Мужичок с ноготок

Сказать, что у нас на Кубани суровые зимы – значит, навлечь на себя справедливую критику со стороны работников метеорологической службы. Слякотные – да. Промозглые, с пронизывающим насквозь студеным ветерком – в большинстве случаев.

Но уж никак не суровые. Однако настоящие северяне не выживают у нас именно по причине этого самого студено-слякотного климата –  самая настоящая правда.

В один из таких вот проблематичных зимних деньков сидел я с удочкой в компании еще нескольких рыбаков на берегу речушки, которую мы прозвали Незамерзайкой. Это за то, что даже в десятиградусные морозы в одном из ее закутков, заросшим по берегу высоченными ивами, образовывались свободные ото льда участки – из-за мощных родников, бьющих из-под слоя ила. Да плюс еще шапка сплетенных ивовых ветвей вверху, перекрывающая доступ холодного воздуха… В общем, карась выходил на эти проплешины пожировать на свободе, да глотнуть свежего воздуха – вот тут-то мы его и прихватывали на короткие пятиметровые удилища с тонюсенькой чувствительной оснасткой. Неплохой карасик –  с ладошку каждый. А что такое зимой карась для настоящего рыбака… об этом знает только настоящий рыбак.

Сидим мы, значит, себе, радуемся неплохому клеву, чертыхаясь каждый раз, как только приходит время менять мотыля  – на холоде попасть малюсеньким крючком в эту тоненькую извивающуюся гадость, а тем более под ее головку, было сложнее, чем верблюда пропихнуть в игольное ушко со всеми вытекающими отсюда последствиями.

И под это вот жизнерадостное настроение прибывает к нам на берег пополнение. В виде семьи, состоящей из молодых родителей и их отрока – маленького карапузика лет четырех — пяти, названного почему-то Игнатом. Редкое имя , не находите?

Расположилось семейство метрах в десяти-двенадцати от нас – основной массы, благо мест на берегу хватало. И расположилось основательно: молодой папашка с уже наметившимся пивным брюшком достал из принесенного рюкзака вышеозначенный продукт  в количестве двух стеклянных бутылок, осторожно поставив их на примороженную  землю возле большого камня. А на сам камень выложил газету, с нарезанной на ней, таранью. Мамочка стала тут же разматывать такие же короткие, как и у нас, удочки…

Игнат, оставшись не у дел, послонялся по берегу, попутно шуганув короткой палкой местного котяру, на запах тарани неосторожно высунувшего морду из зарослей высохшего бурьяна неподалеку от их бивуака . Затем  вразвалочку приблизился ко мне и с интересом стал следить за процессом перекачивания очередного карася из речки в стоящее рядом ведро с водой. Когда ему и это занятие наскучило, задал вполне уместный, по его разумению, в подобных случаях вопрос:

— Ну как лыбка, клюваится?

Я обернулся к нему, как можно радушнее – чтоб не испугать ненароком пацана, улыбнувшись:

— Это, друг мой, жареный петух кое-куда клюется, а рыба просто клюет. Понял?

— Понял, клюваится,- согласился Игнат, тут же потеряв ко мне всякий интерес. И так же вразвалочку пошел дальше по берегу, каждому из рыбаков задавая  этот же вопрос. Те выкручивались, как могли, сочиняя на ходу различные варианты одинакового, по сути, ответа.  Потом Игнат затих. А я  с интересом уставился на поплавок, дергающийся от поклевки.

— Пл-люх!- крупный камень-голыш шлепнулся в воду где-то за метр от меня. В отместку, из-за внезапно полученного стресса, я чуть не чебурахнулся в воду вслед за камнем. Поплавок, естественно, тут же успокоился.

— Ах ты, гад!- я в ярости обернулся, думая, что это очередная «шалость» кого-нибудь из друзей – Игнат стоял рядом , с изумлением вытаращившись на расходящиеся по воде круги.

— Я лыбку колмлю,- объяснил он мне свои террористические действа.- Папа колмит и я колмлю. Стобы клювалася.

Я посмотрел – точно, его папа щедро сыпал в воду размоченный комбикорм, по ходу вожделенно оглядываясь на две стекляшки германского пива. Мама уже устроилась на берегу с заброшенной удочкой. А кто ж за вашим сынком следить будет, уважаемые родители? Я лично в няньки не набивался!

Подобрав среди оголенных корней ивы подходящий, по комплекции и возможностям Игната голыш, я  с дьявольской ухмылкой вложил его в ручку мужичка-с-ноготок.

— Знаешь, я здесь уже достаточно накормил рыбок, а вот у твоей мамы они не клюваются…

Через пару минут, услыхав отчаянные вопли обрызганной с ног до головы мамочки, я понял, что добился своего – на ребенка обратили внимание.

— А ну, марш к рюкзаку и не отходи от него ни на шаг,- приказал сыну папашка. — Ты наказан, понял?

— Понял,- согласился  с ним Игнат. И затих, устроившись прямо на рюкзаке.

Тем временем его родители, набрав в ведро воды, отошли от него метров на восемь дальше по берегу, пробуя  выловить карася в разных местах промоин. Наконец, видимо, найдя  уловистое местечко,  тоже затихли.

— Кись-кись-кись,- услыхал я вдруг за спиной. И, повернувшись на звук, понял, что опоздаю уже что-либо предпринять. Рыжий котяра, который не столь давно схлопотал по морде палкой от Игната, теперь с упоением дожирал остатки тарани из его же рук. В такой ситуации воспитанным людям полагается просто промолчать. Что я и сделал.

— Игнат, иди сюда!- его папашка с ликованием размахивал над головой только что выловленным  карасем приличных размеров.

— Я зе наказан,- пролепетало бедное дитя, глотая подступившие вмиг слезы.

— Уже прощен!- завопил папашка.- Видишь ведерко с водичкой рядом с собой?

—  Визу,- вновь согласился Игнат.

— Молодец. Я нашел тебе работу: будешь брать рыбку у меня и мамы и бросать ее в водичку. Хорошо?

— Хоросо,- и на это был согласен Игнат.

Дальше уже нам, рыбакам, было неинтересно, и мы вновь занялись своими карасями. И, как оказалось буквально через час, совершенно напрасно.

Услышав через некоторое время вновь плеск воды неподалеку от себя, я обернулся на звук – кого же на этот раз «кормит» Игнат. Оказалось, не кого, а что. Речку кормил Игнат. Только что пойманной рыбой. Его родители настолько увлеклись частыми поклевками, что уже не давали сыну в руки пойманных карасей, а просто бросали их в траву на берегу. Игнат подбирал их, и… аккуратно опускал в речку неподалеку от меня .

Что в таких ситуациях делают воспитанные люди? Правильно – я отвернулся, сделав вид, что ничего не видел.

А Игнат все носил и носил рыбу…

— Та-а-ак, теперь можно и пивка попить,- папашка с хрустом потянулся, предвкушая  пиво с воблой.- Да заодно посмотрю, сколько мы там натаскали карася  – не меньше полведра должно быть.

Как я понимал его состояние при виде пустого ведра лишь с водичкой в нем!!!

— Где караси?- напустился папашка на Игната, едва отойдя от шока.

— Я в воду опускал,- честно признался тот, глядя на него невинными глазами.

Ветви ив  дрогнули от вселенского хохота, раздавшегося над рекой. И я догадался, что не  в одиночестве наблюдал всю семейную драму, разыгравшуюся под боком у нас.

И здесь  папашка совершил еще большую оплошность, в растерянности задав сыну ненужный уже вопрос:

— А вобла куда делась?

— Лыбок поколмил и кисю поколмил,- все так же невозмутимо объяснил Игнат.

Тут у нас и удочки из рук повываливались от смеха…

— Ты пивка, пивка глотни,- икая от смеха, посоветовал кто-то из рыбаков.- Должно полегчать, по себе знаю.

— Некогда пиво распивать,- зло отрезал папашка, отступая к реке и прихватывая с собой ведро с водой.- Нужно наверстывать улов, чего уж там. После глотну . Сиди на рюкзаке и больше ни шагу отсюда!- приказал он сыну. — Ты снова наказан.

— За сто?- задал вполне резонный вопрос Игнат, готовясь зареветь в полный голос.- Ты зе сказал – в водицьку…

— Все, замри!- цыкнул на него папашка. И побежал к матери – доложиться.

Игнат насупился, сел на рюкзак, машинально взял в руки одну из бутылок с германским пивом, так же машинально легонько стукнул ею о другую…

— Цок, цок, цок!- разнеслось по берегу.

Папашка на бегу оглянулся и ведро вывалилось из  его руки, разлившись по мерзлой земле темным пятном.

— Стой, стой, брось бутылку сейчас же!- взвыл он отчаянно, во всю силу своих легких.

Игнат с испугом взглянул на метнувшегося к нему родителя  и поспешно отбросил в сторону зажатую было в руке бутылку. И почти тотчас же раздался звон битого стекла — по закону подлости обе германские посудины нашли друг друга и разлетелись вдребезги, заливая мерзлую траву обильной пеной…

Вы знаете, что такое юморная истерия у рыбаков? Это когда удочки валятся из обессилевших внезапно рук, дружное ржание нескольких десятков здоровых глоток смешивается с диким карканьем обалдевших ворон, мирно спавших до этого на ветках близрастущих дерев, а караси с выпученными глазами ломятся прочь от берега, ставшего вдруг слишком шумным… а значит, опасным. Все, на сегодня рыбалка окончена…