В каждом уголке, в каждой гостинице Сербии – своя минипекарня. Поэтому все время пахнет горячей выпечкой. Хлеб здесь особенно вкусен на второй день, когда поры испеченного жита набирают силу. Тогда как бы вы не нажали на это белое чудо – все моментально обретает прежний объем.
Так и земля славянская – сколько ее не дави, сколько ни терзай, она рождает пахарей и воинов…
А еще в Сербии пахнет скошенной травой, арбузами, виноградом и болгарским перцем.
Нет ни одной страны мира, где бы не любили русских так, как в Сербии. Эта любовь на генетическом уровне. Она не поддается анализу. Ее невозможно понять, но лишь принять и поблагодарить Бога за то, что она есть.
А еще они верят в русских и в силу нашей нации. Люди подходили на литературных творческих вечерах и пытались поднимать вопросы совершенно другой компетенции – они просили достать лекарства для родственников от редких болезней, или решить проблемы безработицы молодежи…
Через несколько дней пребывания понимаешь — Сербия смотрит на Россию, как младшая дочь на свою мать.
ОФИЦИАЛЬНЫЙ ВИЗИТ
Директор «Школа мира» Петр Стефанович пригласил «ММ» посетить город Крагуевац. В программу мероприятий Сербско-русского моста дружбы входило: посещение мемориального парка «Спомен парк 21 октября»; презентация сборника – Гран-при конкурса «Золотое Перо Руси» «Братский Зов»; творческий вечер сказок в картинной галерее; встреча с учениками двух школ и гимназии; ночные бдения перед днем расстрела 21 октября; посещение сербской свадьбы; сербской деревни; монастырей и музеев.
Вообще-то, коротко можно выразить общие впечатления несколькими фразами. Парк в Крагуеваце – потрясающее зрелище, напоминающий пирамидальный комплекс Египта, причем, и по форме и по содержанию. Литературные встречи прошли на высоком нравственном и художественном уровне. Для организаторов конкурса Депутата ГД ФС РФ Дмитрия Саблина и Александра Бухарова передали официальные благодарности и подарки от «Школы Мира». Снимали практически все каналы телевидения. Брали интервью лучшие репортеры местных газет.
Дети удивили своей особенной детской детскостью, которую утратили, не обретя, наши школьники у компьютеров. Свадьбы шумные. Деревни богатые (на один дом – какие только у наших новых русских – по 8-10 коров, 30-50 овец и поросят, не говоря уже о приусадебном участке, где все растет от винограда до кукурузы). Монастыри пустынны. В них пахнет базиликом. И делают ракию (домашний самогон). Музеи как музеи.
Но нюансы были.
ВИД ИЗ САМОЛЕТА
Такое создается впечатление, что крыло разглаживало гобелен. Да-да, домашней выделки полотно, собранное из полосок скошенных полей. На том холсте вышиты домики. До невероятной игрушечности аккуратные. Беленые стены. Сверху – красные черепичные крыши. На окнах цветов видимо невидимо. Они расставлены по всему саду и вдоль дорог палисадников. Все это напоминает удивительную сказку, в которую мы всегда хотели попасть, но, почему-то никогда не попадали. А когда увидели – растерялись – возможно ли такое – сказка наяву?
Всю Сербию составляют эти домики крестьян, точнее фермеров. И никак не укладывалась мысль – как можно было в наше «цивилизованное» время 78 дней бомбить сказку? Как?
ЦВЕТ ГИБИСКУСА
Когда я пошла в первый класс, первое, что меня по-настоящему заинтриговало – цвет гибискуса. Высокий необычный куст жил в столовой в огромной полосатой кадке. И время от времени расцветал бордово — красными цветами. Все называли его домашней розой. В школах Крагуеваца тоже растут такие гибискусы. Но растут они и на улицах. И цветут постоянно. Наверное, это их родина.
Гибискусам радостно купаться в свободолюбивом солнце Балкан, как в постоянно обволакивающем счастье.
Со времен сражения на Косовом поле многовековая история этих мест потрясает постоянными кровопролитными войнами. Люди не могут расти, как розы в кадках, им надо бороться за власть. 500 лет Сербия была под турками. А потом… Чем дальше, тем страшней. Путешествуя в Цариград, великий французский поэт Альфонс д′Ламартин в 1883 году проехал через Ниш и увидев Челе-Кулу, построенную из черепов сербских повстанцев, погибших в борьбе на Чарге в 1809 году, записал в «Заметках о Сербии»: «Пусть сербы хранят этот памятник. Он научит их детей, чего стоит независимость народа, и какой ценой заплатили за свободу их отцы!»
Показали мне и памятник, на котором до сих пор осталась надпись: «Если любишь Сербию, ты пойдешь дальше!»
А возле него цвел гибискус. И цветы его были алой крови. Здесь проливалось ее много. Очень много.
А СКАЗКА СТРАШНАЯ?
ДРУГИХ НЕ ЗНАЕМ!
Так случилось, что карта мира не понравилась тем, кто сидел в министерском кресле.
Так случилось, что немецкому народу идея фашизма затуманила разум. На пути к России лежала маленькая Сербия. Очень легко получилось захватить крупные города и дороги. Но земля славян испокон держалась на крестьянских плечах. Стихийно родилось сопротивление. Оно подкреплялось двумя направлениями – коммунистическим и монархическим. Оба переросли в партизанскую освободительную войну. И внутренние противники стали бороться с общим врагом – немцем.
Так случилось, что за 7 тысяч километров от Крагуеваца в сибирской деревне из 240 крепких дворов забрали всех мужиков на войну. Шли сибиряки с парада на Красной площади мимо Сталина прямиком на фронт. Среди них был мой дед Петр Федорович.
В России уже шел снег. А в Сербии стояла золотая осень. Немцы никак не могли понять, почему их, таких аккуратных и умных, таких избранных, не любят на оккупированной территории. Сопротивление набирало силу. Партизаны поджигали склады, портили дороги, выводили из строя технику, уничтожали немецких солдат.
Гитлеровское командование издало указ – за каждого убитого немца – расстрелять 100 сербов, за каждого раненого – пятьдесят! Город Крагуевац был оцеплен очень быстро. Все мужчины взяты в плен, включая детей мужской гимназии. ( Памятник Миодрага Живковича – символ Крагуевацкого парка воздвигнут на месте расстрела 300 учеников и 18 учителей гимназии).
Приговор был приведен в исполнение незамедлительно. Восстание подавлено в крови.
На холмистых лугах, где сейчас расположен «Спомэн парк 21 октября» (поминальный парк, парк памяти) были вырыты длинные траншеи, куда падали расстрелянные тела.
И еще 6 дней ручей, находящийся внизу истекал человеческой кровью…
Просто так случилось. Русские артиллеристы шли победным маршем через Крагуевац ровно через 4 года именно 21 октября, и освобождали землю от фашизма. Они делились с местными детишками своим доппайком. И уходили дальше. Для моего деда закончилась война в Чехословакии. Он вернулся в Сибирь. А через месяц умер от ран. В сибирскую деревню тогда вернулось всего три мужика. Три калеки.
А кто-то остался здесь. Навсегда прорастая в цветах гибискуса.
На холмах Крагуеваца вырыто 33 просторных общих могилы. Каждая имеет жуткую историю. Но не у каждой воздвигнут монумент.
Потому что самое страшное произошло позже. И об этом никогда не говорила социалистическая Югославия. После того, как сербские коммунисты бок о бок бились с завоевателями вместе с монархистами, было принято чудовищное решение. Никого из монархистов не осталось в живых. Было их, по скромным подсчетам историков, только в Крагуеваце в два раза больше, чем расстрелянных немцами в тот жуткий октябрьский день.
НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПЕРВОЙ
Добротное немецкое оружие работало неустанно. Чтобы автоматы не перегревались от адской работы, в них было проделано множество круглых дырочек. Люди, помещенные в бараки на убой, уже понимали, что их ждет. За пять минут до расстрела они писали записки родным и близким. Буковки, наскоро выведенные на паспортах, случайных квитанциях, удостоверениях подпрыгивали от невероятного напряжения. Эти обрывки запредельных мыслей хранятся теперь в музее…
Отворилась дверь барака, за которой немцы удерживали пленных.
— Шнель! Шнель!
Рядом оказалась девушка Нада. Она тоже понимала, куда ведут ее товарищей. Нада стала взывать к завоевателям. Кричать и всячески пытаться помешать им делать свое дело.
Нада умерла первой.
А что могла сделать Надежда против дорогой машины войны?
Скульптор Анте Гржетич воздвиг памятник «Боли и протеста» там, где вместе с 250 рабочими Военно-технического завода была расстреляна молодая студентка.
ЦЫГАНСКОЕ СЕРДЦЕ
Не осталось очевидцев. И жители Крагуеваца уже думают, что это просто легенда. И только памятник Небойша Деля с названием «Кристальный цвет», похожий на расколовшийся каменный цветок, да цыгане, передающие историю из уст в уста, могут рассказать, как это было на самом деле.
Немцы, посеявшие смерть, вольготно расположились в городе. Сербские женщины прятали детей. Прятали взгляды. Прятали мысли.
В те времена было много палаточек, где работали чистильщики обуви – маленькие цыганята.
И так случилось, что один из немецких солдат решил почистить сапоги. Но мальчик встал и ушел. И его долго не было у палатки. Тогда солдат пошел к другому чистильщику цыганенку. Но и тот не стал чистить сапоги завоевателя.
Солдат доложил офицеру.
В тот день были арестовано15 чистильщиков обуви в возрасте от 8 до 12 лет. Их забрали вместе с отцами.
Маленькие. Кучерявые. Они стояли у вырытой для них могилы, глотая сухими губами последний воздух. Их мальчишеские сердчишки подпрыгивали от страха. Но не один не заплакал. Их расстреливали по одному. Тот первый, был последним. На его глазах расстреляли всех, но даже когда уже не осталось никого, и никто не увидел бы его героизма, он снова отказался чистить сапоги фашиста…
21 октября 2006 года ромалы, как и каждый год, принесли сюда венок с надписью: «маленьким чистильщикам обуви».
Большой в этот день был спрос на венки!
ПРАВО ПЕРВОЙ БОМБЫ
Так случилось, что в НАТО входит 40 стран. Все они решили, что земли Косово, где хранятся первые исторические христианские памятники, совершенно не нужны Сербии. 40 стран приняли решение – начать обстрел этой маленькой, уже и без того наглотавшейся слез страны.
Интересен тот факт, что первая бомба упала рядом с могилой, где лежат расстрелянные немцами заложники 1941 года. Первая бомба упала на «Спомэн парк 21 октябрь». А потом 700 самолетов ежедневно в течении 78 дней бросали бомбы на Сербию…
То, что рассказывают очевидцы, поднимает непроизвольно на голове волосы. Дети ночью спали в подвалах. Люди покидали города и крупные объекты. Это спасло многие жизни. Поэты, стихи которых вошли в сборник «Братский зов», победивший на конкурсе «Национальная литературная премия «Золотое Перо Руси» Владимир Ягличич, Славица Величкович, Ненад Милославлевич, Милан Вукович и Ясна Стефанович все были свидетелями трагедии, постигшей Сербию совсем недавно.
Страна Югославия разделилась с помощью «дяди Сэма» на Словению, Хорватию, Македонию, Боснию, Герцеговину, Сербию и Черногорию.
Митохия и Косово – куски земли, где начиналась сербская история. Там остались люди, с которыми жутко обращались. Это для сербов, как для нас Кавказ. Сербию бомбили за то, что она хотела вернуть исконно сербские земли.
Были потери. Но в Крагуеваце во время бомбежки не погибло ни одного жителя. Все были вовремя предупреждены службами ПВО.
— Когда самолеты летели бомбить из Италии, нас успевали предупреждать. А вот из Болгарии – нет. Это совсем рядом, — рассказывал Петр Стефанович, — самым большим повреждением города явилось то, что после бомбежки был стерт с лица земли автомобильный завод, кормивший Крагуевац и дававший работу многим жителям. Теперь они остались без средств к существованию. Особенно тяжело приходится молодежи.
В «Спомен парке» я нашла книгу, где оставляли автографы «великие» деятели. И с непростым чувством читала: «Вечная слава героям, павшим в борьбе с фашизмом, за честь своего народа, свободу и независимость!» Л. И. Брежнев. «О! какая жестокость в массовом избиении! Жестокость, какую помнит Крагуевац, гордый сильным духом людей, показавших пример всему человечеству!» Друзья из Италии. «Все прогрессивное человечество представлено здесь, что в тоже время символизирует и показывает человека как символа мирового братства» Сауро Де Мура градоначальник Каррары(Италия). «В сущности, Надежда должна исчезнуть. Но это доказательство того, что надежда существует!» Олаф Илау «Дойче Цайтунг». «Храбрость дана не всем народам. Пусть это больше никогда и нигде не повторится» Джуди Бейли Арнен журналист из Нью Йорка.
Слова, как крокодильи слезы. Италия. США. Германия. Россия. — Только недавно расписывались в своей дружбе…
И еще одна деталь поразила меня. 21 октября здесь в Спомэн парке были представители разных стран. Венки один пышнее другого возлагали они у памятников. На могилу расстрелянных детей немецкая делегация принесла свой венок. Мне понравился один немец. Высокий. Красивый. Истинный ариец. Синие глаза. А волосы белые-белые, как у ангела. Я зачарованно смотрела на него, и думала: «Может быть, он стрелял в моего деда? Этот до безобразия красивый ангел смерти?»
Мне очень хотелось отбросить его венок подальше. Мне хотелось сказать– не нужны тут ваши венки. Вы просто не делайте так, чтобы их приносить. Потом не делайте! Никогда. И детям своим закажите. И детям детей своих…
Так случилось, что там в Крагуеваце, у братских могил, я поняла в первый раз в жизни, как мне не хватает своего деда. Как не хватало мне его всю мою жизнь! И я решила найти следы тех, кто отдал жизни свои за сербскую землю. И я их нашла.
КРУГЛЫЙ РУССКИЙ ШОКОЛАД
Звонки в Россию не дали особенных результатов. «Сербия – телеком» — грабительский тариф – 500 рублей две минуты! А их было не мало. Баланс «сдох» сразу. Пришлось просить срочной помощи у друзей из Москвы, чтобы дали подкрепление на связь. Но и это мало помогло.
Бабушка давно умерла. А отец был тогда совсем маленьким, и уже не помнил ни номер армии, тем более батальона, где воевал дед. Петр вернулся в Сибирь буквально на честном слове. Весь изрешеченный ранами, полученными на Курской Дуге, в Сталинграде, в Югославии и Чехословакии, он нашел в себе силы добраться до дома. Говорил:
— Я живой вернулся, а ты, Валентина, письма хранишь…
Он сжег свои письма. Он подолгу рассказывал сыну Василию, моему отцу о своих военных приключениях. Бывало так, что разворачивал он свое артиллеристское оружие один, когда уже никого не оставалось в живых. Дважды немецкие танки закапывали его заживо в окопе. Силой он обладал необыкновенной. До войны один ставил дом, сам поднимал бревна на венец крыши. В одиночку ходил на медведя. Кулаком быка трехлетку мог сшибить с ног. Звали его за глаза Полтора Ивана.
Так случилось. Один Иван на войне погиб. А половинка домой вернулась, на руках у жены умереть. Она раньше веселая была. Но сорок лет потом бабушка не улыбалась вовсе. Улыбнулась лишь в преддверии смерти. Наверное, увидела его, и к нему ушла. Так любить до гроба могут, наверное, только русские женщины.
Неожиданно на помощь пришла Сербия, предоставив материалы Белградского музея ВОВ. Петр Стефанович – тезка моего деда Петра – очень близко воспринял мою историю. Помог найти очевидцев.
Один из них отец Владимира Ягличича. Второй – Миломир Минич. И хотя живут они в разных местах, рассказы совпадают. Они оба утверждали, что помнят, как русские отвоевывали деревню за деревней у немцев. Глаза у русских были очень добрые, с сибирской лукавинкой. Артиллеристы угощали сербских детей круглым шоколадом. (Круглым?! Возможно, его выдавали артиллеристам на «доппаек».) В первый раз они пробовали шоколад! Разве такое забудешь??!!
Оба утверждают, что политика Югославии после войны была направлена на PR югославской освободительной армии. Вся слава и все почести достались им. Армия Тито. Это звучало гордо. Останки русских воинов собрали из разных могил и перезахоронили под одним памятником вблизи деревни Яблонево.
Но местное население вспоминает о русских, прошедших победным маршем через Крагуевац с большим теплом и благодарностью. Владимир Ягличич показал в деревне Драча дом, где находился штаб русских войск. Через Крагуевац прошли не только артиллеристы, но и пехота и Катюши.
Мы вместе поехали в цветочную мастерскую. При поддержке «Школы Мира» Петра Стефановича, с Миломиром Миничем возложили венок из белых хризантем на могилу советских воинов, защищавших Сербию.
Когда я была маленькой, мир казался мне таким большим! Наверное, и этим ребятам, которые были моложе меня, он казался большим, а уместился в братской могиле, одной на сотню, на тысячу…
КРАГУИ ПТИЦЫ
Крагуевац назван именами птиц. Птицы Крагуйи – существа из древних славянских легенд. Мощные, сильные, с лицами людей, Крагуйи знали все. По какой-то причине они покинули этот город навсегда.
Крагуевац очень красивый город. В большинстве своем постройки, как и по всей Сербии, составляют коттеджи. Белые с черепичными крышами. Город утопает в розах! Несколько высотных зданий в центре. Дороги свободные от машин. Водители вежливо останавливаются перед пешеходами.
Сербский язык очень похож на русский, если убрать половину гласных. К примеру: словосочетание «дбрдан» означает «добрый день»; «Србия» — «Сербия»; «чтрдесять» — «сорок»; «служебни улаз» — «служебный вход» и т.д. Чтобы общаться с продавцами сувениров — достаточно знать эти слова, а еще не забывать вместо «спасибо» повторять «хвала», затем на прощание сказать: «приятно» или «чао». Если что-то нравится, сленговое слово такое же как и у нас: «супер!»
Когда местные понимают, что вы из России – начинают извиняться, причем все одинаково — «я в школе учил русский, но ничего не помню!» Русский, приехавший в Сербию, с помощью данного словаря «Эллочки людоедки» может спокойно общаться с местными жителями. Вам все покажут, расскажут, проводят до места, снимут с витрины понравившуюся вещь и подарят что-нибудь в придачу, поняв, что Вы — русские. К сожалению, гости из России их посещают очень редко.
Да и вообще 15 лет экономической блокады Европы дают о себе знать. Границы закрыты. Визу для молодежи получить практически невозможно, за исключением России. Но и для того, чтобы попасть к нам, надо иметь хотя бы деньги на билет…
Бабушки любят ходить в Сербии в черных чулках, юбках и платках. Молодежь, как у нас открывает животик. Женщины носят одинаковые прически грибом, только красятся в разные, в основном спокойные пастельные цвета. Мужчины не любят чистить обувь. Это компенсируется тем, что они практически все высокие и красивые.
Что касается детей, то, глядя на них, просто отдыхает душа. Они такие хорошенькие. Так весело и беззаботно смеются. На встрече дети мне задали вопрос:
— А как Россия относится к Сербии?
Я отвечала:
— Россия очень любит Сербию.
И дети не сдерживали восторгов. Глаза их светились от счастья.
Школьники жадно слушали сказки. Хлопали, смеялись, рисовали к ним картинки.
В гимназии, где были расстреляны ученики в 1941 году по обычаю, каждый год устраивается представление. В нем участвуют уже старшие классы, поют хоры. Ставятся постановки. Собирается вся элита города.
В Сербии есть и другие обычаи. Например, у каждой семьи — свой христианский святой. Есть день семьи. Есть день рождения каждого члена семьи. И день ангела. Есть праздник святого каждого города. И каждого дома.
В Крагуеваце, помимо всех этих праздников есть праздник (если его конечно, можно назвать праздником, но они его так называют) 21 октября. На «Большой школьный урок» все население города, очень много приезжих из деревень и со всей бывшей Югославии выходит в «Спомэн парк 21 октября» и заполняет 340 га земли этого парка песнями, манифестациями, цветами, молитвами. У памятников выстраивается почетный караул армии. Ведет службу духовенство. Произносит речи администрация. Гости из разных стран возлагают венки у монументов.
Урок истории перед нынешними школьниками проходит у священных могил. Наверное, это правильно.
У славян есть примета. Придешь домой с кладбища – в печь загляни, чтобы не бояться; и руки над огнем подержи, чтобы не занести домой смерти.
Наверное, дед мой в горнило войны смотрел постоянно. Поэтому страха не знал. Да вот руки над огнем подержать забыл.
Там, в Крагуеваце еще были ночные бдения. Это как у нас в ночь перед Пасхой. В центральном здании мемориала, которое выполнено из 33 кирпичных огромных труб, напоминающих общей формой поминальную пирамиду, на ночь собираются люди слушать духовное пение хора. Выступают поэты. Делятся воспоминаниями очевидцы. Угощаются слоеными пирожками с виноградным вином. Поминают усопших.
Если глядеть снизу в эти колодца, направленные в небо, можно увидеть привидения мертвых, запечатленных умелым немецким фотографом на качественную пленку. Осужденных ведут на расстрел. Ох уж эта немецкая педантичность! Музей мемориала хранит немало тайн. О них знают только Крагуи птицы, давно покинувшие эти места.
ПРАЗДНИК ВИНОГРАДА
Октябрь. Время арбузов уже прошло. Праздник винограда в самом разгаре. Время свадеб и песен. Виноград действительно хорош! Сорванный с ветки. Пахнущий терпким бабьим летом!
В городе Тополь его разводил король Александр. Он собственноручно раздавал его крестьянам. На самом высоком холме он выстроил для себя небольшой замок, рядом со старинным храмом Святого Георгия. Там монахи до сих пор занимаются виноделием.
С холма открывается вид на всю Сербию. Бархатные зеленые холмы. Горы, горы. На горах – поля неубранной кукурузы. Ее будут собирать позже.
А еще – шума. По-сербски «лес». Страна лесная – страна Шумадия прощалась со мною не навсегда. Я поняла смысл слов на древнем камне: «Если любишь Сербию, ты пойдешь дальше!»
Светлана Савицкая
Публикация газета «Молодежь Московии» г. Москва 2006 г.
