КНИГА
«ПРО ТЕЛЬНЯШКУ»
СПб.: Журнал «Аврора», 2010-2011
ПРЕДИСЛОВИЕ
Военно-Морской Флот – особая корпорация людей, пропитанных романтикой, традициями, героикой, верностью Андреевскому флагу, Отечеству, своему долгу. В судьбе каждого, кому посчастливилось находиться в рядах военных моряков, красной нитью проходят самые яркие эпизоды – боевые службы, дальние походы, визиты в иностранные порты, уникальные операции, испытания техники и вооружения, учения и т.д. Если юноше довелось быть матросом либо старшиной, он навсегда сохранит память о командире, экипаже корабля или воинском коллективе. А фото во фланелевой рубашке, тельняшке и бескозырке с лентами – на самом видном месте в доме.
Система подготовки кадров для Военно-Морского Флота в нашей стране имеет одну особенность. Служба, а затем движение по карьерной лестнице для любого человека в ВМФ начинается со звания «матрос» либо с приравненного к нему «курсант» военно-морского института. Таким образом, жизнь военного моряка начинается с… тельняшки. Этим же, кстати, могут похвастаться нахимовцы или кадеты ряда корпусов. Тельняшка – символ принадлежности к военно-морской корпорации. За 135 лет о ней сложено множество небылиц, но, к сожалению, не проведено ни одного серьёзного исследования. Мне особенно приятно, что этот пробел смог ликвидировать офицер Военного учебно-научного центра ВМФ «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова», в прошлом военный журналист, автор многочисленных публикаций в прессе и ряда интересных литературных работ.
Всё возрастающий интерес граждан России к истории военного костюма говорит о пристальном внимании со стороны общественности к армии и флоту. Их деятельность становится основой документальных и художественных кино-, видеофильмов, литературных произведений, телевизионных передач, публикаций в СМИ, сайтов в сети Интернет. В информационных программах телевидения центральными всегда становятся сюжеты о том, как моряки преподносят в подарок высоким гостям именно тельняшку – самое дорогое, символ стойкости, мужества и доблести русского моряка. Такой подарок был и в коллекции первого Президента РФ Б.Ельцина. Второй Президент РФ В.В. Путин надевал тельняшку, когда выходил в море на кораблях и атомных субмаринах. Осенью 2009 года третий Президент РФ Д.А. Медведев получил тельняшку в подарок от морских пехотинцев Балтики.
Преподаватели, слушатели, курсанты, кадеты военно-учебных заведений, офицеры силовых и правоохранительных структур, личный состав армии и флота неизменно интересуются: что, когда, почему и каким образом появилось в их форме одежды. К сожалению, даже самые серьёзные издания не дают исчерпывающего ответа. Не редки и грубые ошибки и искажение исторических фактов. Можно с уверенностью сказать, что любой военнослужащий современных Вооруженных Сил России не сумеет ответить на вопрос об историческом происхождении его собственной формы, её элементов. И вопрос этот не так прост, как может показаться. Например, каждый элемент морского мундира имеет свои истоки. Черный галстук – траур по погибшим товарищам, гюйс — памятник гребцам.
Многое из морской формы заимствуют другие ведомства. А уж о тельняшке и говорить не приходится. Учреждённая во флоте 19 августа 1874 года (как установлено в данном труде), т.е. более 135 лет назад, в ХХ и XXI веках она превратилась в неотъемлемый атрибут формы одежды не только моряков, пограничников, десантников, но и офицерского состава морских пехотинцев, спецназовцев и даже сотрудников МЧС. Приоритет ВМФ при этом неоспорим. Ибо символом мужества, доблести и славы тельняшку сделали русские военные моряки. И каждый, кто её надевает, либо по обязанности, либо по собственной прихоти неизменно ощущает, что под нею «морская душа».
В военной форме, и к тельняшке это относится напрямую, нет случайных элементов. Без преувеличения можно сказать, что её история, а, значит, и формирование образа осуществлялись… кровью. Столько войн и сражений не провели ни одни Вооруженные Силы в мире. И моряки всегда были на острие удара – как в атаке, так и в обороне.
Когда заходит речь о тельняшке, в памяти всплывает всё лучшее, с чем ассоциируются выдающиеся качества русского моряка: сила тела и духа, стойкость, бесстрашие, верность присяге и долгу, решительность, храбрость, готовность к любым испытаниям и в плавании, и в бою, удаль и щегольство, наконец.
Моряки гордятся своими традициями, своей формой. Поэтому они должны обладать достоверной информацией как о морском мундире в целом, так и об отдельных его элементах. А о тельняшке – особый разговор, потому что её любят.
Доктор педагогических наук, профессор
вице-адмирал А. Римашевский,
начальник Военного учебно-научного центра Военно-Морского Флота «Военно-морская академия имени
адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова».
ОТ АВТОРА
Ах, душа моя — тельняшка,
В сорок полос, семь прорех!
В.Высоцкий[1].
Откуда берёт начало русская тельняшка? Этот вопрос возникает всякий раз, когда о ней заходит разговор. И не только мне всегда был любопытен ответ на него. Он интересен тем, кого судьба свела с флотом, тем, кто увлекается историей, тем, кто уважает людей служилых, традиции ВМФ и родной страны. Круг этой публики настолько обширен, что отсутствие квалифицированного ответа на вопрос о происхождении тельняшки можно рассматривать как преступление. Подготовку этого издания я расценил, как долг человека, у которого профессия подтверждена дипломом военного журналиста. Тем более, что с просьбой выполнить эту работу ко мне лично обратились энтузиасты. Один из них Геннадий Борисович Бубнов — ветеран Балтийского морского пароходства, старший механик судов загранплавания. С 1956 по 1959 год он был курсантом Ленинградского арктического морского училища, находившегося в стенах Константиновского дворца. Когда в 90-е годы ХХ века училище расформировали, Константиновский дворец был брошен. Период его разрушения – уже история. Члены Стрельнинского отделения Санкт-Петербургского Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры во главе с председателем Антоном Евгеньевичем Ивановым обратились к Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину[2] с просьбой изыскать возможность восстановления дворца. Перед сдачей объекта для восстановления Г.Б. Бубнов исполнял обязанности главного инженера Константиновского дворца, а затем трудился там координатором работ по лепному декору. В феврале 2001 года он предложил ввести в стенах дворца праздник — День тельняшки, который теперь отмечается ежегодно. Об этом и многом другом я узнал во время беседы, на которую меня пригласил ветеран Балтийского морского пароходства Почетный работник морского флота Александр Юрьевич Иванов. Во время нашей встречи летом 2009 года он занимал должность главного администратора Эрмитажа, и именно в его кабинете мы обсудили тему теперь уже состоявшегося издания.
… Когда я выходил из Эрмитажа, то так крутанул турникет, что очередь не могла продвинуться несколько минут. Турникет крутился, как лопасти вертолёта — я от волнения не рассчитал силы. Разволноваться было от чего: во время беседы Иванов выложил передо мной мою же визитку, которую я вручил ему в мае 2009 года, и сказал: «Вы — военный журналист, писатель. Кому же, как не вам развить дело, которое требует всеобщего внимания. Уже несколько лет 19 августа мы отмечаем День тельняшки. Собираемся в Стрельне, бьём в рынду, поём песни… Знаем, что такого праздника в официальном календаре нет. А он должен быть! Ведь столько людей объединены тельняшкой: с какой гордостью её носят нахимовцы, кадеты, курсанты, матросы, офицеры, генералы, да и мы – ветераны! У этой полосатой подруги миллионы поклонников! Мы и дальше будем встречаться своим узким кругом. Но ведь люди, в которых бьётся морская душа, могут присоединиться к нам, отмечать этот праздник с нами в одно и то же время, даже находясь в разных точках Земли. А лучше всего сделать этот праздник официальным. Уверен, не найдётся человека, кто бы возразил против такой инициативы. А найдётся, дайте посмотреть на него людям… Вы же журналист, – напишите!»
Тема требовала архивной работы. Эту трудность помог преодолеть Г.Б. Бубнов, предоставивший право использовать его сборник материалов «История тельняшки» без всяких оговорок. По нынешним временам этот поступок заслуживает уважения и благодарности.
К работе над темой тельняшки я был подготовлен. Примерно за год до этого старший научный сотрудник Центрального военно-морского музея Анатолий Кузьмич Белик вручил мне свою рукопись с напутствием использовать её на благо флота. Оказывается в ЦВММ, в эту сокровищницу флотских реликвий, на протяжении ряда лет обращались тысячи людей с вопросом о происхождении тельняшки. Анатолий Кузьмич провёл свою работу, докопавшись до сути вопроса с помощью журнала «Морской сборник». Его труд, несомненно, мог бы быть основой для многих публикаций на тему происхождения и эволюции тельняшки.
Сама судьба свела на мне векторы душевных порывов А.Ю. Иванова, попыток творческого осмысления вопросов происхождения и популярности тельняшки Г.Б. Бубнова и А.К. Белика. Вот уж воистину, как говорили древние римляне — «Habent sua fata scriptores»[3].
Раз меня выбрала судьба, значит, так тому и быть. Да и желанней темы для военного журналиста, самого несколько лет носившего тельняшку, и достигшего чина капитана 2 ранга, трудно придумать. Годы непрерывной работы в военных газетах «Флаг Родины» (Черноморский флот), «Страж Балтики» (Балтийский флот), «На страже Родины» (Ленинградский военный округ) сделали свое дело.
Сил для работы над книгой придала и уверенность, что труд будет востребован тысячами читателей. В этой мысли мне помог утвердиться начальник Центральной военно-морской библиотеки капитан 1 ранга Александр Валерьевич Смирнов.
КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ ТЕЛЬНЯШКИ
Под приказом, утвердившим введение тельняшки в русском флоте, стоит подпись Великого князя Константина Николаевича. Кто этот человек? Что он сделал для флота? Достоин ли он славы «крёстного отца» тельняшки? Если да, то почему до сих пор эта честь ему не принадлежит?
О самом Константине Николаевиче[1] известно многое, поскольку стаж его службы Отечеству измеряется ни одним десятилетием. Он родился 9 сентября 1827 года и уже с детства был предназначен Императором к морской службе. В 1831 году в 4-летнем возрасте согласно существовавшим в то время порядкам он уже был назначен генерал-адмиралом и шефом Гвардейского экипажа, оставаясь им до ухода из жизни в 1892 году, т.е. 60 лет. Военно-морское воспитание он получил под руководством адмирала Э.П. Литке[2]. Большое влияние на него оказал и знаменитый воспитатель его брата — поэт В.А. Жуковский, который как-то сказал: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли».
В 1850 году Константин Николаевич был назначен председателем Комитета по составлению Морского Устава, а в 1852-м занял пост товарища[3] начальника Главного морского штаба и в январе следующего года вступил в управление морским министерством. Характеристика ему дана такая: «человек недюжинный, способный пренебречь невежественным мнением толпы».
С первых же шагов он проявил себя с творческой стороны. К составлению Морского Устава князь привлек служащих всего флота, что, разумеется, они оценили с огромной признательностью. Да и он сам получил возможность «узнать ближе этот личный состав, все течения мыслей, имевшие в нем место». В результате «раскрылась перед ним неподкрашенная картина отрицательных сторон и крупных недочётов морской среды» [4]. Вследствие этого Великий князь определил себе изучить личный состав, чтобы предпринять необходимые меры и энергично принялся за борьбу с недостатками. Требуя от начальников учреждений отчет за 1854 год, он так к ним обращался: «Я желаю, чтобы отчет не ограничивался сухим рассказом того, что сделано, или содержал похвалы удивительному порядку и благоустройству; напротив — требую в нем откровенного изложения тех несовершенств и непорядков, которые следует устранить и улучшить. Этот отчет относится ко времени моего управления и потому я буду особенно взыскателен за непоказание беспорядков, и никаких не дозволю похвал. Нужно, чтобы факты, а не фразы хвалили нас»[5]. Это указание относится ко времени Крымской войны, неудачно завершившейся для России. После неё требовалось восстановление флота, и главной встала задача иметь хорошо подготовленный личный состав.
В письме к наместнику Кавказа князю А. И. Барятинскому от 24 июня 1857 года звучит жизненная позиция Константина Николаевича: «…мне кажется, что первая обязанность наша должна состоять в том, чтобы отбросить всякое личное славолюбие и сказать, что наша жизнь должна пройти в скромном, неблестящем труде, не в подвигах, которые могли бы в настоящем возвысить наше имя, но в работе для будущего, чтобы дети наши получили плоды с той земли, которую мы, при благословении Божием, можем вспахать, удобрить и занять. Посему не о морских победах следует думать, не о создании вдруг большого числа судов, на что мы решительно не имеем средств, но о том, чтобы беспрерывными плаваниями небольшого числа хороших судов приготовить целое поколение будущих опытных и страстных моряков»[6]…
Выдающиеся адмиралы И. О. Лихачев и Г. И. Бутаков достигали этого постоянной посылкой судов в заграничные плавания и плаваниями в эскадрах, создав на местах эффективную школу. В личном составе истреблялись вредные традиции и порядки, осуществлялось его воспитание в любви к морю и военно-морскому делу.
На личный состав Великий князь решил влиять и посредством печати, обратив свое внимание на «Морской сборник». В нём он хотел видеть ряд нравственно-философских суждений, написанных сильно, но доступным для каждого языком. Им преследовались серьезные цели: с одной стороны — опорочить те недостатки, которые мы принуждены сознавать между морскими офицерами и чиновниками и которые должны быть заклеймены общественным осмеянием, с другой — указать и растолковать, как следует понимать некоторые предметы и отношения. К первому разряду будут принадлежать: порицание системы лжи, замашки показать товар лицом, выказать небывалые заслуги свои и умалять недостатки, упущения и ошибки; образ взгляда на казенное имущество, расчеты с углем и дровами, системы наказания нижних чинов и обращения с ними и т. п. … Ко второму ряду статей можно отнести объяснение, как смотреть на награды и производства, отношение товарищей и пр.
Высказывал Великий князь и желание, чтобы в печати «колкою насмешкой порицать зло и хвалить добро, но хвалить умно, а не приторно». За подобные статьи, написанные с талантом и производившие нравственное впечатление, Константин Николаевич готов был вознаградить авторов самым щедрым образом.
Предпринимаемые в морском ведомстве преобразования гласно обсуждались на страницах «Морского сборника», в нём же печатались ежегодные отчеты. В итоге журнал сделался образцом для всех русских подобных изданий того времени. В число авторов, помимо выдающихся морских офицеров, вошли лучшие научные и литературные силы того времени. Вместо тем, полезных для развития личного состава флота, литераторы получили от морского министерства, командировки. И.А. Гончаров, например, побывал в кругосветном плавании на фрегате «Паллада», Д.В. Григорович плавал на «Ретвизане»[7]. Да и все авторы журнала совершали путешествия, а инициатор этого шага предоставил им полную свободу творчества. Знаменитые впоследствии литературные произведения появились впервые в «Морском сборнике». Этим достигалось то, на что и сейчас в Вооружённых Силах направлены немалые усилия – информирование, воспитание и обучение личного состава флота, и знакомство с ним общества. Если учесть, что до появления радио и телевидения печать была единственным инструментом одновременного воздействия на большое количество людей[8], то назвать этот шаг иначе, как мудрым не получится. Журнал сделался популярным и мог приносить прибыль. Эта прерогатива была предоставлена «книгопродавцам-комиссюнерам», поскольку цель сборника была «не в том, чтобы извлекать денежные выгоды, но чтобы знакомить Россию с флотом, возбуждать к нему уважение и привязанность».
Чтобы поставить на подобающую высоту учебные заведения морского ведомства, Великий князь обратился в военное министерство и министерство народного просвещения с просьбой поручить опытным педагогам обревизовать их. Он желал услышать замечания с «полной откровенностью, не стесняясь никакими соображениями», а морским начальникам предписывал: «не скрывать никаких недостатков, а напротив того стараться показать оные, дабы впоследствии нами легче исправить».
Константин Николаевич средств не жалел, и для поднятия духа служащих флота им был принят ряд мер, в числе которых стояло и значительное улучшение бытовых условий. Также морским офицерам существенно увеличили жалованье, установили выдачу пособия на воспитание детей, устроили эмеритальную кассу[9]. В портах были учреждены морские собрания с обширными библиотеками при них и т. п. Спустя время, другие ведомства стали брать пример с морского.
Изменения коснулись и положения нижних чинов. Раньше, чем где-либо в России, именно во флоте, были отменены телесные наказания, уменьшен с 25 до 10(!) лет срок службы, улучшено санитарное состояние казарм, начато обучение рекрутов грамоте и т. п. В результате — уменьшились смертность и заболеваемость. Именно во флоте были сделаны первые шаги к освобождению крестьян от крепостной зависимости.
Все эти инициативы были обусловлены знанием ситуации во флоте, Константин сам лично находился на кораблях в море. В 1836—1843 гг. на фрегате «Аврора» и других судах он плавал по Балтийскому морю. В 1844 г. на корабле «Ингерманланд» перешел из Архангельска в Кронштадт; произведен в капитаны 2 ранга и назначен командиром брига «Улисс». В 1845 г. на пароходофрегате «Бессарабия» и других судах плавал по Черному, Азовскому и Средиземному морям. В 1847 г. на фрегате «Паллада» перешел из Портсмута в Кронштадт, в 1848 г. плавал на фрегате по Балтике; произведен в контр-адмиралы с назначением в свиту императора и шефом Морского кадетского корпуса[10]. В 1849 г. назначен присутствовать в Государственном совете и Адмиралтейств-совете. В 1850 г. командовал эскадрой на Черном море, затем под контр-адмиральским флагом на разных судах ходил по Балтийскому морю; назначен председателем Комитета для пересмотра и дополнения общего свода Морских уставов, членом Государственного совета и членом Совета военно-учебных заведений. В 1851 г., начальствуя отрядом из 8 судов, плавал по Финскому заливу, затем на пароходофрегате «Владимир» ходил из Триеста в Венецию и обратно. В 1852 г. на том же пароходофрегате плавал по Средиземному морю, затем на пароходофрегатах «Камчатка» и «Гремящий» перешел из Кронштадта в Свинемюнде[11] и обратно. В 1853 г. произведен в вице-адмиралы. На пароходофрегатах совместно со второй и третьей дивизиями крейсировал у Гогланда. В 1854 г. находился на Малом Кронштадтском рейде при защите Кронштадта от нападения англо-французского флота. В 1855 г. находился на Восточном Кронштадтском рейде для защиты от союзных флотов. В 1856 г. на пароходофрегате «Рюрик» плавал из Кронштадта в Ревель[12] и Свеаборг[13], находился на маневрах флота у острова Гогланд. В 1857 г. на корабле «Выборг» плавал по Средиземному морю, в 1858 г. командовал эскадрой, крейсировавшей в Финском заливе. Назначен шефом 1-го флотского экипажа. В 1858—1859 гг. командовал эскадрой в Средиземном море, затем ходил на фрегатах из Кронштадта в Портсмут и обратно. В 1860 г. назначен председателем Адмиралтейств-совета. Осматривал суда практической эскадры в Финском заливе. В 1861 г. плавал из Николаева в Севастополь и Одессу. Летом 1865 г. командовал эскадрой броненосных и винтовых судов в Балтийском море. В 1877 г. назначен почетным президентом Николаевской Морской академии[14]. Командовал флотом, стоявшим на Кронштадтском рейде. В 1880 г. по случаю 25-летия вступления в управление флотом удостоен благодарственного высочайшего рескрипта. Был сторонником броненосного прибрежного и океанского крейсерского флота. В 1881 г. отстранен от управления флотом и Морским ведомством с оставлением в званиях генерал-адмирала, генерал-адъютанта и прочих. В 1884 г. пожалован знаком отличия за 40-летнюю безупречную службу. Скончался Великий Князь Константин Николаевич 13 января 1892 года. Вся его громадная и плодотворная работа доказала вечную и неизменную истину о том, что все зависит от качеств личного состава, то есть, как сейчас говорят, человеческого фактора. Подтверждали его правоту и все последующие войны.
Константин Николаевич знал флотскую службу и жизнь моряков до мелочей. Потому он и уделил внимание такому, казалось бы, не слишком важному на общем фоне описанных дел вопросу, как введение тельняшки – нательной рубахи. Слава и популярность к ней пришли позже, когда люди в тельняшках превратились в вершителей истории (период революции 1917 года и Гражданской войны), совершали массовые подвиги (в годы Великой Отечественной войны). К тому времени уже никто не связывал имя Великого князя Константина Николаевича и тельняшки. Его имя кануло в Лету, как и многое, что было до 1917 года. Разве могли в советское время говорить что-то положительное о Великом князе – представителе царской фамилии, олицетворявшем самодержавие? Конечно, нет. В томе XII «ИСТОРИИ РУССКОЙ АРМИИ И ФЛОТА» (МОСКВА, 1913 г.) помещена репродукция портрета с изображением этого человека. Её сопровождает запись «с портрета в картинной галерее Морского корпуса». К сожалению, оригинал утрачен. Есть подозрение, что он попросту уничтожен. В Морском корпусе Петра Великого – Санкт-Петербургском военно-морском институте его нет. Ни музейные сотрудники, ни ветераны ничего о нём не знают. Сегодня актуальным остаётся высказывание Н.М. Карамзина «история – не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, а только наказывает за незнание урока»[15].
Преемственность традиций русского флота прослеживается на многовековом протяжении истории. И я полностью согласен с мнением уважаемого мною начальника Военного учебно-научного центра Военно-Морского Флота «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова» доктора педагогических наук, профессора вице-адмирала Адама Адамовича Римашевского, который на современном этапе решился взвалить на себя руководство всеми ранее разрозненными военно-морскими образовательными учреждениями России и НИИ. «Роль традиций в образовании и службе морского офицера нельзя преувеличить, — подчёркивает он в своей статье «Россия в XXI веке выбирает новый путь развития военно-морского образования»[16] — Традиции — это внутреннее состояние души человека, нравственный двигатель офицера. Традиции воспитываются, и их нельзя ввести формально какими-либо нормативными актами. Возрождение традиций — это долговременный процесс. Они передаются из поколения в поколение через идеи, взгляды, настроения, символику, поступки и многое другое. Традиции охватывают нравственные устои человека, прежде всего честь, достоинство, уважение к окружающим, верность воинскому долгу. Их возрождение необходимо начинать в образовательных учреждениях с повышения престижа профессии офицера…» Что тут добавить, если об этом не только заявляет, но и внедряет в жизнь руководитель такого уровня. Сам тому свидетель и участник.
«ФЛОТ НЕ ДРОГНЕТ»
…грянула Великая Отечественная война. Флот встретил врага в полной боевой готовности. На наблюдательных пунктах, боевых постах, позициях, у корабельных орудий, везде — парни в тельняшках. С первых часов лихой годины тысячи моряков-добровольцев ступили с кораблей на берег в смертельную схватку с немецко-фашистскими захватчиками. Они бились под Либавой и Одессой, Ленинградом, Севастополем и Мурманском в частях морской пехоты и морских стрелковых бригад, в составе морских отрядов и разведывательных групп. На расстоянии их узнавали и свои, и враги – по тельняшкам. В воспоминаниях участников Великой Отечественной войны нередко отмечалось, что на приморских флангах фронтов в необстрелянные части Красной Армии командиры включали небольшие группы моряков в солдатском обмундировании, но одетых в тельняшки. На молодых неопытных бойцов это производило магическое действие: исчезала робость, появлялась уверенность, они становились оживленнее и веселее. Сохранилось опубликованное письмо группы краснофлотцев в газету «Правда», которое они послали в 1941 году: «Мы будем сражаться так же, как дрались с врагом наши деды и прадеды под знаменем Нахимова и Ушакова. В сердце нашем ты, партия Ленина. И, значит, мы непобедимы. Флот не дрогнет. Флот выстоит. Флот победит».
Первое боевое столкновение немцев с моряками произошло на Балтике. Здесь тельняшка и начинает обретать славу. Поэтому важно представлять полную картину событий. Рассекреченные недавно документы позволяют это сделать.
Война застала Балтийский флот в начальной стадии развёртывания сил в Прибалтике. Оборона военно-морских баз с суши возлагалась на армию, а флот должен был решать аналогичную задачу со стороны моря и воздуха. Между тем, противник наносил удары по системе базирования КБФ с суши, то есть с тыла. Первой 22 июня 1941 г. приняли на себя удар врага Либавская военно-морская база[1] и город, который сейчас называется Лиепая (Латвия).
РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ
(ПОДРОБНО…)
22 июня в 3 часа 50 минут фашистская авиация начала бомбить Лиепаю[2]. В течение дня город подвергся пятнадцати налетам авиации, в которых участвовало порядка 135 вражеских самолетов. Около 4 часов сухопутные войска противника перешли в наступление. По прибрежной дороге на Лиепаю наступала имевшая двухлетний боевой опыт 291-я немецкая пехотная дивизия. В ней насчитывалось до 17 тысяч человек. Дивизию усилили подразделениями морской пехоты, танковыми, авиационными и артиллерийскими частями, включавшими в себя около 300 орудий и минометов. Общая численность наступавших доходила до 20 тысяч человек. Превосходящими силами противнику удалось преодолеть сопротивление наших войск и около 8 часов занять Палангу (ныне Литва).
В 9 часов 35 минут, выполняя приказ начальника штаба КБФ, завершили развертывание в позиции на подходах к Лиепае подводные лодки «Л-3» (командир капитан 3 ранга П. Грищенко), «М-79» (командир старший лейтенант И. Автономов), «М-81» (командир капитан-лейтенант Ф. Зубков) и «М-83» (командир старший лейтенант П. Шалаев) под общим командованием командира дивизиона ПЛ капитана 2 ранга А. Аверочкина. Около 14 часов тральщик «Фугас» (командир старший лейтенант В. Гиллерман) в обеспечении двух торпедных катеров, самолетов-разведчиков и береговой артиллерии начал постановку минного заграждения на подходе к базе с моря. С 22 по 24 июня было выставлено 206 мин, на которых позднее подорвались два корабля противника. В 17 часов по приказу командующего БФ был начат вывод кораблей и судов из Лиепаи, а также 18-й отдельной железнодорожной батареи (командир капитан В. Лисецкий).
К исходу суток в Усть-Двинск и Вентспилс убыли пять подлодок, танкер «Железнодорожник» и 8 транспортов. На переходе ночью 23 июня от торпед немецкой субмарины «U-149» погибла ПЛ «М-78» (командир — старший лейтенант Д. Шевченко, старшим начальником на ней шел командир 4-го дивизиона ПЛ капитан-лейтенант С. Матвеев). 23 июня начальник штаба КБФ приказал вывести из дока ПЛ «С-1» (командир капитан 3 ранга И. Морской) и «С-3» (командир капитан-лейтенант Н. Костромичев) и перевести их в Усть-Двинск. 24 июня ПЛ «С-3» приняла на борт командование и часть личного состава со взорванной «С-1» и, не смотря на неспособность погружаться, начала самостоятельный переход в Виндаву (Вентспилс). Ночью в районе маяка Ужава лодка была атакована вражескими торпедными катерами (шнельботами). Более получаса она вела ожесточенный артиллерийский бой, маневрируя и уклоняясь от торпед противника. Орудийные расчеты и почти весь офицерский состав погибли. Начался пожар. Две торпеды, выпущенные с малой дистанции, разорвали корпус на три части. Фашисты поливали пулеметным огнем беззащитных людей, державшихся на поверхности моря. ПЛ «С-3» погибла, не спустив перед врагом Военно-Морского Флага.
Для защиты восточного участка обороны, где гитлеровцы проявляли особую активность, военно-морская база выделила три отряда морской пехоты, куда вошли курсанты военно-морских училищ, моряки флотского полуэкипажа, береговых батарей и ремонтируемых кораблей (шрифт – О.Щ.). Одновременно был создан подвижной боевой резерв морской пехоты – 800-1000 человек на 100 автомашинах. Бок о бок с армейцами и добровольцами на суше сражались более трёх тысяч моряков.
Около полудня 23 июня пехотная дивизия противника обогнула Лиепаю с востока и вечером перешла в наступление. 67-я стрелковая дивизия под натиском превосходивших сил противника отступила к окраине Лиепаи. Около 23 часов артиллерия противника произвела первый обстрел базы. Ночью фашисты перерезали железную дорогу Лиепая – Рига. Последний эшелон с семьями успел уйти оттуда, вырвалась также 18-я отдельная 180-мм ж/д батарея. Защищая Лиепаю, огонь по врагу вели 130-мм береговые батареи под командованием старших лейтенантов С. Гордейчука и М. Савина. Стойко сражались сводный отряд курсантов военно-морского училища (командир капитан В. Орлов), рабочий батальон Артура Петерсона и комсомольский отряд Иманта Судмалиса. Но положение оборонявшихся становилось все хуже и тяжелее. Враг вплотную подошел к окраинам, часть наступающих прорвалась к заводу «Тосмаре».
Из-за нарушения связи и потери управления в ночь на 24 июня был взорван крупный минный склад. Вывести в море ремонтировавшиеся на заводе корабли не было возможности, поэтому во избежание их захвата по приказанию капитан-лейтенанта Ю. Афанасьева эсминец «Ленин», подводные лодки «М-71», «М-80», «Ронис», «Спидола» и четыре судна были взорваны. Та же участь постигла склады боеприпасов и топлива. В той ситуации это было единственно правильное решение, но в июле 1941 года Ю. Афанасьева обвинили в панике и предали суду военного трибунала, который вынес ему смертный приговор. Позже это обвинение с него сняли, он был реабилитирован посмертно.
Из личного состава эсминца и экипажей лодок сформировали отряд морской пехоты (командир — старший помощник командира эсминца «Ленин» старший лейтенант А. Майский), который занял оборону на восточном участке. Утром 24 июня наступление противника здесь было остановлено. Около 18 часов враг, подтянув резервы, возобновил наступление. К исходу дня его войска обошли город с севера и вышли на побережье Балтийского моря, завершив окружение Лиепаи. Связь с командованием Северо-Западного фронта прекратилась. Накануне из Риги командование фронта направило в помощь защитникам Лиепаи 28-й мотострелковый полк и курсантов Рижского пехотного училища. Подкрепление натолкнулось на организованный заслон и к базе не пробилось. Положение Либавы с суши стало безнадежным уже через два дня после начала войны.
… Наступление врага началось с психической атаки. Немцы шли во весь рост. Защитники города не дрогнули. Важную роль в отражении штурма сыграли батареи береговой обороны. Даже зенитные батареи периодически вели огонь по наземному противнику. Вечером 25 июня, не добившись ощутимых успехов, противник вынужден был приостановить атаки.
25 и 26 июня немцы с особой яростью атаковали северный участок обороны. Во время одной из атак фашистов в самый разгар схватки подоспел отряд моряков с озера Дурбе. С кличем «Полундра! Бей фашистов!» они во главе со старшиной А. И. Просторовым ударили во фланг противника, и тот в замешательстве бежал с поля боя. Здесь, в Лиепае, впервые встретились в бою немецкая и советская морская пехота. Немецкие отряды были разгромлены и в дальнейших столкновениях участия не принимали.
Находившаяся на позиции у Лиепаи ПЛ «М-83» в результате атаки авиации противника получила повреждение перископа и возвратилась в порт, где своим артогнем приняла участие в обороне города. Моряки открыли огонь из единственного 45-мм корабельного орудия, прямой наводкой уничтожая вражеские машины, прорвавшиеся к заводу.
Когда кончились боеприпасы, подводники на глазах у врага взорвали «малютку» и вступили в схватку на суше. В бою погиб командир подводной лодки старший лейтенант П. Шалаев. Именно в сражениях за Лиепаю матросские отряды, боевое ядро которых составили подводники, за удаль, ярость и бесстрашие в бою были прозваны гитлеровцами «черной смертью», «полосатыми дьяволами» (разрядка – О.Щ.).
Командующий Северо-Западным фронтом к исходу дня 26 июня 1941 г. приказал оставить Лиепаю. На прорывавшихся из окружения гитлеровцы обрушили шквал огня…
В послужных списках защитников Лиепаи, хранящихся в Центральном военно-морском архиве (г. Гатчина), в графе «С какого времени утрачена связь» у каждого — одна запись: «Пропал без вести 22.06-27.06.1941 г.».
Так родилась легенда. Души погибших в Лиепае живут в русской тельняшке. Гитлеровцы, назвав моряков «полосатой смертью», сами распространили легенду, которая похлеще геббельсовской пропаганды воздействовала на их боевой дух, да только с обратным эффектом. При виде моряков враг испытывал страх, перераставший в панику. А ведь после схватки за Лиепаю было множество сражений с участием «братишек в тельняшках». И Севастополь, и Новороссийск, и Одесса, и Ханко, и Таллин, и Москва, и Ленинград, и Сталинград, и даже Кавказ, Карельский перешеек… И даже в Берлине встретили День Победы 1945 года.
«ПОЛУНДРА! БЕЙ ФАШИСТОВ!»
Многим памятен показанный в кино подвиг сержанта по кличке Балтика (сыгранного знаменитым артистом Леонидом Быковым в фильме «Аты-баты…»). Сорвав с себя гимнастерку и обнажив свою «морскую душу»-тельняшку, он смело с криком «Полундра!» бросился под немецкий танк, остановив его на дороге к Москве.
За 1418 дней войны моряки проявили себя. Презиравшие смерть, готовые выполнить любой приказ Родины, сплоченные в единый монолит, с присущим только морякам особым стилем, «морские» солдаты цементировали любой воинский коллектив и покрыли себя в боях с врагом неувядаемой славой. Когда было трудно или требовалось разрешить неразрешимое, любой военачальник обращался только к морякам. Флот не подводил. «Добро потеряешь — немного потеряешь, честь потеряешь — много потеряешь, мужество потеряешь — все потеряешь». Это изречение Гёте не раз произносил Нарком ВМС Николай Герасимович Кузнецов — «морской маршал», как нередко называли его в те дни моряки.
Наряду с формированием морской пехоты для обороны своих баз и высадки морских десантов флоту с первых дней войны пришлось решать еще одну важную задачу, связанную с оказанием помощи войскам — создавать и отправлять на сухопутный фронт стрелковые части и соединения из моряков. Для этой цели были привлечены офицеры, старшины и краснофлотцы, имеющие высокую профессиональную выучку. Этот шаг стал вынужденной мерой, в связи с тяжелыми условиями борьбы с превосходящими силами врага на основных направлениях — под Ленинградом, Москвой, на Волге и на Кавказе.
Осенью 1941 года согласно постановлению Государственного Комитета Обороны было сформировано 25 морских стрелковых бригад. В морскую пехоту шли не только матросы береговых частей флота, но и матросы с кораблей. Флот отдавал берегу лучших своих людей. В Кронштадте, например, на надводных кораблях оставались лишь артиллеристы, сигнальщики и механики.
Морские стрелковые бригады действовали на разных участках фронта. Несколько бригад и полков морской пехоты сражались, защищая Таллин, Ханко, Ленинград, Одессу, Севастополь.
В битве под Москвой геройски сражались с врагом семь бригад морской пехоты: 154-я (первоначально именовалась 1-м Московским отдельным отрядом моряков), 62-я, 64-я, 71-я, 74-я, 75-я и 84-я, а также 85-й отдельный полк моряков, 199-й и 200-й артиллерийские дивизионы, состоявшие из батарей 152, 130 и 100-мм морских орудий, 14-й дивизион «катюш» под командованием капитан-лейтенанта А.Москвина.
Тихоокеанский флот за годы войны выделил для боевых действий на суше 14307 человек, военно-морские учебные заведения откомандировали на сухопутные фронты 8656 человек, центральные управления ВМФ и береговые части флотов — 15 569 человек.
Четыре отдельные морские стрелковые бригады Тихоокеанского флота и Амурской флотилии были поставлены руководством на остриё наступления советских войск под Москвой и во многом обеспечили успех контрнаступления у стен столицы.
Только сухие факты боевых донесений:
— 64-я отдельная морская стрелковая бригада (командир полковник И.Чистяков) после упорных оборонительных боев, действуя на направлении главного удара армии, продвинулась на запад на 233 км и освободила 78 населенных пунктов;
— 62-я отдельная морская стрелковая бригада (командир полковник В. Рогов) разгромила три полка немцев, прошла с боями 150 км, освободила около 40 сел и городов;
— 84-я отдельная морская стрелковая бригада (командир полковник В. Молев) с 22 ноября заняла боевые позиции под Москвой, уже 28 ноября решительным ударом освободила г. Скопин, а затем в упорных боях прошла 180 км, освободив более 40 населенных пунктов.
Все эти бригады за подвиги моряков были удостоены ордена Боевого Красного Знамени.
[1]Накануне войны в военно-морской базе Либава находились 15 подводных лодок, шесть из которых проходили ремонт на заводе «Тосмаре». Там же заканчивал ремонт эсминец «Ленин» (командир капитан-лейтенант Ю. Афанасьев), пять торпедных катеров, 13 катеров МО ОХР (охрана рейда) и тральщик «Фугас» (Т-204). Охрану морской границы осуществлял 4-й дивизион из девяти пограничных катеров. Береговая оборона базы осуществлялась двумя (23-я, 27-я) береговыми стационарными 4х130-мм батареями и одной (18-я отдельная) 4×180-мм железнодорожной батареей. Воздушное пространство защищали два дивизиона (43-й, 84-й) в составе 24х76-мм орудий морской зенитной артиллерии и 148-й истребительный авиаполк ВВС округа. На Лиепаю базировалась 43-я отдельная авиаэскадрилья в составе 13 самолетов (МБР-2) под командованием капитана И. Вахтермана. В порту находились 19 транспортных судов. Общая численность личного состава базы составляла около четырёх тысяч человек. Оборону побережья от Паланги до Ирбенского пролива осуществляли части 67-й стрелковой дивизии (командир генерал-майор Н. Дедаев) общей численностью 5,3 тыс. человек (по другим данным, около 7 тысяч человек).
[2] Гуров С. А. «Город под Липами». Газета БФ «Страж Балтики». 21 июня 2005. г. Калининград. — С. 6.
[1] В томе XII «ИСТОРИИ РУССКОЙ АРМИИ И ФЛОТА» (МОСКВА, 1913 г.) содержится раздел «Флот в царствование Императора Александра II. I. От Парижского мира до войны с Турцией 1. Работа над восстановлением русской морской силы после Парижского мира. Великий Князь Константин Николаевич». Там приведены жизнеописание этого человека и оценка его дел. В одном из номеров журнала «Морской сборник» за 2009 год этот очерк воспроизведен близко к оригиналу. Он написан так проникновенно, что и сейчас читается с упоением. В этой книге он тоже использован для полноты образа «Крестного отца тельняшки».
[2]Знаменитый путешественник и мореплаватель, учёный адмирал Фёдор Петрович Литке (1797 — 1882) в 1870 году был официально назначен попечителем Великого князя Константина Николаевича. С 1864 по 1882 год был президентом Императорской академии наук, с 1877 – почётным членом Николаевской Морской академии, преемником которой является ВУНЦ ВМФ Военно-морская академия имени Н.Г. Кузнецова. Именем Литке названы 18 географических пунктов Земли.
[4] Адмирал Бурачек П. С. Заметки о флоте. Морской сборник, 1908 год. № 6.
[5] Житков К. Г. «Светлой памяти Великого Князя Константина Николаевича». Морской сборник, 1911 год. № 1.
[6] Житков К. Г. «Светлой памяти Великого Князя Константина Николаевича». Морской сборник, 1912 год. № 1.
[7] С момента первой публикации в 1892-1893 гг. и до сего дня «Литературные воспоминания» Д.В. Григоровича остаются в числе известнейших произведений мемуарной литературы. О предыдущем авторе многие наслышаны не меньше.
[8] Сейчас это называется мультипликативный эффект.
[9] Эмеритальная касса предназначалась для обеспечения оставивших службу чинов военного ведомства, а также их вдов и сирот. С этой целью касса выдавала вышедшим в отставку участникам пожизненные пенсии, а семействам их — пенсии или единовременные пособия.
[10] Таким образом, был шефом Морского кадетского корпуса более 40 лет.
[11] Название современного города Свиноуйсьце в Польше.
[12] Таллин – столица Эстонии.
[13] Крепость близ современного Хельсинки – столицы Финляндии.
[14] Правопреемником этой Академии является ВУНЦ ВМФ ВМА
[15] Карамзин Н.М., История государства Российского. М., 1989. — С.7.
[16] Журнал «Оборонный заказ», специальный выпуск №21, 21 декабря 2008 года. – С. 21.
[1] Из песни «Про речку Вачу и попутчицу Валю», 1977 год.
[2] В.В.Путин – Президент РФ с 2000 по 2008 год.
[3] «Писатели имеют свою судьбу» (лат.)
[…] need. 王翔. we want more rom and faster update! and i hope you all can understand this … КНИГА «Про тельняшку» | Премия Золотое перо Руси 2:21 пп | Конкурс Автор: Олег ЩЕБЛЫКИН. КНИГА. «ПРО […]