Мой город

Живёшь, москвичами и Богом храним,
седой, но всегда на рассвете,
и в новые ритмы вплетается ритм
давно отзвучавших столетий.

На радугу брызг раздробилась река
в стеклянных искрящихся сотах,
и сахарной ватой лежат облака
на крышах московских высоток.