Андрей был довольно успешный, но склонный к употреблениям философии бизнесмен. К сорока годам он уже сколотил некоторый капиталец, но полысел — возможно, от излишних мыслетворений в голове. Однако вместо того, что б как другие представители его сословия, думать о расширении бизнеса — желательно за счет конкурентов, а то и партнеров, Андрей непонятно отчего начинал вдруг копаться в своей голове: зачем, мол, живет он на этом свете, и что будет потом. Порой его заносило и на совсем уж не мыслимые для коммерсантов мыслепути: а к чему вообще ему эти беличьи гонки за деньгами? И что с того, что в этих гонках он несется на престижной марки авто, и клетка у него вовсе не клетка, а комфортное жилье в престижном районе города?
А с другой стороны, эти употребления философии позволяло Андрею не только слышать, но и прислушиваться к своему внутреннему голосу — идущим из подсознания ощущениям, сигналам, а то и просто подсказкам на уровне: туда ходи, сюда не ходи.
Даже по ночам не дремал в Андрее этот его внутренний голос, посылая ему сны, которые он затем старался понять, прикидывая – отчего это и к чему. Неизвестно, может ли мышке присниться не только сыр, но и вставленный в него крючок мышеловки. Но Андрей мог если не разглядеть, так почувствовать во сне эту конструкцию. В результате он и в долги не влезал, и зарабатывал неплохо, и недругов с камнями за пазухой, а современно сказать — склонных к подставам, не заводил. Это позволяло ему время от времени не думать о деньгах и вести созерцательный образ жизни. В такие дни-недели-месяцы его зависимость от выкрутас своего внутреннего голоса особенно возрастала, хотя порой он просто путал его с обычным любопытством. Андрей мог подорваться на зазывах какой-нибудь секты и с неделю забивать себе голову очередной порцией разного рода тайных знаний или даже умений. В то же время он оставался вполне вменяемым, отделяя явную чушь от чего-то реального (это реальное есть в любой ирреальности, что и подкупает любопытствующих). А попытки развести на деньги пресекал в присущей ему манере.
В один из таких мыслезапоев он посетил пару семинаров о вечной жизни, что проводили апологеты одной западной секты, и с учетом проявленного им любопытства Андрею предложили заключить трудовой контракт по служению этой секте — для начала хотя бы на ближайшие две тысячи лет, независимо от числа его будущих реинкарнаций и планет обитания.
Неизвестно, чем бы это все закончилось, может, он и заложил бы душу свою на времена вечные, если бы не вмешался, наконец, его внутренний голос. Андрей тут же перестроился, хотя внешне по-прежнему выглядел лохом, назомбированным идеями этой секты.
С явной заинтересованностью Андрей прочитал текст контракта, со всеми условиями согласился, но попросил включить в него пункт об испытательном сроке. На всякий случай. Ведь, к примеру, он хотел пообщаться и с адептами Агни-Йовы. Кто знает, во что это может вылиться, и что тогда – две тысячи лет страдать от неразделенной любви?
— Да-а… — задумчиво произнес в ответ служащий из числа апологетов вечной жизни, — для будущего служения вам стоит пройти у нас еще один семинар, и хотя бы несколько сеансов очищения мыслеформ.
Служащий выписал направление и приложил к нему счет на триста долларов. Андрей едва ли не с радостью взял в руки этот счет и прочитал его точно путевку к абсолютному счастью. Но сказал следующее:
— Хорошо, я оплачу этот счет, но при условии, что вы откроете у себя мой депозит.
— Депозит? Вы хотите сделать вклад на будущее? Минуточку подождите — мне надо посоветоваться с супервайзером.
Не снимая улыбки с лица, апологет вечной жизни поднялся с места и отбыл в сторону начальственного кабинета. Спустя короткое время он с той же улыбкой вернулся к своему столу.
— Рад сообщить вам, что мы можем принимать ваши вклады на депозит в любой сумме и на любой срок! Супервайзеру показалась перспективным ваше предложение. Ведь знания, которые получают у нас, будут актуальны и через много много лет, а деньги – они во все века деньги…
Он положил перед Андреем счета с печатями и подписями — на оплату семинара и сеансов очищения мыслеформ, и на внесение денег в депозит. Последний счет был с двумя незаполненными графами: о сумме депозита и на какой срок он вносится.
— Давайте уточним: какую сумму вы хотите внести в депозит?
— Интересный вопрос. Сейчас у меня есть с собой какая-то мелочь… – Андрей раскрыл барсетку и вытащил из нее пару пачек купюр в банковских упаковках. — Да и та в рублях…
Последние слова он произнес с некоторой долей презрения и небрежно бросил пачки денег обратно в барсетку.
— На депозит я внесу доллары, сами знаете, эта валюта надежная…
— Уж конечно, с рублями не сравнить…
— Вот именно! Я перечислю вам доллары со своего валютного счета. Для начала впишите в счет тысяч двадцать зеленых, а там посмотрим…
— Конечно, конечно! Так и впишем! Осталось еще уточнить срок депозита.
Андрей видел, как от пачек денег в его руках, тысяч долларов в депозит апологет вечный жизни и сам уже выглядел как зомби — ведь со всех денег, получаемых при его участии, неплохой процент шел ему лично. Но внешне он держался спокойно, точно для него это была обычная операция.
— Интересный вопрос, — начал Андрей. – На акциях, бирже и прочем я заработал столько, что хватит и на пять, и на десять жизней. Даже если я пальцем больше не пошевельну, лет пятьсот мне и думать о деньгах не придется… Так что пишите: срок депозита — с завтрашнего числа и по то же число, но только через пятьсот лет.
Служащий задумался. Видно было, что он почувствовал какой-то подвох, и Андрей пришел ему на помощь:
— Вклад этот, конечно, не большой, но ведь с акций-то деньги все капают и капают, надо же их куда-то вкладывать. Скучно мне стало последнее время, а в голову мысли все лезут — дальше-то что? Если стрельнут меня или болезнь какая – в гроб с деньгами не ляжешь. К чему мне тогда все эти баксы, недвижимость… Все можно купить за деньги, но как обставить свою жизнь за гробом? Меня точно заклинило на этом, ни о чем другом и думать не могу. Мой зам по финансам, да и по безопасности тоже – они решили, что от больших денег у меня крыша поехала. Но теперь-то, после ваших семинаров о вечной жизни, я знаю, что им ответить! Я с ними на год контракты заключаю, с последующим продлением. А с вами-то у меня будет контракт на 2000 лет! Я вот еще что подумал – может, перевести на вашу организацию и кое-что из недвижимости? На всякий случай? Недвижимость – это тоже как депозит.
— Конечно! Конечно! – радостно поддержал его апологет вечной жизни; он понял, что перед ним сумасшедший, сдвинувшийся на дурных деньгах, и что тревоги его о загробной жизни могут принести хороший доход. – Как вы все предусмотрительно рассчитали! Может, вы и на меня переведете что-то из недвижимости? Будьте уверенны: тогда и через пятьсот лет рядом с вами будет хороший сосед, который станет вам надежным помощником, всегда готовым прийти на выручку…
Он что-то еще говорил, не предполагая, что уже завтра Андрей внезапно выздоровеет и вместо денег по новым счетам стребует с «вечножителей» и плату за прежние семинары, в которых он участвовал, стараясь выделить реальное из ирреального. Он мог бы не брать обратно эти деньги, тем более его так и раззадоривало желание отправить знакомым газетчикам копии трудового контракта на 2000 лет и счета о депозите сроком на 500 лет. Но Андрей пожалел своего несостоявшегося соседа по жизни спустя пять веков. И так жалко было тех будущих жизней, в которые он чуть было не уверовал…
