КАСПИЙ: ЭКОЛОГИЯ И ЭГОЛОГИЯ
С обретением независимости мы получили тяжелейшее экономическое наследие тоталитарного государства, в составе которого наша республика была сырьевым придатком. Чтобы поднять экономику страны, мы вынуждены были идти по проторенному пути: продавать природные ресурсы, прежде всего, нефть. Народ и руководство страны искренне надеялись на то, что этот путь избавит их молодое государство от многих проблем. Но их неопытность и оказалась причиной того, что мы от одной зависимости попали в другую. В нашу страну ринулся зарубежный капитал, как банковский, так и промышленный в лице крупнейших ТНК. Экономические интересы этого капитала во многом и целом совпадают с геополитическими интересами мировых империалистических супердержав. Эти интересы сосредоточились в следующих понятиях: дешёвое сырьё, малые инвестиции при крупных прибылях, эксплуатация труда, экономическое и политическое закабаление, экологическая разнузданность. Кроме того, поражает полная закрытость деятельности этих ТНК. Они существуют в чужой стране, как государство в государстве. Народ, гражданское общество, СМИ не владеют никакой информацией о доходах, планах, суммах контрактов и экологических нарушениях. Во всех сферах жизнедеятельности они ведут себя как хозяева, не считаясь с интересами, здоровьем, тысячелетними обычаями и традициями местных жителей.
Добыча нефти не ограничилась лишь сушей, началось разведочное бурение на Каспии, статус которого экологически следует определять не как море, а как озеро. Действительно, 20 млн. лет назад Каспий отделился от Чёрного моря и лишь в начале нашей эры — от Азовского и Аральского морей (об этом свидетельствует карта Птолемея). И вот уже на стадии разведки нефти наше общее озеро стало испытывать необратимые процессы. Разведочные взрывы, разливы нефти с баржи «Сункар», на котором ведётся разведка ТНК «Аджип», привели к массовой гибели тюленей, сокращении рыбных запасов, загрязнении флоры. А ведь впереди ещё ожидается добыча нефти, её транспортировка по подводным трубам, переработка озёрной нефти на берегу того же Каспия, а также дальнейшая транспортировка нефтепродуктов по суше того же Прикаспийского региона. И совершенно нет гарантий того, что авария не произойдёт на какой-либо из этих звеньев нефтепромышленной цепи.
Если мы нарисуем приблизительную карту дна моря, то получим следующую картину…
Глубины Каспия:
южные средние северные
Из рисунка видно, что глубины Северокаспия составляют всего лишь 1-6 метров, т.е. они ничтожно мельче, чем на Среднем и Южном Каспии. Лишь 1 % каспийской воды приходится на долю Северного Каспия. А это, образно говоря, лишь лужа! Но именно в этой луже сосредоточена богатейшая озёрная флора, планктоны, плодятся ценнейшие породы рыб, которые привлекают к себе огромные стаи птиц и стада животных. Для уничтожения всего этого богатства достаточно лишь одной аварии, со сбросом всего лишь 50 тонн нефти!
Не только это последствие грозит нам всем. Как известно, Каспий, хотя и не море, но несёт в себе течение, которое направлено против часовой стрелки, благодаря течениям впадающих в него рек: Волги, Урала, многочисленных рек Кавказа. Так вот, в случае аварии это течение неумолимо понесёт нефтяные пятна от Северного Каспия до Российского Кавказа, Азербайджана, Ирана, Туркмении. Аварийная нефть закрутится в озере, как в воронке, будет оседать на дно, замажет пятнами всё побережье нашей общей водной среды. Не надо много ума и знаний, чтобы понять, что это неизбежно. Человечество ещё не придумало безаварийного нефтепромысла в «акваториальной» среде. Везде (в Северном море, на Аляске, берегах Испании, Мексиканском заливе и т.д.), где добывалась нефть со дна водоёмов или транспортировалась по акваториям, случались аварии. Но в морях, являющихся частью мирового океана, последствия ликвидации облегчались тем, что сама морская природа помогала людям. Она, за счёт огромных запасов воды, бушующих течений и волн, самоочищалась. Иное дело — озёрная ситуация. Здесь нет морского безбрежья, в этом блюдце любая капля нефти несёт смертельную опасность. Вот почему мы однозначно должны относится к Каспию, как к озеру.
Кроме того, при всём том, что Каспий — озеро, оно подвержено колебаниям уровней воды. Особенно опасен для человечества его подъём. Мы не зря ссылались на древнюю карту Птолемея, где некогда было отмечено, что Азов, Каспий и Арал — единая морская акватория. Да и после Птолемея наблюдался неоднократный подъём Каспия. Например, многочисленные нефтяные скважины, пробуренные ещё при СССР на побережье Каспия, находятся теперь в воде. В своё время они были замурованы, но время берёт своё: многие из них разъедены солью, срезаны льдами и до сих пор пропускают нефть. И мало, кого это волнует. Очередной подъём Каспия, по некоторым прогнозам, грядёт уже в этом веке. Тогда затонут не только скважины на озере, но и нефтепроводные трубы; мощные нефтеперерабатывающие заводы на берегах, да и сами крупнейшие города, такие как Атырау, Астрахань, подобно городам хазаров и кипчаков Итиль, Саксин, Ахтуба, окажутся на дне. Разве это не последняя капля в море окончания света?!?
Те же трубы могут разрушиться в результате тектонических колебаний или землетрясений в зонах Кавказского хребта, который проходит и по дну моря. Эти же колебания, причинами которых могут оказаться (и уже оказываются!) техногенные зияющие пустоты после выкачки нефти на суше, также могут донести свои волны до морских глубин.
Самое страшное, — эти последствия отразятся на здоровье людей, генофонде и демографической ситуации. Мир сотрясётся от экологического взрыва и последующего за этим массового переселения людей и народов. Европа, Ближний Восток, Средняя и Юго-Восточная Азия будут наводнены, затоптаны миллионами этих беженцев, оставшихся без крова, средств к существованию, отчаявшихся и озлобившихся на всех и вся. Последствия этих событий окажутся ещё более непредсказуемыми. История знает немало таких примеров, когда в результате подъёма уровней Каспийского и Аральского озёр, как правило, сопровождавшегося засухой, джутом и бескормицей в других регионах Великой Степи, — огромные орды кочевников вторгались во многие страны древнего и средневекового мира, дестабилизировали их, разрушали города, культуры и цивилизации. Историки тех времён не могли знать истинных причин таких катаклизмов, приписывая эти нашествия на счёт варварства, стремления к завоеванию, грабежу, сатанизму и прочим «порокам» номадов.
Наиболее известные для Европы переселенцы или «прискакальцы» — киммерийцы, скифосаки, ишгузы, кельты, кельтоскифы (формулировка Плутарха), сарматы, гунны, западная ветвь Великого Тюркского Каганата, хазары, булгары, печенеги, огузы, кимаки, кипчаки, монголы! Эти орды, ужасавшие Европу топотом коней, резнёй, разрушением, опустошением, диктатом, сравнивались разве что с чумой, всемирным потопом и явлением Сатаны. Но эти конники были жуткими и ужасными созданиями не по прихоти, не по забаве, не по любопытству, а по несчастью! Большей частью ни экономические, ни политические, а ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ причины пружинили эти события…
Малейшая авария на море приведёт к непредсказуемым последствиям. Ничтожная глубина, мизерный объём воды, отсутствие возможности самоочищения — вот предпосылки необратимости экологической катастрофы на Северном Каспии. Не дай, Бог, конечно, что случится авария. Но если она случится, то мир снова содрогнётся от «экобеженцев», которые снова, как их предки, перекроят демографическую, политическую жизненную стабильность и мнимое благополучие процветающей Европы, а также снобистской Америки.
Экологические беженцы… Другого термина и не подберёшь, хотя для смягчения мы можем заменить его словосочетанием «экологические переселенцы». Этот термин уже имеет под собой реальные основания. Жители посёлков Старый Каратон, а затем и Сарыкамыс Атырауской области под натиском заболеваний и неудовлетворительного экологического состояния природной среды, начали давно покидать родные места.
Всерьез обеспокоенное спонтанным и массовым оттоком жителей из мест нефтедобычи и нефтепереработки, а также под давлением экологических НПО, правительство Казахстана решило переселить оставшуюся часть жителей Старого Каратона и Сарыкамыса в п. Новый Каратон, а также областной центр г. Атырау. Но процесс переселения (вынужденного или управляемого) посредством этих мер не решил всех проблем. Хотя он возник из жизненной необходимости, и никак не отрегулирован законом.
Резонен вопрос: по чьей вине эти люди теряют свою малую родину? Кто должен взять решение этой проблемы на себя? За чей счёт эти люди должны устроиться на новых местах? Положена ли им компенсация за все их страдания и потери?
Эти вопросы отнюдь не риторичны, они выдвинули насущную проблему принятия правительствами прикаспийских государств нового закона, назовём его условно «Законом об экологических переселенцах». Такой закон крайне необходимо принять вовремя, потому что он продиктован самой жизнью. Сколько ещё населённых пунктов мы будем переселять? Сколько ещё людей подадутся по разным городам и весям? Ведь этот процесс вынужденного переселения не какая-та прихоть населения и не личные проблемы несчастных людей.
Чтобы такой закон принять, необходимо веское и обоснованное обращение общественности, депутатов к президентам и парламентам прикаспийских стран. Причём, при обосновании необходимости этого закона в нём особо оговорить пункт или статью, обязывающую именно нефтедобывающие компании взять на себя все затраты, связанные с переселением, компенсациями и прочими выплатами. Но решение о переселении, определение субъектов этой ответственности, их обязательств всё равно являются полумерами, так как другие проблемы, например, компенсаций и страхования остаются всё ещё открытыми.
Компенсация — это возмещение ущерба, нанесённого населению в результате игнорирования его прав и интересов, покушения на жизнь и здоровье, генофонд и окружающую его среду, а также непредвиденных (форс-мажорных) обстоятельств. При подсчёте размеров компенсаций, должны учитываться не только стоимость жилья на новом месте, реабилитация здоровья, выплата пособий по безработице из-за переселения, но и трудная для подсчёта бухгалтерия по оценке таких факторов, как невосполнимые потери и лишения: разрушение связей с родственниками, земляками, друзьями, потеря родины, отрыв от захоронений родных и предков. Кстати, механизм компенсаций и страхования во всех нефтедобывающих странах тщательно отрегулирован. Люди получают компенсации даже без статуса экологического беженца, население застраховано, и в случае экологической катастрофы имеет гарантии возмещения по страховым полисам. Мы же за эти элементарные права бьёмся, как рыба об лёд.
Принятый закон будет не только обязывать, но и устанавливать порядок и размеры компенсаций за потери, лишения, а также регулировать нормы и суммы страхования людей. Это, во-первых.
Во-вторых, закон позволит установить критерии определения данных понятий и предусмотреть последующие ситуации по экобеженцам и экопереселенцам.
В-третьих, в выгодном для себя положении окажется само государство, так как оно станет взимать с этих компенсаций налоги. Кроме того, эти деньги, так или иначе, будут оборачиваться во внутреннем рынке прикаспийских стран, а это — новый источник тех же налогов в опосредованной форме.
Закон, в-четвёртых, станет своеобразным ударом по иностранному капиталу, перераспределением сверхприбыли в пользу государств и народов Прикаспия. Бежать из прикаспийских стран из-за этого иностранные «инвесторы» не станут, так как эти меры для той же сверхприбыли будут не смертельными, а лишь болезненными и нежелательными. Транснациональные компании (ТНК) будут сопротивляться, но под давлением общественности, местного населения, неправительственных организаций пойдут на уступки своих позиций, вынуждены будут считаться с принципами граждан, и не смогут обвинить государство в нарушении договоров.
Важно также, в-пятых, чтобы этот закон был связан с контрактами государства и ТНК по пункту СРП («Соглашение о разделе продукции»). Речь идёт о том, чтобы затраты ТНК на переселение, строительство жилья на новом месте и по компенсациям были бы «безвозвратными», т.е. не уподоблялись казахской пословице «Даёт рука овцу пока, чтоб ухватить затем быка». Чтобы они представляли собой не «спонсорскую помощь», которую ТНК возвращают себе затем в виде продукции (сырой нефти, газа), а носили характер обязательств и законных безвозвратных выплат.
Наконец, этот закон хоть каким-то образом будет способствовать повышению ответственности нефтяных компаний по внедрению передовых технологий (т.е. максимальная утилизация отходов окажется компаниям «выгоднее», чем штрафы, да ещё и выплаты компенсаций).
«Мёртвые» Старый Каратон и Сарыкамыс — лишь первые ласточки. Мрачное пророчество подсказывает: эта же участь ожидает в недалёком будущем не только селения и посёлки, но и крупные города Прикаспия. Прямой путь к тому – строительство грандиозных комплексов по переработке нефти на Карабатане. Поправ элементарные права местных граждан, игнорируя требования общественности и НПО, местного населения, ТНК «Аджип» с согласия правительства во всю развернуло строительство не какого-то нефтеперерабатывающего завода, а огромного комплекса заводов, рассчитанных перерабатывать 100 млн. тонн нефти в год! Этот промышленный гигант застраивается в п. Карабатан, находящемся в 20-25 км от Атырау. Негодование и возмущение общественности и населения, предложения НПО о выборе другого места строительства подальше от города (скажем, в Старом Каратоне, где уже нет населённого пункта, но сохранена инфраструктура, транспортные и энергетические линии), иные разумные и аргументированные доводы не возымели на прагматиков-циников никакого воздействия. «Нефтяная столица Казахстана» оказалась в тисках иностранного капитала, смертоносных выбросов и сбросов, бездушной политики ТНК и её марионеток.
Бесцеремонность и высокомерие зарубежных «нефтебаронов» подкрепляется нашим же равнодушием к собственной судьбе и «лизоблюдством» отечественных дельцов, для которых подачки и сиюминутные блага ценнее, чем будущее их детей и внуков. Вряд ли они смогут избежать беженства и потери земли своих предков, что будет являться разрывом не только со средой обитания, но и с историей, культурой.
Но мало тех, кто бьёт сегодня тревогу по уже потерянному Каспию. Как правило, это — учёные, НПО, люди передовых взглядов. Политики же и капиталистические толстосумы видят только прагматическую сверхприбыль, их взоры затмили алчба, рвачество и вседозволенность. Они не думают о последующих поколениях, их жизненной среде, необходимости законсервировать какие-то природные богатства и для потомков. Прежде всего, нефть на дне моря должна принадлежать им. Есть основания полагать, что к тому времени изобретут более совершенные технологии или откроются новые виды энергоносителей. Пока же, нефти у нас достаточно и на суше. Странно, но действующий «проект века» по добыче сероводородного сырья на Каспийском море и Прикаспии, представляющий собой глобальную проблему, так и не был поставлен в качестве даже простой проблемы, нуждающейся в предварительных научных исследованиях, историко-географических раскладах, экологических гипотезах, детальных расчётах политико-экономического характера. Таким образом, промышленное освоение Каспия, как ни парадоксально это звучит, совершенно не подготовлено ни научными изысканиями, ни экологическими прогнозами, ни здравым смыслом. Разве можно бросаться в воду, не зная брода?!
Конечно, уповать на благоразумие, совесть и честность зарубежных нефтебаронов и их империалистических пособников, как показывает международный опыт, бессмысленно. Хищник, опьянённый чёрной кровью земли, не остановится ни перед чем, пока не выпьет её полностью, сея и оставляя за собой смерть, горе и опустошение. Поэтому, нам сейчас крайне необходимы: консолидация всех передовых сил планеты, прикаспийцев, государственных и общественных организаций, деятелей и учёных, постоянно действующие их связи, рост общественного сознания, в конце концов, — героизм в борьбе за свою среду обитания. Всё это, вместе взятое, я бы назвал ЭГОлогией в области ЭКОлогии. Прискорбно констатировать, что сознание и самосознание человечества (это и есть эгология) ещё не способно защитить самих себя, прежде всего, свою среду обитания (экологию). Если мы придём к взаимному сознанию, взаимопониманию, создадим единый фронт борьбы за свою среду обитания, то и бороться нам будет легче.
Прежде всего, взаимными усилиями, на всех форумах мы обязаны добиваться того, чтобы включить Каспий в список «Всемирного природного наследия ЮНЕСКО». Во-вторых, для этого следует сформировать постоянно действующий прикаспийский комитет по защите озера, который бы включал в свой состав представителей всех прикаспийских государств. В-третьих, следует объединить интересы и действия всех нефтедобывающих стран, особенно тех, кто национализировал или идёт по пути национализации нефтяной промышленности своих стран. Этот альянс не позволил бы безраздельно господствовать супердержавам и ТНК на всём земном шаре. Воевать им со всем миром за нефть будет гораздо труднее, чем прибирать к рукам «нефтебогатства» отдельных стран. Наконец, эту же борьбу за Каспий можно и нужно развернуть в самом сердце супердержав, ибо традиции зелёного движения в них необыкновенно прочны, действенны, чем в наших странах. Активисты этих движений намного глубже нас понимают мысль о том, что Каспий не собственность 5 государств, а всемирное природное достояние.
Бесцеремонность и высокомерие зарубежных «нефтебаронов» подкрепляется нашим же равнодушием к собственной судьбе и «лизоблюдством» отечественных дельцов, для которых подачки и сиюминутные блага ценнее, чем будущее их детей и внуков. Вряд ли они смогут избежать беженства и потери земли своих предков, что будет являться разрывом не только со средой обитания, но и с историей, культурой.
Манна небесная в виде нефтедолларов на наши головы не упадёт. Единственный путь спасения населения прикаспийских стран — это принципиальная гражданская позиция каждого из нас. Борьба за свои права, достойную жизнь, сохранение среды обитания нас самих и наших потомков.
