Мила ГунькоРазговор сухой былинки с северным ветром.
Глава 1 Девочка от рождения была странной. Все в ней: и лицо, и тело было, как у обычного ребенка. Но взгляд ее был взглядом совершенно взрослого человека. Глаза смотрели просто в Душу, распознавая любое ее движение, любую мысль. Она еще не умела говорить, но понимала речь. И выполняла, обращенную к ней просьбу, осмысленно. Впервые о странности малышки Роуз заговорила ее нянька – мисс Бот. В то время девочке едва исполнилось восемь месяцев, и она начала активно передвигаться по большому дому, ползком. И однажды, в первый день июня, оставленная на несколько секунд без внимания, она вдруг исчезла. Мисс Бот переполошила своим криком прислугу в доме, оповещая всех об исчезновении девочки. Она не могла толком сказать, куда подевалась Роуз. Потому, что за пару секунд до исчезновения, ребенок сидел у ее ног, играя маленькой куклой. А потом, сделав несколько ползков, Роуз исчезла, растворившись в комнате. Встревоженные родители, прибежавшие на ее крик, испугано заглядывали в углы комнаты, в груду детских игрушек, но девочки нигде не было. Они перевернули весь дом вверх дном и, не найдя малышку, позвали на помощь сыщиков районного отделения полиции. Пропавшего ребенка искали в саду и возле большого пруда, используя служебных собак. Но, все было тщетно. Девочку обнаружил старый садовник вечером того же дня. Она спала у высоких кустов малины, подложив под голову руки. Бережно подняв малышку, он принес ее в дом. И родители, обезумевшие от горя, обнимали одинаково горячо и ее, и старого садовника, вернувшего им счастье и покой. Роуз родилась на юго-западе Лондона, в достопочтенной и весьма состоятельной семье. Она была единственным ребенком в семье. Болезненная и тщедушная миссис Дикуэлл, мать Роуз, так и не оправилась после родов, и врачи настоятельно рекомендовали ей долгое и серьезное лечение в Швейцарии. Именно там, в клинике «Здоровье матери» небольшого, но именитого швейцарского курорта, врачи навсегда запретили ей даже думать о рождении других детей, пугая ее самыми страшными последствиями. Лечение подняло ее на ноги, но не вернуло ей радости жизни. И тогда, она всецело ушла в семью и дочь, посвящая им всю энергию и силы. Мистер Дикуэлл, известный и востребованный архитектор ландшафтного строительства, приумножил и славу, и состояние своей семьи во много раз. Он преданно любил жену и дочь, и считал свою семью лучшим своим творением. В доме у них собирался только избранный круг людей, имевших исключительное отношение к их семьям. С рождением Роуз и, тем более, после злополучных событий с нею связанных, ни друзья, ни близкие знакомые в дом мистера Дикуэлла не приглашались. В тот июньский день мисс Бот вынесли легкое предупреждение, и она, вся в слезах и страхе, заверила миссис Дикуэлл, что подобный случай никогда не повторится. Но, спустя два дня, она своим истошным криком оповестила всех в доме о пропаже малышки. На этот раз девочку искали недолго, и вскоре ее нашли в саду, у большого клена, игравшую, неизвестно откуда взявшимися в ее руках, спелыми красными яблоками. Няньку выдворили из достопочтенного дома с удовлетворительным рекомендательным письмом. Но оскорбленное ее самолюбие не успокоилось, и мисс Бот разнесла новость о странной девочке, исчезающей на глазах, по всей округе. Люди стали называть особняк Дикуэллов, с ее подачи, «чертовым гнездом». Новая нянька, миссис Ломерфелд, полная и добродушная женщина, имевшая своих четырех детишек, полюбила малышку. Она не верила никаким рассказам ее предшественницы о странностях ребенка. И, чтобы не потерять девочку, она не спускала ее с рук. Или сажала Роуз в маленькую колясочку, и они вдвоем уходили далеко, в прекрасный сад, и долго гуляли там. Миссис Дикуэлл не могла нарадоваться новой няне, и глядя в окно, в сад, где среди стриженных кустов и старых деревьев гуляли миссис Ломерфелд и Роуз, она счастливо улыбалась и тихонько молилась. Когда девочке исполнился один год, в доме собрались все члены большой и именитой семьи Дикуэлл. Большой стол в праздничной гостиной был завален немыслимыми подарками: воздушные шары парили высоко в воздухе, и огромные красавицы — куклы, в рост самой Роуз, смотрели из больших, ярких коробок синими, карими, зелеными глазами. Маленький, камерный оркестр играл задорные детские песенки. И, когда все гости запели шутливую детскую песню с веселыми словами поздравления, няня Ломерфелд внесла в зал именинницу. И, поставив ее посреди веселого, человеческого круга, отошла к стене. Девочка смотрела на незнакомых ей людей около минуты. Затем, повертев головой, и так и не найдя в этой массе знакомого лица, она вдруг кому-то радостно улыбнулась. И пройдя три шага в сторону этого невидимого существа, она исчезла на глазах у более, чем сотни гостей. В гостиной повисла мертвая тишина. А затем раздался испуганный крик миссис Ломерфелд, и люди вокруг стали оглядываться, смотря под ноги. Они искали пропавшую малышку Роуз, отказываясь верить в ее исчезновение, свершившееся у них на глазах. Около часа взрослые люди безуспешно пытались найти ребенка. Няня Ломерфелд сидела в углу гостиной и тихо плакала, поглядывая на злополучное место исчезновения девочки. Во всем доме не прекращался шум и крики. Был вызван инспектор полиции округа, и его люди, обойдя дом, искали ребенка в саду, на грядках и под старым кленом. Роуз появилась в том же месте, откуда она так странно исчезла. Она стояла посреди опустевшей гостиной, где в углу сидела ее нянька и горько плакала. Девочка отчетливо произнесла какое-то слово и миссис Ломерфелд повернула голову на этот звук. Увидев малышку, она настолько спешно, как это могло позволить себе такое громоздкое существо, подбежала к девочке, и схватив ее на руки, громко и радостно закричала, призывая миссис Дикуэлл. На ее крик сбежались все приглашенные, и снова окружили их плотным кольцом человеческих тел. Как бы ограждая малышку и ее няню от того места, которое стало причиной такого отчаяния и горя. Няня Ломерфелд не выпускала ребенка из рук. И подошедшие родители, взглянув на Роуз, увидели на ее голове большой плетеный венок из прекрасных, недавно сорванных цветов, все еще благоухающих и свежих. На мизинце девочки они обнаружили кольцо с большим, зеленым камнем. И дедушка Черчилл Дикуэлл, большой знаток камней и драгоценных металлов, степенно и громко произнес, едва взглянув на зеленый камень в кольце внучки: — Это – чистой воды изумруд, отличной огранки. Замечательный подарок для маленькой леди, — и он поцеловал крошку в румяную щечку. И вся толпа захлопала в ладоши и весело запела, повторяя в припеве имя Роуз. Когда, после праздника, родители Роуз обсуждали случившееся и дорогой подарок на руке своей дочери, мистер Дикуэлл, не поднимая глаз на жену, осторожно спросил: — Не будешь ли ты, дорогая, возражать, если мы пригласим завтра на обед падре Пио? Мне кажется, имеются все основания для подобной встречи. Мистер Дикуэлл не уточнил, что именно за обстоятельства он имел ввиду. Но, миссис Дикуэлл с ним полностью согласилась. А маленькая Роуз вместе с няней Ломерфелд расплела свой венок, и они опустили прекрасные цветы в широкую, пузатую вазу с водой. И те плотным ковром покрыли всю поверхность этого маленького водоема, источая дивный аромат в детской комнате. — Где ты была? – строго спросила девочку няня Ломерфелд. И не дождавшись ответа, она тихо сказала: — Маленькие девочки не должны уходить далеко от дома без сопровождения старших. В следующий раз, когда ты надумаешь уйти, обязательно возьми с собой и меня. Всем будет спокойнее, — вслух подумала няня. А Роуз, посмотрев ей в глаза, утвердительно кивнула головой. Они положили колечко с зеленым камнем в маленькую шкатулку, подаренную Роуз старым садовником. Он сам вырезал ее из кедрового пня. Дерево спилили, потому что оно, по — старости, стало сохнуть. И порубив на дрова, им топили камин в кухне, где собиралась в холодные, зимние дни прислуга и старый садовник.
Глава 2 Падре Пио был священником местного прихода. Люди поговаривали за его спиной о том, что он был немного простоватым и чрезмерно открытым для общения. Одни считали это недопустимым для пастыря общины, другие признавали это обязательным для отца Святой Церкви: общедоступность и святость в одном лице и одном месте. Падре Пио знал семью Дикуэлл много лет. Он знал ее тайны и беды, и всегда с пониманием относился к проблемам миссис Дикуэлл и ее дочери. Он пришел в усадьбу пешком, пройдя через большой парк. Издали он увидел няню, играющую с девочкой. Няня Ломерфелд изображала толстого, неуклюжего наездника, скачущего за маленькой лошадкой. Лошадкой была Роуз. Ее маленькое тело было перевязано широкой красной лентой, охватывающей плечи и талию. Оба конца этой ленты крепко держала в своих руках няня Ломерфелд. Она неотступно шла за быстро идущей Роуз, и весело выкрикивала слова из детской песенки о маленькой лошадке. Радостная Роуз улыбалась и поглядывала на всех, кто наблюдал за этой ее игрой. Она видела старого садовника, приподнимающего шляпу и кланяющегося падре Пио; горничную, смотрящую на нее и няню Ломерфелд с улыбкой. И ее мать, приподнимаясь на цыпочках, выглядывала из — за высокого куста цветущего жасмина. Все они, как будто ожидали чего – то. Падре Пио подошел к открытой двери и остановился, приветствуемый хозяином дома. Они поговорили об установившейся теплой погоде в Лондоне, о здоровье малышки Роуз. И мистер Дикуэлл пригласил падре Пио в свой кабинет. Они неспешно прошли мимо гостиной, где накрывали к обеду большой стол, выставляя на белоснежную скатерть посуду. Пересекли огромный холл с роялем у большого окна, и маленькими плетенными креслами с красивыми подушками в китайском стиле. Наконец, они вошли в кабинет хозяина, и мистер Дикуэлл предложил падре Пио удобное кресло и чашку ароматного кофе. Падре поблагодарил мистера Дикуэлла, но от кофе отказался. И, усевшись удобно в кресле, он поднял на того глаза. — Падре, — собравшись в комок, обратился к нему мистер Дикуэлл. – Я счел своей обязанностью поделиться с Вами, первым, своей тревогой о здоровье дочери. Последние события, произошедшие в моем доме, убеждают меня, что с малышкой не все в порядке. И, боясь, чтобы она не попала в лукавые сети, искусно расставленные злыми силами, я прошу Вас о помощи и защите девочки. Я не скрываю, что происходящее может быть только плодом моего воображения и проблемы нет. Но, как истинный христианин, я поторопился, чтобы предупредить беду, нежели опоздать. Буду откровенен: то, что произошло на моих глазах не поддается разумному объяснению. Возможно, этому есть какое – то иное объяснение. Поэтому, я возлагаю великие надежды на Ваше слово и решение. Мистер Дикуэлл побелел лицом, руки его мелко дрожали, и весь его вид говорил о его сильном испуге перед лицом тех, невероятных событий, которые окрылись ему. — Что Вас так сильно напугало, мистер Дикуэлл? — тихо и спокойно спросил его падре Пио. Он внимательно смотрел в лицо молодого мужчины. И мистер Дикуэлл медленно, подбирая осторожные слова, произнес: — Так случилось, что моя дочь Роуз исчезла из гостиной на глазах у более, чем сотни человек. И спустя час, она снова появилась в том же месте, с изумрудным кольцом на руке, взявшись ниоткуда, — он тяжело вздохнул после этих слов, и стал судорожно вытирать взмокшее лицо и шею накрахмаленным платком. Падре Пио задумался, он не торопился задавать вопросы. Ему стало ясно, что произошло в доме мистера Дикуэлла, и он не был готов к этому. В это время в кабинет тихо постучали и, едва мистер Дикуэлл произнес слова ответа, в комнату вошла миссис Дикуэлл, и со слезами на глазах она направилась к падре Пио. Святой отец быстро встал и протянул к женщине свои руки. И, как когда — то, когда миссис Дикуэлл еще была маленькой девочкой и приходила к нему со своими печалями и страхами, он обнял ее, по – отечески, и поглаживая по голове, стал успокаивать ее словами доброй молитвы. В этот самый миг в кабинет мистера Дикуэлла ворвалась раскрасневшаяся и веселая сама Роуз. Она, пользуясь нерасторопностью няни Ломерфелд, выскользнула из шелковых пут красной ленты, и побежала в дом, в кабинет отца. Туда, откуда доносились громкие всхлипывания ее матери, и голос святого отца. И вбежав в кабинет, она, глядя на взрослых, оторопелых людей, громко и радостно рассмеялась. А потом, схватив за руку высокого, незнакомого старика, она потащила его в свою комнату, в детскую, на второй этаж. И он, выпуская из рук миссис Дикуэлл, послушно пошел за малышкой , надеясь завоевать ее доверие, и разгадать ее великую и непостижимую тайну. Девочка привела его в свою комнату, большую и светлую, где во всех углах сидели, стояли и лежали ее любимые игрушки. А на подоконниках больших окон расположились вычурные горшки с прекрасными орхидеями, смотрящими своими невообразимо — изысканными глазами — цветами на людей. Следом за падре и Роуз в детскую вошла, тяжело дыша и слегка согнувшись, няня Ломерфелд, и переводя взгляд с девочки на святого отца, она, почему – то погрозила малышке толстым пальцем. Девочку этот ее жест рассмешил, и она засмеялась, весело глядя на няню. И в этот момент в комнату вошли ее родители. Они увидели, как малышка Роуз, медленно взбирается по подставной лестнице на кровать. Добравшись до мягкой поверхности пушистого покрывала, она вдруг занесла ногу над пустотой, окружавшей слева ее кровать. И повернув голову к удивленным лицам взрослых людей, наблюдавшим за ней, она стала уверенно подниматься в воздухе по невидимой лестнице вверх. И, добравшись до потолка, она оттуда сбросила к ногам падре Пио красную шелковую ленту, которая до этого, висела у нее на шее. Затем, она, цепляясь пальцами за невидимые нити на потолке, поползла по потолку. И по стене, как по лестнице, сползла вниз. Она встала напротив взрослых людей, оцепенело смотрящих на нее, и улыбнулась. Как бы, говоря: — вот, как я умею. И, оглядываясь по сторонам, она начала что — то выискивать в пространстве и, разбрасывая игрушки в одном из углов, она, наконец, нашла то, что так долго искала. И, взяв падре Пио за руку, она повела его в угол. И оставшиеся увидели, что она и святой отец исчезли в том месте, где солнечный луч нарисовал на полу синеватый узор прозрачной оконной занавески. Няня Ломерфелд тихо заплакала, всхлипывая и вытирая лицо белым фартуком, висящим у нее на поясе. Мистер и миссис Дикуэлл не знали, что делать, и решили ждать возвращения падре, усевшись на узкий детский диванчик у стены. Прошло два часа. Солнечные лики сместились вправо. С улицы, в узкую щель открытого окна протискивался легкий ветерок, принося в комнату запах жасмина и громкое пение птиц Сидевшие в комнате люди неожиданно увидели, как воздух в углу вздрогнул, и из ниоткуда появилась сначала Роуз, а за ней, держась за ее маленькую руку, падре Пио. Он выглядел растерянным. Роуз ввела его в этот мир, и отпустив руку, села у большой куклы, рассматривая кружева на ее платье. Старик стоял, непонимающе смотря на людей, сидящих в детской комнате. Это длилось минут двадцать: Роуз играла куклой в углу, а святой отец заворожено стоял и смотрел на мистера и миссис Дикуэлл, и няню Ломерфелд. Затем, он, как бы очнувшись, произнес: — Не знаю, как она это делает, и кто она такая. Но то, что она не человек – это абсолютно и достоверно. Постояв еще минуту, он не спеша пошел по лестнице вниз, к входной двери. Там, кивнув прислуге, он вышел за порог, и минуя большой парк, свернул в сторону церкви. Поздно вечером он позвонил мистеру Дикуэллу и сообщил, что завтра утром вылетает в Рим. И, как только он вернется, сразу же известит их о своем решении в отношении малышки Роуз. Родители девочки долго обсуждали его слова, и приняв окончательное решение по этому вопросу, успокоившись, разошлись по своим спальням. А няня Ломерфелд всю ночь молилась Богу и плакала, стоя у иконки Святой Троицы и Пречистой Богородицы.
Глава 3 Падре Пио вернулся из Рима не один, с ним приехало шесть святейших отцов и один старец. Святейшие особы, одетые в красивые одежды, с большими золоченными крестами на груди, смело вошли в дом мистера Дикуэлла ранним утром. Их с нетерпением и страхом ожидали все члены семьи Дикуэлл: мистер Черчилл, дед мистера Дикуэлла; его бабушка– миссис Глория, мистер Альберт – отец мистера Дикуэлла; его мать – миссис Джорджия, сам мистер Чарли Дикуэлл – отец Роуз и миссис Диана Дикуэлл – ее мать. Няня Ломерфелд находилась в это время в комнате малышки Роуз, рассказывая ей истории о маленьком ослике Иа. Гостей принимали в большой гостиной. На столе стояли приборы для утреннего чая. Слуги бесшумно двигались по комнате, не глядя на именитых гостей. Когда все приготовления были закончены, они вышли из комнаты и, сопровождаемые мажордомом, ушли в левое крыло большого строения, чтобы не слышать разговора в гостиной. Сам мажордом вернулся и остановился шагах в пяти от закрытых дверей гостиной, показывая всем своим видом, что он готов к выполнению любых приказов хозяина. Мистер Дикуэлл вызвал его в гостиную звуком серебряного колокольчика. Слуга вошел и степенно стал разливать чай в высокие чашки. Покончив с этим занятием, он поклонился и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Первым начал разговор падре Пио. Он тяжело вздохнул и потянул воздух ртом, таким образом привлекая к себе внимание. Он представил святых отцов и старца всем членам семьи. Затем, выждав минуту, он встал и начал свой рассказ. Он неторопливо излагал историю своего путешествия с малышкой Роуз в тот день, когда они исчезли в углу детской комнаты. Сидевшие вокруг стола люди слушали его историю с огромным интересом. Одни из них, впервые, другие – второй, или третий раз. И то, о чем рассказал падре Пио ошеломило их. Они отказывались верить его словам, понимая, что проверить его рассказ, подтверждая или опровергая его слова, никто из них не может. И были благодарны ему за то, что он не относил ребенка и его способности ни к одной из Сил мироздания. А только излагал суть произошедшего. Когда он замолчал и сел, миссис Глория Дикуэлл, имевшая проблемы со слухом, вдруг, переспросила его: — Так, с кем, Вы, там, преподобный, встретились? И насмешливо посмотрела в его глаза. Падре Пио помолчал, выбирая нужные слова для ответа, и произнес, как можно осторожнее: — Мне показалось, в тот момент, что это был Ангел. Он был светел ликом, и благодатный свет исходил от него. — Ну, слава Богу, — произнесла старушка, перекрестившись, — а то я, было подумала, что это был тот, другой. И очень удивилась, что он не подверг Вас искушениям. Как это случилось с Иисусом, в пустыне. Все переглянулись и святые отцы, уловив смысл сказанного ею, задумались. Но один из высокопоставленных отцов поспешил перейти к сути их встречи, сказав: — Я думаю, что нам пора познакомиться с девочкой. Он посмотрел в лица остальных членов его группы и , повернувшись лицом к мистеру Дикуэллу, он выразительно взглянул тому в глаза. Это было знаком – мистер Дикуэлл позвонил в колокольчик, мажордом, через пару секунд, вошел в гостиную, и внимательно слушая слова хозяина, казалось, запоминал их на память. Затем, он быстро повернулся и исчез за дверью. Спустя минуту или две, в открытую дверь вошла полная женщина, держа на руках маленькую девочку. Малышка, завидев сидящих людей, весело улыбнулась. Мистер Дикуэлл встал, и подошел к няне Ломерфелд, тихо приказывая ей поставить девочку на пол. Но, няня наотрез отказалась выполнить этот его приказ, объясняя это тем, что ребенок может испугаться чужих людей и их намерений. Поэтому, она осталась стоять у дверей, еще крепче прижав к себе малышку Роуз. Падре Пио поддержал ее, подойдя к женщине и ребенку. И обратившись к членам группы, предложил им самим подойти к девочке. Один из святых отцов, подошел к ребенку и протянул ей маленькую иконку с изображением трех Ангелов, сидящих под большим, раскидистым деревом. Девочка внимательно посмотрела на изображение и качнула головой: — Нет, — как бы говорила она. И, повернув голову к святому отцу, давшему ей иконку, она улыбнулась и показала рукой в сторону большого парка. Тот, поймав эту мысль, взял ее за руку, и сказал: — Хорошо. Веди. И Роуз посмотрела на няню Ломерфелд. Та, закусив нижнюю губу, тихо произнесла, не глядя на святого отца: — Господин, это — ребенок. Она не понимает, что говорит или делает. Вы – важный и сильный человек. Зачем Вам это нужно. Сначала, Вы заставляете ее вести Вас в эти странные места, а потом, Вы же, и обвиняете ее во Зле. Святой отец опустил голову, но только на несколько секунд. И быстро подняв ее, он сказал: — Вы, уважаемая, не понимаете перед чем все мы стоим. Если окажется правдой то, о чем говорит этот ребенок, то в наш мир, наконец, войдет Воля Божья. — Этот ребенок ничего не говорил, — упрямо произнесла няня Ломерфелд в ответ на его слова. Остальные святые отцы, тихо подойдя к ним, поддержали ее, обращаясь к своему товарищу со словами успокоения. Но, тот и слышать не хотел о смирении. Он толковал о входе в мир Бога и был настойчив в своем желании. Наконец, поняв, что перегибает палку, неотступно идя к своей цели, он замолчал и, кивнув головой, сказал: — Хорошо. Я не буду настаивать на своем решении. Как же тогда разобраться в сути нашего дела? – он по очереди посмотрел в глаза каждого из стоявших вокруг него. Святые отцы поникли головами, обдумывая дальнейшие шаги своих исследований. И им, впервые, на помощь пришел старец, погладив малышку по голове. — Давайте пойдем в ее комнату, и пусть она нам покажет все, что захочет. А мы попытаемся это понять и объяснить, — он улыбнулся няне Ломерфелд, но та не ответила ему, а только, еще ниже опустила голову. — Я согласен с Вами, уважаемый, — произнес мистер Черчилл, самый старший из членов семьи Дикуэлл, вставая и опираясь на палку. – Давайте все мы пойдем и посмотрим, на что способна наша девочка, малышка Роуз. Пусть она порадует семью своими необычными способностями, — и он медленно пошел к лифту, в большой холл. И за ним пошли все члены его могущественной семьи. Они чинно прошли мимо няни Ломерфелд с малышкой на руках, и группы священнослужителей. И мистер Альберт Дикуэлл, отец Роуз, шедший последним, вежливо пригласил святых отцов подняться в комнату дочери. Когда взрослые люди расселись в комнате девочки, заняв маленькие диваны и стульчики, няня Ломерфелд встала в центр комнаты, и обращаясь к Роуз, сказала: — Ты помнишь, надеюсь, что я тебе говорила. Не уходи сама, без взрослых, в далекие и опасные для детей путешествия, — и она строго посмотрела на девочку. Та, улыбнувшись ей в ответ, утвердительно кивнула. Но, няня Ломерфелд не поверила малышке, и пройдя несколько шагов, закрыла своим тучным телом то злополучное место, куда, вместе с падре Пио, ушла в прошлый раз маленькая путешественница. Роуз стояла посреди комнаты и внимательно смотрела на людей, сидевших вдоль стены. Затем, она остановила свой взгляд на святом отце, просившем ее о встрече с тремя Ангелами, нарисованными на маленькой иконке. И подойдя к нему, она взяла его за руку и повела к своей кровати. Усадив его, и усевшись сама, девочка попросила у святого отца крест, висевший у него на груди. И тот, не долго думая, отдал его ребенку. Роуз положила его перед собой и громко произнесла: — Бог. Сидевшие у стены люди переглянулись и закивали головами, соглашаясь с ней. Но девочка не смотрела на них. Она, глядя на крест, все время повторяла это слово. Святой отец, сидевший рядом, стал тоже называть святое имя. И, вдруг, за ней, в том месте, где на иконах рисуют нимб, появилось маленькое, ослепительно сверкающее, отверстие. Оно росло, ширилось, и вскоре позади девочки появился большой, сверкающий круг, размером с ее тело. Он был похож на открытую дверь в лучезарный мир. И тогда, малышка, довольно усмехнувшись всем в комнате, встала на кровати во весь рост, и шагнула одной ногой в этот сверкающий круг. И рукой она поманила за собой святого отца, сидевшего на ее кровати. Он, повинуясь ее воле, медленно, на карачках, пополз за ней. Не оглядываясь, он вполз в круг и тот захлопнулся, превратившись, сначала, в маленькую точку. А, потом, и вовсе исчез. Люди, оставшиеся в комнате, онемели. А няня Ломерфелд громко зарыдала.
Мила Гунько
Разговор сухой былинки с северным ветром.
Глава 1
Девочка от рождения была странной. Все в ней: и лицо, и тело было, как у обычного ребенка. Но взгляд ее был взглядом совершенно взрослого человека. Глаза смотрели просто в Душу, распознавая любое ее движение, любую мысль. Она еще не умела говорить, но понимала речь. И выполняла, обращенную к ней просьбу, осмысленно.
Впервые о странности малышки Роуз заговорила ее нянька – мисс Бот. В то время девочке едва исполнилось восемь месяцев, и она начала активно передвигаться по большому дому, ползком. И однажды, в первый день июня, оставленная на несколько секунд без внимания, она вдруг исчезла. Мисс Бот переполошила своим криком прислугу в доме, оповещая всех об исчезновении девочки. Она не могла толком сказать, куда подевалась Роуз. Потому, что за пару секунд до исчезновения, ребенок сидел у ее ног, играя маленькой куклой. А потом, сделав несколько ползков, Роуз исчезла, растворившись в комнате.
Встревоженные родители, прибежавшие на ее крик, испугано заглядывали в углы комнаты, в груду детских игрушек, но девочки нигде не было. Они перевернули весь дом вверх дном и, не найдя малышку, позвали на помощь сыщиков районного отделения полиции. Пропавшего ребенка искали в саду и возле большого пруда, используя служебных собак. Но, все было тщетно.
Девочку обнаружил старый садовник вечером того же дня. Она спала у высоких кустов малины, подложив под голову руки. Бережно подняв малышку, он принес ее в дом. И родители, обезумевшие от горя, обнимали одинаково горячо и ее, и старого садовника, вернувшего им счастье и покой.
Роуз родилась на юго-западе Лондона, в достопочтенной и весьма состоятельной семье. Она была единственным ребенком в семье. Болезненная и тщедушная миссис Дикуэлл, мать Роуз, так и не оправилась после родов, и врачи настоятельно рекомендовали ей долгое и серьезное лечение в Швейцарии. Именно там, в клинике «Здоровье матери» небольшого, но именитого швейцарского курорта, врачи навсегда запретили ей даже думать о рождении других детей, пугая ее самыми страшными последствиями. Лечение подняло ее на ноги, но не вернуло ей радости жизни. И тогда, она всецело ушла в семью и дочь, посвящая им всю энергию и силы.
Мистер Дикуэлл, известный и востребованный архитектор ландшафтного строительства, приумножил и славу, и состояние своей семьи во много раз. Он преданно любил жену и дочь, и считал свою семью лучшим своим творением.
В доме у них собирался только избранный круг людей, имевших исключительное отношение к их семьям. С рождением Роуз и, тем более, после злополучных событий с нею связанных, ни друзья, ни близкие знакомые в дом мистера Дикуэлла не приглашались.
В тот июньский день мисс Бот вынесли легкое предупреждение, и она, вся в слезах и страхе, заверила миссис Дикуэлл, что подобный случай никогда не повторится. Но, спустя два дня, она своим истошным криком оповестила всех в доме о пропаже малышки. На этот раз девочку искали недолго, и вскоре ее нашли в саду, у большого клена, игравшую, неизвестно откуда взявшимися в ее руках, спелыми красными яблоками.
Няньку выдворили из достопочтенного дома с удовлетворительным рекомендательным письмом. Но оскорбленное ее самолюбие не успокоилось, и мисс Бот разнесла новость о странной девочке, исчезающей на глазах, по всей округе. Люди стали называть особняк Дикуэллов, с ее подачи, «чертовым гнездом».
Новая нянька, миссис Ломерфелд, полная и добродушная женщина, имевшая своих четырех детишек, полюбила малышку. Она не верила никаким рассказам ее предшественницы о странностях ребенка. И, чтобы не потерять девочку, она не спускала ее с рук. Или сажала Роуз в маленькую колясочку, и они вдвоем уходили далеко, в прекрасный сад, и долго гуляли там.
Миссис Дикуэлл не могла нарадоваться новой няне, и глядя в окно, в сад, где среди стриженных кустов и старых деревьев гуляли миссис Ломерфелд и Роуз, она счастливо улыбалась и тихонько молилась.
Когда девочке исполнился один год, в доме собрались все члены большой и именитой семьи Дикуэлл. Большой стол в праздничной гостиной был завален немыслимыми подарками: воздушные шары парили высоко в воздухе, и огромные красавицы — куклы, в рост самой Роуз, смотрели из больших, ярких коробок синими, карими, зелеными глазами. Маленький, камерный оркестр играл задорные детские песенки. И, когда все гости запели шутливую детскую песню с веселыми словами поздравления, няня Ломерфелд внесла в зал именинницу. И, поставив ее посреди веселого, человеческого круга, отошла к стене.
Девочка смотрела на незнакомых ей людей около минуты. Затем, повертев головой, и так и не найдя в этой массе знакомого лица, она вдруг кому-то радостно улыбнулась. И пройдя три шага в сторону этого невидимого существа, она исчезла на глазах у более, чем сотни гостей. В гостиной повисла мертвая тишина. А затем раздался испуганный крик миссис Ломерфелд, и люди вокруг стали оглядываться, смотря под ноги. Они искали пропавшую малышку Роуз, отказываясь верить в ее исчезновение, свершившееся у них на глазах. Около часа взрослые люди безуспешно пытались найти ребенка. Няня Ломерфелд сидела в углу гостиной и тихо плакала, поглядывая на злополучное место исчезновения девочки. Во всем доме не прекращался шум и крики. Был вызван инспектор полиции округа, и его люди, обойдя дом, искали ребенка в саду, на грядках и под старым кленом.
Роуз появилась в том же месте, откуда она так странно исчезла. Она стояла посреди опустевшей гостиной, где в углу сидела ее нянька и горько плакала. Девочка отчетливо произнесла какое-то слово и миссис Ломерфелд повернула голову на этот звук. Увидев малышку, она настолько спешно, как это могло позволить себе такое громоздкое существо, подбежала к девочке, и схватив ее на руки, громко и радостно закричала, призывая миссис Дикуэлл. На ее крик сбежались все приглашенные, и снова окружили их плотным кольцом человеческих тел. Как бы ограждая малышку и ее няню от того места, которое стало причиной такого отчаяния и горя. Няня Ломерфелд не выпускала ребенка из рук. И подошедшие родители, взглянув на Роуз, увидели на ее голове большой плетеный венок из прекрасных, недавно сорванных цветов, все еще благоухающих и свежих. На мизинце девочки они обнаружили кольцо с большим, зеленым камнем. И дедушка Черчилл Дикуэлл, большой знаток камней и драгоценных металлов, степенно и громко произнес, едва взглянув на зеленый камень в кольце внучки:
— Это – чистой воды изумруд, отличной огранки. Замечательный подарок для маленькой леди, — и он поцеловал крошку в румяную щечку.
И вся толпа захлопала в ладоши и весело запела, повторяя в припеве имя Роуз.
Когда, после праздника, родители Роуз обсуждали случившееся и дорогой подарок на руке своей дочери, мистер Дикуэлл, не поднимая глаз на жену, осторожно спросил:
— Не будешь ли ты, дорогая, возражать, если мы пригласим завтра на обед падре Пио? Мне кажется, имеются все основания для подобной встречи.
Мистер Дикуэлл не уточнил, что именно за обстоятельства он имел ввиду. Но, миссис Дикуэлл с ним полностью согласилась.
А маленькая Роуз вместе с няней Ломерфелд расплела свой венок, и они опустили прекрасные цветы в широкую, пузатую вазу с водой. И те плотным ковром покрыли всю поверхность этого маленького водоема, источая дивный аромат в детской комнате.
— Где ты была? – строго спросила девочку няня Ломерфелд. И не дождавшись ответа, она тихо сказала: — Маленькие девочки не должны уходить далеко от дома без сопровождения старших. В следующий раз, когда ты надумаешь уйти, обязательно возьми с собой и меня. Всем будет спокойнее, — вслух подумала няня. А Роуз, посмотрев ей в глаза, утвердительно кивнула головой.
Они положили колечко с зеленым камнем в маленькую шкатулку, подаренную Роуз старым садовником. Он сам вырезал ее из кедрового пня. Дерево спилили, потому что оно, по — старости, стало сохнуть. И порубив на дрова, им топили камин в кухне, где собиралась в холодные, зимние дни прислуга и старый садовник.
Глава 2
Падре Пио был священником местного прихода. Люди поговаривали за его спиной о том, что он был немного простоватым и чрезмерно открытым для общения. Одни считали это недопустимым для пастыря общины, другие признавали это обязательным для отца Святой Церкви: общедоступность и святость в одном лице и одном месте.
Падре Пио знал семью Дикуэлл много лет. Он знал ее тайны и беды, и всегда с пониманием относился к проблемам миссис Дикуэлл и ее дочери. Он пришел в усадьбу пешком, пройдя через большой парк. Издали он увидел няню, играющую с девочкой. Няня Ломерфелд изображала толстого, неуклюжего наездника, скачущего за маленькой лошадкой. Лошадкой была Роуз. Ее маленькое тело было перевязано широкой красной лентой, охватывающей плечи и талию. Оба конца этой ленты крепко держала в своих руках няня Ломерфелд. Она неотступно шла за быстро идущей Роуз, и весело выкрикивала слова из детской песенки о маленькой лошадке.
Радостная Роуз улыбалась и поглядывала на всех, кто наблюдал за этой ее игрой. Она видела старого садовника, приподнимающего шляпу и кланяющегося падре Пио; горничную, смотрящую на нее и няню Ломерфелд с улыбкой. И ее мать, приподнимаясь на цыпочках, выглядывала из — за высокого куста цветущего жасмина. Все они, как будто ожидали чего – то.
Падре Пио подошел к открытой двери и остановился, приветствуемый хозяином дома. Они поговорили об установившейся теплой погоде в Лондоне, о здоровье малышки Роуз. И мистер Дикуэлл пригласил падре Пио в свой кабинет. Они неспешно прошли мимо гостиной, где накрывали к обеду большой стол, выставляя на белоснежную скатерть посуду. Пересекли огромный холл с роялем у большого окна, и маленькими плетенными креслами с красивыми подушками в китайском стиле.
Наконец, они вошли в кабинет хозяина, и мистер Дикуэлл предложил падре Пио удобное кресло и чашку ароматного кофе. Падре поблагодарил мистера Дикуэлла, но от кофе отказался. И, усевшись удобно в кресле, он поднял на того глаза.
— Падре, — собравшись в комок, обратился к нему мистер Дикуэлл. – Я счел своей обязанностью поделиться с Вами, первым, своей тревогой о здоровье дочери. Последние события, произошедшие в моем доме, убеждают меня, что с малышкой не все в порядке. И, боясь, чтобы она не попала в лукавые сети, искусно расставленные злыми силами, я прошу Вас о помощи и защите девочки. Я не скрываю, что происходящее может быть только плодом моего воображения и проблемы нет. Но, как истинный христианин, я поторопился, чтобы предупредить беду, нежели опоздать. Буду откровенен: то, что произошло на моих глазах не поддается разумному объяснению. Возможно, этому есть какое – то иное объяснение. Поэтому, я возлагаю великие надежды на Ваше слово и решение.
Мистер Дикуэлл побелел лицом, руки его мелко дрожали, и весь его вид говорил о его сильном испуге перед лицом тех, невероятных событий, которые окрылись ему.
— Что Вас так сильно напугало, мистер Дикуэлл? — тихо и спокойно спросил его падре Пио. Он внимательно смотрел в лицо молодого мужчины. И мистер Дикуэлл медленно, подбирая осторожные слова, произнес:
— Так случилось, что моя дочь Роуз исчезла из гостиной на глазах у более, чем сотни человек. И спустя час, она снова появилась в том же месте, с изумрудным кольцом на руке, взявшись ниоткуда, — он тяжело вздохнул после этих слов, и стал судорожно вытирать взмокшее лицо и шею накрахмаленным платком.
Падре Пио задумался, он не торопился задавать вопросы. Ему стало ясно, что произошло в доме мистера Дикуэлла, и он не был готов к этому.
В это время в кабинет тихо постучали и, едва мистер Дикуэлл произнес слова ответа, в комнату вошла миссис Дикуэлл, и со слезами на глазах она направилась к падре Пио. Святой отец быстро встал и протянул к женщине свои руки. И, как когда — то, когда миссис Дикуэлл еще была маленькой девочкой и приходила к нему со своими печалями и страхами, он обнял ее, по – отечески, и поглаживая по голове, стал успокаивать ее словами доброй молитвы.
В этот самый миг в кабинет мистера Дикуэлла ворвалась раскрасневшаяся и веселая сама Роуз. Она, пользуясь нерасторопностью няни Ломерфелд, выскользнула из шелковых пут красной ленты, и побежала в дом, в кабинет отца. Туда, откуда доносились громкие всхлипывания ее матери, и голос святого отца. И вбежав в кабинет, она, глядя на взрослых, оторопелых людей, громко и радостно рассмеялась. А потом, схватив за руку высокого, незнакомого старика, она потащила его в свою комнату, в детскую, на второй этаж. И он, выпуская из рук миссис Дикуэлл, послушно пошел за малышкой , надеясь завоевать ее доверие, и разгадать ее великую и непостижимую тайну.
Девочка привела его в свою комнату, большую и светлую, где во всех углах сидели, стояли и лежали ее любимые игрушки. А на подоконниках больших окон расположились вычурные горшки с прекрасными орхидеями, смотрящими своими невообразимо — изысканными глазами — цветами на людей.
Следом за падре и Роуз в детскую вошла, тяжело дыша и слегка согнувшись, няня Ломерфелд, и переводя взгляд с девочки на святого отца, она, почему – то погрозила малышке толстым пальцем. Девочку этот ее жест рассмешил, и она засмеялась, весело глядя на няню. И в этот момент в комнату вошли ее родители. Они увидели, как малышка Роуз, медленно взбирается по подставной лестнице на кровать. Добравшись до мягкой поверхности пушистого покрывала, она вдруг занесла ногу над пустотой, окружавшей слева ее кровать. И повернув голову к удивленным лицам взрослых людей, наблюдавшим за ней, она стала уверенно подниматься в воздухе по невидимой лестнице вверх. И, добравшись до потолка, она оттуда сбросила к ногам падре Пио красную шелковую ленту, которая до этого, висела у нее на шее. Затем, она, цепляясь пальцами за невидимые нити на потолке, поползла по потолку. И по стене, как по лестнице, сползла вниз. Она встала напротив взрослых людей, оцепенело смотрящих на нее, и улыбнулась. Как бы, говоря: — вот, как я умею. И, оглядываясь по сторонам, она начала что — то выискивать в пространстве и, разбрасывая игрушки в одном из углов, она, наконец, нашла то, что так долго искала. И, взяв падре Пио за руку, она повела его в угол. И оставшиеся увидели, что она и святой отец исчезли в том месте, где солнечный луч нарисовал на полу синеватый узор прозрачной оконной занавески.
Няня Ломерфелд тихо заплакала, всхлипывая и вытирая лицо белым фартуком, висящим у нее на поясе. Мистер и миссис Дикуэлл не знали, что делать, и решили ждать возвращения падре, усевшись на узкий детский диванчик у стены.
Прошло два часа. Солнечные лики сместились вправо. С улицы, в узкую щель открытого окна протискивался легкий ветерок, принося в комнату запах жасмина и громкое пение птиц Сидевшие в комнате люди неожиданно увидели, как воздух в углу вздрогнул, и из ниоткуда появилась сначала Роуз, а за ней, держась за ее маленькую руку, падре Пио. Он выглядел растерянным. Роуз ввела его в этот мир, и отпустив руку, села у большой куклы, рассматривая кружева на ее платье. Старик стоял, непонимающе смотря на людей, сидящих в детской комнате. Это длилось минут двадцать: Роуз играла куклой в углу, а святой отец заворожено стоял и смотрел на мистера и миссис Дикуэлл, и няню Ломерфелд.
Затем, он, как бы очнувшись, произнес:
— Не знаю, как она это делает, и кто она такая. Но то, что она не человек – это абсолютно и достоверно.
Постояв еще минуту, он не спеша пошел по лестнице вниз, к входной двери. Там, кивнув прислуге, он вышел за порог, и минуя большой парк, свернул в сторону церкви.
Поздно вечером он позвонил мистеру Дикуэллу и сообщил, что завтра утром вылетает в Рим. И, как только он вернется, сразу же известит их о своем решении в отношении малышки Роуз. Родители девочки долго обсуждали его слова, и приняв окончательное решение по этому вопросу, успокоившись, разошлись по своим спальням.
А няня Ломерфелд всю ночь молилась Богу и плакала, стоя у иконки Святой Троицы и Пречистой Богородицы.
Глава 3
Падре Пио вернулся из Рима не один, с ним приехало шесть святейших отцов и один старец. Святейшие особы, одетые в красивые одежды, с большими золоченными крестами на груди, смело вошли в дом мистера Дикуэлла ранним утром. Их с нетерпением и страхом ожидали все члены семьи Дикуэлл: мистер Черчилл, дед мистера Дикуэлла; его бабушка– миссис Глория, мистер Альберт – отец мистера Дикуэлла; его мать – миссис Джорджия, сам мистер Чарли Дикуэлл – отец Роуз и миссис Диана Дикуэлл – ее мать. Няня Ломерфелд находилась в это время в комнате малышки Роуз, рассказывая ей истории о маленьком ослике Иа.
Гостей принимали в большой гостиной. На столе стояли приборы для утреннего чая. Слуги бесшумно двигались по комнате, не глядя на именитых гостей. Когда все приготовления были закончены, они вышли из комнаты и, сопровождаемые мажордомом, ушли в левое крыло большого строения, чтобы не слышать разговора в гостиной.
Сам мажордом вернулся и остановился шагах в пяти от закрытых дверей гостиной, показывая всем своим видом, что он готов к выполнению любых приказов хозяина.
Мистер Дикуэлл вызвал его в гостиную звуком серебряного колокольчика. Слуга вошел и степенно стал разливать чай в высокие чашки. Покончив с этим занятием, он поклонился и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Первым начал разговор падре Пио. Он тяжело вздохнул и потянул воздух ртом, таким образом привлекая к себе внимание. Он представил святых отцов и старца всем членам семьи. Затем, выждав минуту, он встал и начал свой рассказ. Он неторопливо излагал историю своего путешествия с малышкой Роуз в тот день, когда они исчезли в углу детской комнаты.
Сидевшие вокруг стола люди слушали его историю с огромным интересом. Одни из них, впервые, другие – второй, или третий раз. И то, о чем рассказал падре Пио ошеломило их. Они отказывались верить его словам, понимая, что проверить его рассказ, подтверждая или опровергая его слова, никто из них не может. И были благодарны ему за то, что он не относил ребенка и его способности ни к одной из Сил мироздания. А только излагал суть произошедшего. Когда он замолчал и сел, миссис Глория Дикуэлл, имевшая проблемы со слухом, вдруг, переспросила его:
— Так, с кем, Вы, там, преподобный, встретились?
И насмешливо посмотрела в его глаза. Падре Пио помолчал, выбирая нужные слова для ответа, и произнес, как можно осторожнее:
— Мне показалось, в тот момент, что это был Ангел. Он был светел ликом, и благодатный свет исходил от него.
— Ну, слава Богу, — произнесла старушка, перекрестившись, — а то я, было подумала, что это был тот, другой. И очень удивилась, что он не подверг Вас искушениям. Как это случилось с Иисусом, в пустыне.
Все переглянулись и святые отцы, уловив смысл сказанного ею, задумались. Но один из высокопоставленных отцов поспешил перейти к сути их встречи, сказав:
— Я думаю, что нам пора познакомиться с девочкой.
Он посмотрел в лица остальных членов его группы и , повернувшись лицом к мистеру Дикуэллу, он выразительно взглянул тому в глаза. Это было знаком – мистер Дикуэлл позвонил в колокольчик, мажордом, через пару секунд, вошел в гостиную, и внимательно слушая слова хозяина, казалось, запоминал их на память. Затем, он быстро повернулся и исчез за дверью. Спустя минуту или две, в открытую дверь вошла полная женщина, держа на руках маленькую девочку. Малышка, завидев сидящих людей, весело улыбнулась. Мистер Дикуэлл встал, и подошел к няне Ломерфелд, тихо приказывая ей поставить девочку на пол. Но, няня наотрез отказалась выполнить этот его приказ, объясняя это тем, что ребенок может испугаться чужих людей и их намерений. Поэтому, она осталась стоять у дверей, еще крепче прижав к себе малышку Роуз.
Падре Пио поддержал ее, подойдя к женщине и ребенку. И обратившись к членам группы, предложил им самим подойти к девочке. Один из святых отцов, подошел к ребенку и протянул ей маленькую иконку с изображением трех Ангелов, сидящих под большим, раскидистым деревом. Девочка внимательно посмотрела на изображение и качнула головой:
— Нет, — как бы говорила она. И, повернув голову к святому отцу, давшему ей иконку, она улыбнулась и показала рукой в сторону большого парка.
Тот, поймав эту мысль, взял ее за руку, и сказал:
— Хорошо. Веди.
И Роуз посмотрела на няню Ломерфелд. Та, закусив нижнюю губу, тихо произнесла, не глядя на святого отца:
— Господин, это — ребенок. Она не понимает, что говорит или делает. Вы – важный и сильный человек. Зачем Вам это нужно. Сначала, Вы заставляете ее вести Вас в эти странные места, а потом, Вы же, и обвиняете ее во Зле.
Святой отец опустил голову, но только на несколько секунд. И быстро подняв ее, он сказал:
— Вы, уважаемая, не понимаете перед чем все мы стоим. Если окажется правдой то, о чем говорит этот ребенок, то в наш мир, наконец, войдет Воля Божья.
— Этот ребенок ничего не говорил, — упрямо произнесла няня Ломерфелд в ответ на его слова.
Остальные святые отцы, тихо подойдя к ним, поддержали ее, обращаясь к своему товарищу со словами успокоения. Но, тот и слышать не хотел о смирении. Он толковал о входе в мир Бога и был настойчив в своем желании. Наконец, поняв, что перегибает палку, неотступно идя к своей цели, он замолчал и, кивнув головой, сказал:
— Хорошо. Я не буду настаивать на своем решении. Как же тогда разобраться в сути нашего дела? – он по очереди посмотрел в глаза каждого из стоявших вокруг него.
Святые отцы поникли головами, обдумывая дальнейшие шаги своих исследований. И им, впервые, на помощь пришел старец, погладив малышку по голове.
— Давайте пойдем в ее комнату, и пусть она нам покажет все, что захочет. А мы попытаемся это понять и объяснить, — он улыбнулся няне Ломерфелд, но та не ответила ему, а только, еще ниже опустила голову.
— Я согласен с Вами, уважаемый, — произнес мистер Черчилл, самый старший из членов семьи Дикуэлл, вставая и опираясь на палку. – Давайте все мы пойдем и посмотрим, на что способна наша девочка, малышка Роуз. Пусть она порадует семью своими необычными способностями, — и он медленно пошел к лифту, в большой холл. И за ним пошли все члены его могущественной семьи. Они чинно прошли мимо няни Ломерфелд с малышкой на руках, и группы священнослужителей. И мистер Альберт Дикуэлл, отец Роуз, шедший последним, вежливо пригласил святых отцов подняться в комнату дочери.
Когда взрослые люди расселись в комнате девочки, заняв маленькие диваны и стульчики, няня Ломерфелд встала в центр комнаты, и обращаясь к Роуз, сказала:
— Ты помнишь, надеюсь, что я тебе говорила. Не уходи сама, без взрослых, в далекие и опасные для детей путешествия, — и она строго посмотрела на девочку. Та, улыбнувшись ей в ответ, утвердительно кивнула. Но, няня Ломерфелд не поверила малышке, и пройдя несколько шагов, закрыла своим тучным телом то злополучное место, куда, вместе с падре Пио, ушла в прошлый раз маленькая путешественница.
Роуз стояла посреди комнаты и внимательно смотрела на людей, сидевших вдоль стены. Затем, она остановила свой взгляд на святом отце, просившем ее о встрече с тремя Ангелами, нарисованными на маленькой иконке. И подойдя к нему, она взяла его за руку и повела к своей кровати. Усадив его, и усевшись сама, девочка попросила у святого отца крест, висевший у него на груди. И тот, не долго думая, отдал его ребенку.
Роуз положила его перед собой и громко произнесла:
— Бог.
Сидевшие у стены люди переглянулись и закивали головами, соглашаясь с ней. Но девочка не смотрела на них. Она, глядя на крест, все время повторяла это слово. Святой отец, сидевший рядом, стал тоже называть святое имя. И, вдруг, за ней, в том месте, где на иконах рисуют нимб, появилось маленькое, ослепительно сверкающее, отверстие. Оно росло, ширилось, и вскоре позади девочки появился большой, сверкающий круг, размером с ее тело. Он был похож на открытую дверь в лучезарный мир. И тогда, малышка, довольно усмехнувшись всем в комнате, встала на кровати во весь рост, и шагнула одной ногой в этот сверкающий круг. И рукой она поманила за собой святого отца, сидевшего на ее кровати. Он, повинуясь ее воле, медленно, на карачках, пополз за ней. Не оглядываясь, он вполз в круг и тот захлопнулся, превратившись, сначала, в маленькую точку. А, потом, и вовсе исчез.
Люди, оставшиеся в комнате, онемели. А няня Ломерфелд громко зарыдала.
