А в Светлояре чисты ключи,
а в Светлояре вода светла,
и над светлой водой в ночи
слышно китежские колокола…
Когда над Родиной беда,
врагов не в перечёт,
и кровь людская, как вода,
по улицам течёт,
когда, стирая рубежи,
повсюду мор и глад,
что делать надобно, скажи?
Что делать, Китеж-град?
Когда не достает бойцов,
чтоб с честью встать на брань –
так отдадим ли град отцов
под вражескую длань?
За эту землю клали жизнь
твой дед, отец и брат.
Что делать надобно, скажи?
Что делать, Китеж-град?
Что ж, не в каждом пиру – похмелье,
есть пиры, от которых не встать.
Пусть иной упрекнет – как смел я
те преданья седые листать,
мол, ответ мы даем только Богу?
Я и сам возвращаться не рад,
но, чтоб верную выбрать дорогу,
обернуться не вредно назад.
Мы глядим на историю гордо,
только молодцу быль не в упрёк,
и не каждый кусок – прямо в горло,
а случается, что поперёк.
Запродав свою землю и душу,
мы богам поклонились иным.
Так простите мне, если нарушу
я молчанье седой старины.
По каким дорогам их носило,
чья земля вскормила злую рать?
Подступила к граду вражья сила –
время выбирать… и умирать.
Был посол кичлив и телом тучен,
зло орал, воздев тугую плеть:
«Мы – непобедимы! Мы – могучи!
Выбирайте: сдача или смерть?
Если вы склонитесь перед нами,
сохраним вам хлеб, вино и кров.
Сбросьте с башни боевое знамя…»
Но ответ был китежан суров:
«Чтобы в твой полон пошли мы строем,
Ты, посол, о том и не проси –
мы врагу ворота не откроем:
не бывать измене на Руси!»
…И пошли волною за волною,
жадных до добра, от крови злых…
Но сильна твердыня не стеною –
мужеством защитников своих.
Пусть еще на стенах стяги рдеют,
меч разит, чекан с размаху бьёт,
но ряды защитников редеют,
помощь ниоткуда не придёт.
Скоро чашу горя пить без меры,
всё растопчет басурманский хам,
и – оплот последний светлой веры,
бастион последний – Божий храм.
Смотрит Лик взыскующе и строго:
не предай, душой не согреши,
и молились китежане Богу
о спасеньи града и души.
Внял Господь людской молитве ярой,
враг победе злой не будет рад:
расступились воды Светлояра
и сокрыли светлый Китеж-град.
А врагам до смерти ночью черной
в страшном сне все виделось одно:
как, сияя, град непокоренный
тихо опускается на дно.
Живём в бесконечном разладе с собой,
нелепые люди с нелепой судьбой…
Сначала голубишь – потом ненавидишь,
сначала возносишь – потом предаёшь…
Всё ищешь и ищешь невидимый Китеж,
да только, предав, ты его не найдёшь:
лишь чистые души сквозь водную тишь
увидят сияние китежских крыш.
Посреди лесов, как древний витязь,
под неслышный плеск озерных вод
светозарный нерушимый Китеж,
всё стоит уже который год.
И струятся Светлояра воды
над легендой, что в душе живёт,
и, как встарь, в годину непогоды
Китеж своих русичей зовёт.
Пусть кто-то Светлояр сочтёт могилою,
но, Господи, помилуй и спаси:
мы вновь столкнулись с чёрной злою силою
и – нет героев на Святой Руси.
Нам счастье посулили полной мерою,
лишь только отступись, предай, продай…
И день вчерашний мы сочли химерою,
и стал чужбиной нам родимый край.
А были на Руси герои, были же –
из тьмы веков встают за рядом ряд.
Звонят, звонят колокола во Китеже,
набатом, поднимая нас, звонят…
