Посконь

Посконь — крепкое конопляное волокно,из которого ткали холсты, а из холстов шили одежду. Посконный холст считался лучшим рубашечным материалом.
От этого русского слова пошла фамилия — Посконкины.

Речь дальше пойдет об Александре Романовиче Посконкине, прообразе бессмертного «Василия Теркина».

Родился 7 января 1919 года в селе Коптево Тамбовского уезда в семье крестьянина. Позже вместе с семьёй переехал в город Котовск. Здесь учился в школе, работал сезонным рабочим в лесхозе. Учился в ФЗУ, потом работал слесарем на пороховом заводе.

Осенью 1939 года призван в Военно-морской флот. Через некоторое время началась советско-финская кампания. Александр Романович встретил войну в составе специального отряда лыжников Балтийского флота. Из Кронштадта отряд совершил марш-бросок по льду и подошёл к форту Инно на побережье Финского залива.

Под населённым пунктом Мурила (один из опорных пунктов линии Маннергейма) лыжный отряд особого назначения Краснознамённого Балтийского флота принял боевое крещение — отряд встретил группу белофиннов, и завязался неравный бой. Посконкин дрался до последнего патрона, даже в рукопашной схватке вышел побндителем. Но ранен был командир отряда Морозов. Не оставил его Посконкин, а взвалив на спину, по сорокаградусному морозу смог добраться до своего батальона.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 апреля 1940 года, «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом отвагу и геройство» краснофлотцу Посконкину Александру Романовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Так что двадцатилетний паренек родом из под Тамбова стал одним из первых в стране Героев Советского Союза.
Александр Романович воевал и на фронтах Великой Отечественной войны. Был ранен, контужен, награжден орденами, медалями.
После войны до последних дней своих (умер в возрасте всего-то 54 лет) жил в Котовске, работал на заводе «Алмаз»

В Котовске Александр Романович был на виду. Высокий, статный, мягкий характером, спокойный, с приветливым открытым лицом, он сразу как-то распологал к себе. Чувствовалась в нем недюжинная сила и уверенность в себе. А «Золотая звезда героя» просто притягивала нас, молодых, к этому человеку.
Я работал в школе . Александр Романович был частым гостем у ребят. Он умел спокойным завораживающим голосом рассказывать о войне, о трудностях, о героизме советских солдат.
Как-то после такой встречи я вышел проводить Александра Романовича. Было это в начале мая, перед Днем Победы. Мы вышли в школьный сад, присели на скамеечке, разговорились.
Я в то время печатал свои стихи, рассказы в городской и областных газетах. Видимо мои творческие позывы нравились Александру Романовичу и, постепенно разговаривая, он вдруг начал рассказывать мне о том, как работал с Александром Трифоновичем Твардовским, когда поэт писал «Василия Теркина»

— Вызывают меня в штаб ( не уточнил я тогда, в какой штаб) говорят, что меня откомандировывают в распоряжение поэта Твардовского. Что, как, зачем — в штабе не знают.Встретились мы с Александром Трифонычем в гостинице. В номере две комнаты. В одной он — в другой я.. Живи, отдыхай,- сказал мне Александр Трифонович, — потребуешься, буду заходить к тебе. И заходил. Посидим, поговорим о доме, о близких, о войне. Выпьем по маленькой. И он опять в свою комнату. Работал он там.
Неделю я жил рядом с Александром Трифонычем. За неделю проговорили с ним ну, часа три или четыре. Не больше. А потом…Потом поэма появилась. «Василий Теркин». Там немного обо мне.

А теперь почитаем, как об этом пишет сам Александр Трифонович

.» А главное — мне были дороги люди, с которыми
я успел повстречаться, познакомиться, поговорить на Карельском перешейке.
Шофер Володя Артюх, кузнец-артиллерист Григорий Пулькин, танковый командир Василий Архипов, летчик Михаил Трусов, боец береговой пехоты Александр
Посконкин, военврач Марк Рабинович — все эти и многие другие люди, с
которыми я подолгу беседовал, не были для меня мимолетным
журналистским знакомством, хотя большинство из них я видел только раз и
недолго. О каждом из них я уже что-то написал — очерк, стихи, — и это само
собой, в процессе той работы, заставляло меня разбираться в своих свежих
впечатлениях, то есть так или иначе «усваивать» все связанное с этими
людьми.»
И было это после войны с белофиннами. А впереди — Великая Отечественная война.

Про Великую Отечественную войну написано множество литературных художественных произведений. Одним из самых известных является поэма Александра Трифоновича Твардовского «Василий Тёркин». Василий Тёркин — образ собирательный, списанный со многих бойцов, в их числе и Александр Романович Посконкин.

Поэт навечно запечатлел подвиг героя в своей поэме (глава «О герое»):

Как-то в госпитале было.
День лежу, лежу второй.
Кто-то смотрит мне в затылок,
Погляжу, а то — герой.

Сам собой, сказать, — мальчишка,
Недолеток-стригунок.
И мутит меня мыслишка:
Вот он мог, а я не мог…

Разговор идет меж нами,
И спроси я с первых слов:
— Вы откуда родом сами —
Не из наших ли краев?

Смотрит он:
— А вы откуда? —
Отвечаю:
— Так и так,
Сам как раз смоленский буду,
Может, думаю, земляк?

Аж привстал герой:
— Ну что вы,
Что вы, — вскинул головой, —
Я как раз из-под Тамбова, —
И потрогал орден свой.

И умолкнул. И похоже,
Подчеркнуть хотел он мне,
Что таких, как он, не может
Быть в смоленской стороне;

Что уж так они вовеки
Различаются места,
Что у них ручьи и реки
И сама земля не та,
И полянки, и пригорки,
И козявки, и жуки…

И куда ты, Васька Теркин,
Лезешь сдуру в земляки!

Я живу на улице Посконкина. На улице имени героя, послужившего одним из прообразов незабвенного «Василия Тёркина».
Посконь — крепкое волокно, добрые холсты. Россия.