Нам опять не повезло с кандидатом. Нервный какой-то попался. Все ему не нравится. Вот и сегодня, появившись поздно вечером в избирательном штабе, он, не замечая никого, прошел сквозь офис и сел за мой компьютер.
— Эдик, мне не нравится! — прочитав текст, заявил он.
— Что не нравится? — вежливо поинтересовался я.
— Все не нравится!
— Что именно? — уточнил я.
— Эти! — ткнул он в текст. — Не нравятся!
— Предложения, что ли? – недоуменно переспросил я.
— Какие еще предложения? – разволновался кандидат. — Вот эти мне не нравятся!
— Слова, что ли? — сделал очередное предположение.
— Я ж тебе говорю: «эти» мне не нравятся! Ты что: не понимаешь? Ты же журналист! Или как там тебя?
— Райтер! — подсказал ему слово, которое само мне жутко не нравилось. Но я был вынужден произносить его, так как работа райтера во время предвыборной кампании оценивалась в рублях в несколько раз больше, чем труд простого провинциального журналиста, пишущего о рядовых тружениках.
— Райтер! — еще раз произнес я.
— Не важно! — послышалось от кандидата. — Я тебе говорю, что мне не нравятся «эти»!
— Буквы, что ли? — задал я очередной вопрос, сам не веря в то, что мог произнести подобное.
— Точно! — радостно выдал кандидат, хлопнув себя по лбу. — Не нравятся они мне!
— Чем же они вам не нравятся?
— А чего их так много? — задал вопрос он тем тоном, каким в середине 90-х годов наводил ужас на несговорчивых «челноков». В этом момент у меня в голове почему-то возник образ кандидата с электрическим утюгом в руках.
— В русском алфавите 33 буквы…, — уклончиво сообщил я.
— Как 33? — удивился кандидат. — Уже? Давно?
В ответ я промолчал. Убеждение, что после восьмого класса надо было идти в ПТУ учиться на механика, стало для меня окончательно очевидным.
— Тридцать три? — на этот раз кандидат обратился к своему охраннику Коляну.
Тот лишь недоуменно пожал плечами, как бы говоря: «Всякое бывает!».
— Ну, если 33, тогда все нормально! — внезапно повеселел кандидат. — Одобряю! — добавил он, хлопнув рукой по монитору.
Руководитель избирательной кампании облегченно выдохнул. Я засунул сигарету обратно в пачку.
Кандидат встал и снял норковую шубу, продемонстрировав всем свой новый спортивный костюм. Затем последовали три удара кулаками по железобетонной стене. Настроение у кандидата было превосходным.
— А, Эдик, забыл сказать! — внезапно обратился он ко мне. — Ты там в моей биографии обязательно отметь, что когда мне исполнилось четырнадцать лет, то меня потянуло ко всему, связанному с электричеством. Хорошо?
— Да, конечно! Все сделаю! — раскланялся я.
На этот раз последовало три удара кулаками по холодильнику. Из-за чего тот открылся, продемонстрировав содержимое – начатую бутылку водки, лампочку в упаковке и сапожные гвоздики.
— Ну, давайте! — махнул нам рукой напоследок кандидат, отправившись дальше по офису к своему кабинету.
Следом двинулся охранник Колян.
— Какие двенадцать? — послышался удаляющийся голос кандидата и звук крепкого подзатыльника. — А тридцать три не хочешь?!
