Союз «если» противоречив и оспорим. Далее мы предложим вам только однозначные и неоспоримые факты.
Факты, как известно, очень упрямая вещь.
Нужно с уважением относиться к прекраснодушным попыткам открытой борьбы экологов. Можно понять сторонников сырьевой политики, сулящих Дальнему Востоку карамельное будущее в случае интенсивного освоения ресурсного потенциала. Заподозрить и тех и других в непредвзятости невозможно. Это – война. Здесь поиск правды возможен лишь на нейтральной полосе.
ЭТО ТВОЯ РОДИНА, СЫНОК…
Мы все — танцоры на борту «Титаника». До исчерпания мировых ресурсов, возобновляемых и не возобновляемых, – рукой подать. Списки катастрофически убывающих природных богатств возглавляют нефть, лес и рыба. Корабль Земля получил пробоину и идет ко дну, но музыка играет все громче. По самым оптимистичным прогнозам, мировых запасов нефти едва ли хватит до 2020 года. «Но что нам за дело до мировых проблем? – скажете вы. — Ведь нам есть что продать». И вы будете правы. Вода уже в трюмах, но есть люди, которые предлагают нам спасательную шлюпку. Общая площадь этой шлюпки сопоставима с обширностью территорий Германии, Италии или Великобритании и составляет более 470 тысяч квадратных километров. А вместе с прилегающей морской акваторией и 200-мильной экономической зоной страны она равна 2,5 миллионам квадратных километров. Имя этой шлюпки – Камчатка. Полуостров Камчатка с примыкающей частью материка.
Что вы знаете о Камчатке — помимо того, что ее жители встречают Новый год первыми в стране? Здесь, в местах, на десять тысяч километров удаленных от центра России, приходится менее одного человека на квадратный километр. Камчадал празднует Новый год наедине с собой… и с огромным природно-ресурсным потенциалом края.
Как и в любом другом регионе страны, камчатские природные богатства представлены возобновляемыми и невозобновляемыми ресурсами. Основное возобновляемое богатство полуострова – морская биота. Это крабы, это сельдь, минтай, навага и прочая камбала и, самое главное, это тихоокеанский лосось — одно из основных достояний российского Дальнего Востока, а точнее – достояние Российской Федерации. Ее «красное золото».
Аналогов видового и внутривидового разнообразия лососей больше нет нигде в мире. Треть мировой популяции всех диких тихоокеанских лососей подходит к берегам Камчатки, поднимается по ее рекам к уникальным естественным водоемам-инкубаторам, чтобы дать жизнь новым поколениям всех своих шести видов. Пять из них – кета, горбуша, семга, нерка и чавыча – имеют чрезвычайно важное промысловое значение. Генетическое разнообразие этих рыб представляет ценность для всего мира.
А сейчас важно понять: лососи сверху — что же находится снизу? Чем нашпигован Камчатский полуостров, эта сырная корка, которую проворно берут в кольцо сторонники безотлагательного освоения лакомой начинки?
Научные данные говорят нам о том, что в этом геологически молодом районе сформировался Тихоокеанский рудный пояс. Его камчатская часть изучена еще недостаточно, но уже сегодня представлена многочисленными месторождениями золота, серебра, платины, кобальта, никеля, ртути и многих им подобных ценных вещей. И – внимание! – в недрах суши и Западно-Камчатского шельфа выявлены значительные запасы угля, природного газа и, разумеется, нефти.
Прогнозные, то есть теоретически рассчитанные, ресурсы газа на суше составляют порядка 719 млрд. кубических метров, их кондиционная сырьевая стоимость оценивается в 24660 млн. долларов.
Оценка нефти и конденсата на суше представлена куда скромнее — 177 млрд. кубических метров и 2856 млн. долларов. Прогнозы запасов угля выглядят внушительными: 3433,5 млн. тонн предполагаемой стоимостью в 91264 млн. долларов. Основные запасы всех серьезных минералов, согласно тем же прогнозам, сосредоточены на западном побережье полуострова.
И все это – не считая запасов и предположительной стоимости нефти и газа на шельфе, а также золота коренного и рассыпного, серебра, платины, никеля и меди!
Согласитесь, находись мы на территории Соединенных Штатов и обладай некоторым капиталом, при получении подобных прогнозов можно было бы смело вкладывать свои личные или корпоративные средства в разработку означенных участков. И – кому какое дело, что прогнозы частенько обладают свойством не оправдываться. В освоении различных, казалось бы, перспективных месторождений тех же Штатов немало примеров полнейшего разорения вкладчиков и личных трагических исходов. Но ведь только умные люди учатся на чужих ошибках, не так ли?
Хотя следует отметить, что в масштабах страны приведенные выше цифры вовсе не выглядят шокирующими или даже весьма значительными. Кроме того – они получены исключительно теоретически… О реальных же запасах мы поговорим далее.
Не только минералами богат полуостров. Разведанные эксплуатационные запасы пресных экологически чистых вод превышают 120 миллионов кубометров в сутки. Из них на артезианские воды приходится больше половины – 65 миллионов. В нашей стране это второй после Байкала резервуар пресной воды. Что касается оценочной стоимости, то экспортный потенциал одного только Быстринского месторождения пресных вод составляет 20-26 млн. долларов в год.
Огромный интерес представляют возобновляемые энергетические ресурсы Камчатки. Имеются грандиозные возможности использования подземного тепла, вырабатываемого вулканической активностью этого геологически молодого района. Энергия рек способна выдавать 172 миллиарда киловатт-часов в год. В 100 миллиардов киловатт-часов оценивается возможная годовая выработка электроэнергии при использовании приливов Пенжинской губы на северо-западе Камчатки. Общий ветроэнергетический потенциал территории позволяет ежегодно получать по 15 миллионов киловатт-часов для удаленных от энергосистем небольших или сезонных потребителей. Чтобы было понятнее, о каких цифрах идет речь: примерный годовой расход электроэнергии в Норвегии – 122 миллиарда киловатт-часов. Теперь мы можем реально представить, с какими энергетическими возможностями мы имеем дело. По сути, при реализации этого потенциала Камчатка не только станет энергетически автономной, но еще и сможет выступать энергоэкспортером.
Ну а уж если говорить о стоимости экосистемных услуг, производимых природным комплексом, то в масштабе планеты речь пойдет о 33 триллионах долларов. Другое дело, что – вот незадача! – доходы от поддержания камчатскими экосистемами устойчивого состояния природных сред, ассимиляции отходов, обеспечения циклов питания в карман не положишь и Mazeratti на них не прикупишь. К большому сожалению тех, кому очень хотелось бы это сделать.
ПРАВДА НА ПРАВДУ
Вот мы и добрались до того, что нужно поближе познакомиться с мотивацией и аргументацией коммерчески заинтересованных лиц и недальновидных администраторов, ратующих о скорейшем и приоритетном развитии промышленного нефтегазодобывающего комплекса на Камчатском шельфе. Отметим, что если за изложение очевидной мотивации упомянутые субъекты потребуют личного свидания в суде с автором сего материала, то свои немногочисленные аргументы они сами же с удовольствием и популяризуют.
Обобщим резонные, на их взгляд, доводы нефтегазовых дельцов.
1. Рыбные промысловые запасы прикамчатских вод используются практически полностью, но их эксплуатация в настоящее время не обеспечивает экономического саморазвития области и округа. Такое развитие возможно лишь за счет широкого вовлечения в промышленную эксплуатацию имеющихся на полуострове и его шельфе минеральных и энергетических ресурсов. Прежде всего, наиболее привлекательных для инвесторов – нефти, газа и золота.
Отечественная промысловая статистика отражает скорее относительные, чем абсолютные значения уловов. Ведь здесь мы имеем дело не с точным научным подходом, а с современными реалиями рыбного промысла. А реалии эти таковы: учет сырца на судах и предприятиях по переработке идет не через взвешивание, а через фактически выпущенную продукцию и официальные нормы. Разница есть – занижение идет почти на треть, – но официально ее никто не видел. Угадайте, почему.
Ряд промысловых объектов недоиспользуется, а наиболее ценные гидробионты – в первую очередь, лососи и крабы – крупномасштабно и браконьерски разворовываются. О каком учете можно говорить, если, например, часть незаконного улова прямо в море сдается японским судам без захода в родной порт?
Так что статистику уловов если и нельзя назвать фикцией, то только из уважения к людям, которые прилагают все усилия, чтобы была учтена хотя бы толика рыбных богатств, растекающихся по разным направлениям, как вода сквозь ветхую плотину.
Факт, которым радостно оперируют претенденты на газонефтяное царствование: современное участие рыбной отрасли хозяйства в формировании бюджетов области и округа составляет менее двадцати процентов.
Причины печального факта лежат на поверхности. В какой-то мере это обусловлено тем, что «благодаря» квотам из центра в освоении прикамчатских вод участвуют не более 30% камчатских же рыбаков. Но главное — в другом.
Управление огромного биологического потенциала камчатских акваторий монополизировано федеральным центром и осуществляется ужасающе неэффективно. Бюрократические методы, коррумпированность части чиновников, распределяющих квоты, а также отсутствие адекватных рыночных механизмов – аренды и ренты, разрушают рыбный потенциал Камчатки даже без экологического прессинга со стороны предполагаемой нефтедобычи на шельфе.
Отсутствуют долгосрочные арендаторы, которые были бы заинтересованы в устойчивой продуктивности рыбохозяйственных угодий. А природная рыболовная рента – перспективный источник дохода и залог развития отрасли – попросту присваивается пользователями. Ввиду отсутствия в российском налоговом законодательстве инструментов прямого и полного изъятия этой ренты.
Итак, мы более или менее разобрались с реальной оценкой возобновимых рыбных ресурсов. Как же обстоят дела с камнем преткновения – невозобновляемыми минеральными ресурсами?
Общий прогнозный (читай — теоретический) потенциал наиболее важных полезных ископаемых Западной Камчатки и ее шельфа оценивается суммой просто гигантской – 427 миллиардов долларов, что могло бы обеспечить до полутора миллиардов долларов годовой ренты при тридцатилетнем сроке погашения этих запасов.
Однако мы советуем вам не обольщаться такими радужными перспективами. Потому что прогнозные запасы не имеют официального статуса. Зато у них имеются сопоставимые аналоги – запасы балансовые, утвержденные государственной комиссией по запасам. И это – совершенно иная песня. Можем привести простой и очень красноречивый пример с запасами природного газа. По прогнозам его запасы на суше Западной Камчатки составляют 441 миллиард кубических метров предположительной стоимостью 44100 млн. долларов США. А балансные запасы – 22,6 миллиарда кубических метров, оцененных в 2260 млн. долларов. Почувствуйте разницу! И такая же ситуация – со всеми минеральными ресурсами. Их общая балансная стоимость – 12,6 млрд. долларов, а годовая абсолютная рента может колебаться от 25 до 42 миллионов долларов. И не забывайте, что по истечению 30-50 лет ресурсы просто-напросто закончатся. Вот они – реальные возможности…
Ну и, соответственно, при любом сроке отработки балансовых запасов полезных ископаемых Западной Камчатки их рентоотдача всегда будет меньше годовой рентоотдачи от эксплуатации водных ресурсов. И давайте примем во внимание еще одну небольшую, но очень важную деталь: кондиционность (она же – рентабельность) даже балансовых запасов минерального сырья геологами, как правило, завышается.
В свете вышеизложенного очень легко представить себе, как использование минерально-сырьевого потенциала Камчатки в качестве стратегии развития экономики региона окажется натуральной пустышкой. И опираться на этот вариант развития не только преждевременно, но и опасно.
2. Самая высокая в стране стоимость электрической и тепловой энергии, получаемой из привозных энергоносителей, не может обеспечить достаточной конкурентоспособности за пределами полуострова любой вырабатываемой на территории Камчатки продукции. Только вовлечение в эксплуатацию близкорасположенных шельфовых месторождений нефти и газа могут решить эту наиболее острую хозяйственную проблему региона – проблему собственного и дешевого энергообеспечения.
Мы уже упоминали о возможностях возобновляемых энергетических ресурсов Камчатки. Но нужно признать, что тепло и энергоснабжение региона – одна из наиболее острых проблем. Рассмотрим эту проблему более подробно. В период реконструкции и должного развития современного рыбного хозяйства здесь не обойтись без вовлечения в хозяйственный оборот других ресурсов региона.
Эти ресурсы, как и основанные на них производства, должны быть выбраны по нескольким важнейшим критериям: высокая и быстрая рентоотдача, минимальный ущерб окружающей среде, повышение занятости местного населения и участие в развитии региональный инфраструктуры. Именно к последнему пункту мы и отнесем проблему энергоснабжения за счет местных источников.
Итак. Пройдут ли по этим пунктам разработки шельфовых запасов углеводородов?
Во-первых: при современном уровне изученности этих запасов и экстремальности их эксплуатации нет никакой возможности даже приблизительно определить, будет ли их использование рентабельно. Выше мы популярно разобрали этот вопрос.
Во-вторых: даже некая гипотетическая рентоотдача от этих, повторимся, сравнительно небольших в масштабах страны запасов углеводородов сопряжена здесь с реальным и значительным риском потери четверти всех рыбных ресурсов России и почти всех запасов крабов. Подробнее об этом мы поговорим чуть ниже.
Ну и, наконец, в-третьих: морская нефтедобыча на Западно-Камчатском шельфе будет осваиваться крупными иностранными инвесторами. И ориентирована она будет на иностранную же переработку. Очевидно даже для школьника, что в этом случае рассчитывать на занятость местного населения, как и на развитие инфраструктуры прилежащих территорий, по меньшей мере наивно. А по большей – преступно. Вы полагаете, что агитаторы за освоение шельфа – наивные люди?
И вот мы пришли к тому, что освоение полезных ископаемых морского камчатского шельфа отпадает по всем трем необходимым критериям. Но проблема энергоснабжения остается.
Выход есть. Ученые считают возможным избирательное освоение материковых газовых и угольных месторождений. Естественно, при их надежном экологическом обеспечении. При этом основной стратегической целью развития недолговечной горнодобывающей промышленности должно быть формирование необходимой инфраструктуры: энергетической и транспортной. Да и в целом использование даже наиболее рентабельных минерально-сырьевых и энергетических ресурсов Западной Камчатки должно быть тактическим, нежели основополагающим.
В скоординированном освоении некоторых золоторудных и медно-никелевых месторождений специалисты видят возрождение жизни в береговых поселках. Энергия и дорога сделают местные предприятия рыбной промышленности конкурентоспособными. Разработки угля будут окупаемы, и после исчерпания мировой нефти уголь станет вторым после рыбы экспортным ресурсом региона.
Без подобного, дозированного, развития именно материковой добычи полезных ископаемых не будет развития рыбного хозяйства. Но это несколько иное дело, нежели превращение полуострова в сырьевой придаток.
3. Возможно такое биологическое (биоресурсное) районирование и экономическая специализация участков шельфа Охотского и Берингова морей, а также такие формы страхования экологического риска, когда морская добыча углеводородных и биологических ресурсов могут сосуществовать, а необходимые затраты на природоохрану и страхование экологических рисков экономически приемлемы.
Более нелепую, наглую и глумливую попытку обмануть общественность и потенциальных инвесторов нужно еще поискать.
Западная Камчатка – а именно здесь, на ее шельфе, хотят развернуться «добытчики» — представляет собой уникальный регион. Ее водоемы и морские акватории – это родина двух третей камчатских тихоокеанских лососей, куда они и стремятся каждый год, чтобы дать жизнь новым поколениям. Этому способствуют необычайно густая речная сеть и редко встречающиеся непреодолимые перекаты. Рыба, что приходит сюда, не только обеспечивает коммерческий вылов сырьевой стоимостью 20-30 миллионов долларов. Эти лососи также поддерживают чрезвычайно сложную систему живых существ, из которой невозможно безнаказанно удалить хотя бы один из элементов.
Да, Западная Камчатка фактически набита многими полезными ископаемыми. Но парадокс заключается в том, что почти все месторождения сосредоточены именно там, где размножаются и добываются ценные морские объекты. Объяснить такую прихоть природы мы не можем. Но зато мы можем с уверенностью утверждать, что широкомасштабное освоение этих мест невероятно сильно ударит по их обитателям.
Перейдем на Западно-Камчатский шельф. Он дает более половины всех охотоморских уловов рыбы и три четверти их стоимости. Общая же промысловая продуктивность этих вод – 20 тонн с каждого квадратного километра. С каждого. Смело можно сказать, что воды шельфа просто кипят от всевозможных морепродуктов.
Следовательно, никакого реального районирования не будет. Так может быть, нефть почти безвредна для живых организмов?
Мировой опыт говорит совершенно об обратном: добыча любых полезных ископаемых невозможна без серьезного ущерба природной среде.
Освоение нефтегазовых месторождений угрожает морским биоресурсам Западно-Камчатского шельфа сразу по нескольким направлениям: загрязнениями всей толщи воды отходами бурения; аварийными разливами нефти и отторжениями площадей дна под строительство.
Бурильные выбросы, даже в концентрации, близкой к предельно допустимой, уничтожают почти половину фитопланктона, который является первым и важнейшим звеном в пищевой цепи всех морских организмов. Это значит, что примерно настолько же упадет численность остальной биоты.
Отторжение дна для буровых платформ, хранилищ, нефтепроводов, охранных зон законсервированных скважин и прочего «градостроительства» будет не только грубым вмешательством в экосистему, но и создаст реальные помехи для рыболовства.
Но и этот ущерб несравним с теми экологическими катастрофами, что произойдут после разливов нефти. А мы должны запомнить раз и навсегда: прецедентов добычи нефти без ее разливов еще не бывало.
Нефть не убивает сразу. Сначала, даже если ее концентрация в воде ничтожна, она накапливается в организме живого существа. В планктонных ракообразных – главной пище рыб, во внутренних органах самих рыб. Затем нефтепродукты, действуя как яды и наркотические вещества, вызывают биохимические трансформации в организме. Затем живые существа мутируют: появляются изменения во внутренних органах, видоизменяются жабры. Наконец падают темпы роста и развития, плодовитость, и, как неизбежное следствие, популяция тех или иных морских животных исчезает.
Запомните, пожалуйста, еще одну важную вещь: к рыбе, накопившей в себе изрядную дозу упомянутых ядов, которую вы покупаете на рынке или в магазине, никто и никогда не прикрепит бирку «Выловлено в местах нефтедобычи». Если же ваша рыба все-таки имеет отчетливый привкус бензина, это значит, что концентрация нефти в ней зашкаливает всевозможные «нормы». (Чего нельзя сказать о моллюсках, которые начинают пахнуть нефтью даже при малых дозах накопления.)
Перед нами – карта течений и перемещений водных масс в Охотском море. И она полностью лишает сторонников нефтедобычи их последней надежды: что, якобы, возможна «узкая» нефтяная специализация отдельных небольших участков шельфа. На карте совершенно отчетливо видно, что течения будут быстро распространять отходы добычи по всему району, тогда как основное накопление неразлагаемых донных нефтяных осадков сосредоточится в полосе постоянного Западно-Камчатского течения и в заливе Шелихова – главных районах воспроизводства крабов, сельди и трески. Что же касается водных масс, то скорость и характер их перемещения таковы, что в небольшие сроки отходами нефтедобычи будет заполнен весь уникальный в биологическом и промысловом смысле район.
По имеющимся данным невозможно даже ориентировочно оценить ущерб, который будет нанесен промысловым запасам морских рыб и крабов. В виду предполагаемой широты масштабов промышленных разработок, никакой разумной компенсации ущерба быть не может. Максимум через десять лет после начала нефтедобычи на шельфе численность и плодовитость промысловых рыб и крабов резко упадет, а затем мы полностью потеряем прибрежные воды Западной Камчатки как рыбопромысловый район.
Такие же «мелочи», как крайне сложная ледовая обстановка в районе более восьми месяцев в году, отсутствие по всей береговой линии укрытий даже для флота среднего тоннажа, чрезвычайно высокая вулканическая активность в этом геологически молодом районе, вовсе ускользнули от внимания лиц, в компетенцию которых входит обоснование и подготовка нефтегазодобывающего комплекса.
Подводя итог, мы заявляем: необходимо срочное введение государственного моратория на дальнейшую разведку и промышленную эксплуатацию шельфовых месторождений нефти у Западной Камчатки.
ОДНОРАЗОВАЯ ЖИЗНЬ
Последние сорок лет экономическая статистика четко свидетельствует: страны, обладающие богатыми природными ресурсами, все более и более отстают в своем развитии. Причина банально проста: чем больше у правительства возможностей положиться на богатства недр страны, тем меньше у него желания развивать таланты своего народа; чем больше у него дармовых доходов, тем ниже профессионализм госслужащих и масштабнее коррупция. И совсем не случайно экономические «чудеса» последней трети ХХ века произошли в странах, практически лишенных ресурсной базы. Зато ни одна чрезмерно богатая природными ресурсами страна не построила ни процветающей индустриальной экономики, ни демократического гражданского общества. Исключений из данного правила пока что не зафиксировано.
С середины 70-х годов в целом ряде стран — в первую очередь, в Саудовской Аравии и Советском Союзе — начали складываться паразитные экономические системы. Их черты: замедление технологического прогресса и неумолимое нарастание либо имущественного расслоения, либо социальной отчужденности. То есть именно то, что мы можем наблюдать сейчас вокруг себя. Каждый день.
Мы могли бы назвать рассмотренные аргументы активистов сырьевой политики откровенной ложью и попытками ввести в заблуждение общественность и потенциальных инвесторов.
Мы не будем столь категоричны. Мы назовем их просто некомпетентными и противоречащими реальным фактам. Фактам, которые мы изложили. Информация, предоставленная нами, не является засекреченной или узкоспециализированной. Более того, официальный отчет с приведением и анализом этих фактов увидел свет в 2002 году.
Чтобы тут же лечь под зеленое сукно, поверх которого уже разостлана подробная карта Камчатки и ее шельфа.
Узкой группой заинтересованных лиц размечаются участки и делятся гипотетические барыши. И если вам кажется, что в этом планировании кто-то позаботился о вас и ваших потомках, то это ошибка.
Ошибка, исправить которую не удастся никому.
Диана Аленичева
Публикация журнал «Зов тайги» г. Владивосток 2005 г.
