Ты вспомни, друг мой, корешок,
Высотку ту –
как боль, как шок!
Где были к Богу ближе, чем святые.
Мы всемером на дот пошли.
Упали пятеро в пыли –
Они убиты.
Мы с тобой –
живые.
Но поименно тех ребят
Запомним не из-за наград,
И не за три «сопли» на спецпогоне…
Да что там орден,
если друг,
С которым хлеб пускал « на круг»,
Убит
на том проклятом полигоне!
… Глушили водку про запас
И молча слушали приказ:
— Угробить дот
во что бы то ни стало!
… Уже двенадцать сел сожгли
И пол-Афгана мы прошли,
Но этого кому-то будет —
мало!
А этот, в доте, все стрелял,
И взвод бойцов терял… терял —
И смерть парням
повестки разносила.
Наш взводный голос надрывал,
Потом упал.
Потом не встал…
Видать, к себе старуха пригласила!
Тогда мы молча,
всемером,
Рванулись к доту
напролом,
Презрев тех сволочей, что в нас стреляли.
И пятерых не стало вдруг –
Они поставили «на круг»
Пять жизней.
И выходит —
проиграли!
Нам с корифаном повезло,
Мы взяли дот,
смертям назло —
Переживя отмеренную квоту .
Пацан…
давно б уже сбежал,
Да злой металл его держал –
Цепями был прикован
к пулемету.
Над пацаном рыдала мать
И все под ствол хотела встать,
Пытаясь заслонить его собою.
И мы нарушили приказ,
Прикинув жизненный баланс:
Нас двое…
Но их тоже будет — двое.
Там, за холмом, кишлак стоял,
А взвод вовсю уже стрелял,
Мстя за ребят, попавших в лапы к черту.
Не суеверен был никто…
Да просто клал сейчас на то,
Что был кишлак тринадцатым
по счету…
… Мы на гражданке так давно.
Но в наших снах
немым кино
те кадры —
на высотке, где шиповник.
Ты помни…
Думаю, этому автору «Золотое перо» обеспечено.