Сегодня у меня пятёрка. Очередная тысячу вторая пятёрка. Я сижу в своей комнате и ожидаю возвращения мамы с работы. Моё сердце трепещет – сегодня меня похвалят! Мама приходит, здороваюсь и снова прячу нос в свою комнату. Жду, пока она покушает и ляжет на диван перед телевизором отдохнуть. Теперь самое время. Я подхожу к маме, а в руках у меня дневник.
«Мам, смотри, я сегодня получила пять по литературе!»
Мама приветливо улыбается.
«Молодец, доча!»
Она обнимает меня и целует.
«Ну иди, возьми в холодильнике конфетку.»
Это для вас, дети 21 века, это выглядит как-то смешно. Хаха, конфетку за пятёрку! А для меня, росшей в 90-е годы в семье обычных, далеко не зажиточных людей, получавших зарплату тогда в лучшем случае «сухим пайком» ввиде консервов и упаковки макарон, а в худшем трикотажными трусами, произведёнными на фабрике-работодателе, всё было очень и очень серьёзно.
Я иду к холодильнику и достаю из нижнего ящичка ЕЁ – всего одну.
Хрустящий фантик красного цвета, посередине чёрненькая картинка.
Это «Маска».
Я иду в комнату и сажусь рядом с мамой, я откусываю конфету по кусочку и рассказываю подробности истории получения своей пятёрки, мама с удовольствием слушает и задаёт вопросы.
А во рту – дивный шоколадный вкус.
***
Вы знаете, иногда я хитрила, если мне очень хотелось съесть конфету, я всё-таки залезала в заветный пакетик без разрешения, доставала не более одной штуки, ела её с замиранием сердца, боясь быть уличённой, а обёртку никогда не выкидывала в мусорное ведро (там могут увидеть родители!), а прятала в своих тетрадках и потом, во время прогулки выкидывала где-нибудь на улице.
Но сегодня разговор не про детство.
Я же поступила в ВУЗ? Училась, жила в общаге. На третьем курсе я сдавала экзамен по теорграмматике. Экзамен принимала баушка преклонного возраста. Маленькая седенькая баушка-божий одуванчик, пенсионный возраст которой начался 30 лет назад.
Как же я её боялась! Она меня запомнила ещё с зачёта, к которому я, по чесноку, не была готова. Просто вечером пролистала тетрадки, понадеявшись на авось. Старшака сказали, что у этой Грибовой как повезёт. Можно слёту сдать, можно высидеть с ней на зачёте полдня, как подфортит, но в итоге зачёт она таки-поставит. Вот и мне она поставила всё-таки.
Сказав: «Я Вас, милочка, запомнила! До встречи на экзамене!», и недовольно зыркнув на меня своими глазками в ободках из морщин и очков.
Она же пролистала мою зачётку. Таких как я — отличников, плохо знающих материал — она терпеть не могла. Да ещё эти мои красные когти. И синие волосы.
Эх, Сталина на меня нет!
Но на экзамене я решила всё возместить сполна. Я готовилась 4 дня, не вылезая из двух толстых общих тетрадок и методички с практическими заданиями.
С утра светило солнышко, а на экзамене мне удивительно свезло, мне попался как раз тот билет, который я хотела. Все сидели и списывали, строча со шпор и подкладух. Ну я тоже подглянула в них (да, имелись и у меня шпоры и подкладухи, на всякий пожарный). Особого смысла в этом не было, так как, мне думалось, я знаю билет достаточно хорошо.
Отвечаю. Грибова слушает и листает свой блокнотик.
«Вы сделали много грамматических ошибок при ответе. Пожалуйста, второй вопрос.»
(Уточню – экзамен проходил на немецком языке.)
Это может быть. Ну всё, теперь пятёрки мне не видать.
«Переходите к практике.»
Перехожу.
«Неверно.»
Привожу другой пример.
«Неверно. Сидите, думайте.»
Сижу. Думаю. Осеняет. Зачитываю.
«Свободны. Следующий.»
Так верно я сказала или нет? И как на самом деле верно? И почему именно это верно? И почему то, что я сказала вначале, – неверно?
Я выхожу. Уф, отмучилась. У входа меня окружает толпа страждущих. Я раздаю , как всегда, свои шпоры и подкладухи тем, кому это так необходимо.
«Жень, ну чего? Поставили-то чего?»
Это хриплый голос Ирки. Она вчера всю ночь орала песни в «целовальнике», тёмном и таинственном общажном углу, поэтому у неё осип голос.
Я открываю зачётку. А там….
«Удовлетворительно».
Это конец. Это жирнющий крест на моей мечте о красном дипломе, которую я лелеяла уже поступая в ВУЗ. Конечно, про неё никто из моих знакомых не знал, я сама себе в ней признавалась только ночью и под подушкой.
Я не помню, как я дошла до общаги. Кажется, мне помогла Валька. Она сдала экзамен сразу после меня.
(Вот верь или не верь в приметы, но всегда, когда я шла отвечать вперёд неё, я сдавала хуже, чем планировала.)
Валька сдала на четыре.
Не зная ни единого билета и скатав всё с подкладух.
Даже не заглядывая в методичку с практикой.
Ну она хотя бы ходила на лекции и писала подкладухи.
А вот когда через 5 часов с экзамена вернулась Ирка — а её возвращение было слышно уже с «целовальника» – она целовалась и обнималась со всеми с нашего этажа и орала: «Хосподи, спасибо!!!»….
Подходя к комнате, она затихла, тихо открыла дверь и сказала:
«Жень, извини. Мне пять….»
Хаха. По-моему, она видела эту бабусю второй раз в жизни (первый был на зачёте). Почему она сказала мне: «Извини.»? Вы уже, наверно, догадываетесь. Потому, что она сдала экзамен по моим же подкладухам.
Вот жизнь забавная штука, правда?
Как же иронична она бывает. Иногда она скалится прямо нам в лицо.
Я легла на кровать, отвернулась к стенке и заплакала. Я плакала от ощущения несправедливости происходящего, из-за поломанных надежд, а больше всего из-за того, что не знала, что теперь делать.
Телефон зазвонил. Мама.
-Жень, ну как?
Голос мамы, как всегда, встревоженно-нетерпелив:
— Мам, я сдала на три.
— На сколько?
— На три.
Пауза.
— Ты плохо подготовилась.
Это был не вопрос, это было утверждение.
— Мам, я учила четыре дня.
— Значит, плохо учила в семестре.
Хм, да после того зачёта я у этой бабули ни одной лекции не пропустила, не говоря уже про семинары.
-Мам, хватит. Я приеду и поговорим.
-Когда у тебя следующий экзамен?
— Через четыре дня.
— Я тебе позвоню.
Я рыдала.
Девчонки меня обняли, и мы сидели втроём и ревели все трое.
Ирка сказала: «Жень, ты пересдашь эту теорграмматику. Завтра же, стоп, завтра суббота, значит, в понедельник ты найдёшь эту Грибову и упросишь её принять у тебя пересдачу.»
Я: «Ир, ты обалдела! Чтобы я к ней подошла? Чтобы я её упрашивала?»
— Жень, чё ты прям, как маленькая. Чё за гордость в самый неподходящий момент? Бабуся весьма впечатлительна, я ей сёдня полчаса рассказывала, как нам тяжело жить в общаге, ам-ам нечего, свет отключают, воды горячей нет, спать соседи не дают, так она знаешь как расчувствовалась. Засунь свою гордость в пятую точку!
— Какая на фиг гордость?!! Я просто боюсь эту баушку как огня!
— Чё за глупости? Со страхом надо бороться. Клин клином вышибают. Не бойся, я пойду с тобой. Ты не против, если у тебя сегодня помрёт тётя? Ну или дядя, без разницы. Скажем, ты была сама не своя, себя не помнишь. Сделаешь потерянный вид, а впрочем, чего его тебе делать, ты итак выглядишь словно побывала на том свете и вернулась назад. Не забудь только красный лак с ногтей снять, она так на них пялилась. Может, тебе ещё и волосы перекрасить?
-Чего?!! Щас.
Настроение было немного повышено.
Но кошки на душе всё равно скребли. Да не согласится она, конечно. Я не Ирка, к сожалению. А если и согласится, то я всё равно не смогу пересдать. Просто не знаю, что мне ещё выучить, чтобы ублажить эту престарелую инквизиторшу.
Мне было так плохо. И душа просила праздника. Праздник затянулся на неделю. Вот только праздник ли это был?
День 1.
День первый я встретила в ночном клубе пьяной и в обнимку со своим новым знакомым по имени Сашка. Сашка был на 4 года старше меня, он гулял в клубе в компании своих друзей, парней и девушек, девушки откровенно меня футболили, они шипели, извивались, покусывали, и было ощущение, что вокруг меня серпентарий.
— Ты чего какая загруженная?
— Да с экзаменом проблемы.
— Сдать что ли не можешь?
— Ну да, наверно….
Студентку-отличницу в ночном клубе во мне в упор никто не видел.
— Ты с кем-то встречаешься?
— Нет, а ты, Саш?
— Нет. Встречался до этого с девушкой 7 лет. Расстались.
— О, похвально. А давно расстались?
— Где-то полгода назад. Нашла себе кого-то по-богаче….
Его губы кривятся в ехидной усмешке.
-Понимаю….
Чего я на фиг понимаю? Никогда же не была в подобной ситуации.
Возможно, я вас шокирую, но уже через час или два мы с Сашкой целовались на диванчике в этом ночном клубе. Я расчувствовалась, обида требовала хоть небольшой компенсации, тормоза были вообще отключены, и мотоцикл летел прямиком на кактусы. Где же был мой хвалёный здравый смысл?
Около пяти утра ко мне подлетели мои девчонки:
— Жень, мы домой. Ты с нами?
— Да-да. Сашь, мне пора.
— Ну давай!
Неужели это всё?
Он догнал меня уже в вестибюле:
-Телефончик можно?
Свечусь счастьем:
-Конечно.
Телефон записан на обороте от сигаретной пачки.
День 2.
День 2 начался с жуткой головной боли, так как вчерашний вечер был завершён колоссальным количеством алкоголя.
О, подарите мне гильотину!
Ну пожалуйста!
В час дня мой телефон зазвонил. Незнакомый номер.
«Привет. Это Сашка из «Двух слонов». Узнала?»
«Да-да.»
«Может, встретимся сёдня?»
«Да-да.»
Звонок уже на следующий день. Либо это супер хорошо, либо, по крайней мере, как-то подозрительно. Выбираю первый вариант.
Встречаемся в 6. Он должен был за мной заехать. В 4 часа я купила баночку «Виноградного дня». Редкая гадость, но надо для храбрости и чтоб не было так отвратительно.
Мы встретились, он галантно приоткрыл дверь своей машины, а я поскользнулась на льду и упала прям у её колёс. Ну я неуклюжая!
Мы поехали в кино. По дороге у него разрывался телефон. Звонила его мама. Он на неё орал. Да-да именно ОРАЛ. Разговор шёл про деньги. Я смотрела недоумевающе, он сказал:
«Не обращай внимания, у нас с мамой давно такие денежные отношения. Так приходится, Жек, если у людей семейное дело, то и семейные проблемы.»
Фильм был так себе, но я смеялась громче всех. Мне было смешнее всех в зале и даже смешнее чем Сашке. Я даже почти забыла про тройбан.
Он отвёз меня домой. День был прожит не напрасно.
День 3.
С утра Ирка мне напомнила:
«Жень, давай приводи себя в приличный вид. Завтра идём к Грибовой.»
«Да-да, Ир, этого я никогда не забуду.»
В 2 мне мне позвонил Сашка.
«Встретимся сёдня?»
«Ну да. Я не против. Куда поедем?»
«В трактир.»
Насторожилась:
«Это ещё что за штука?»
«Увидишь.»
Спросила у девчонок, что это за зверь. Никто не знает. Валька предположила:
«Ну типа бара или кафе, наверно, что-то.»
Это мне было более понятно.
Ирка:
«Жень, ты хоть номер его авто запиши и скинь СМС, чтоб мы знали, с кого спрашивать и где тебя искать, если что. (Тьфу-тьфу-тьфу) Да и вообще, чё-то это всё не внушает доверия, не находишь?»
«Ир, ты чего? Всё будет гут. Обещаю. Я — умная девочка.»
Сказав это, я пошла в ларёк и опять купила коктейль.
Сашка подарил мне розы и повёз куда-то далеко. Сначала я думала, уж не к себе ли домой, знала, что он живёт где-то за городом. За окном было совсем темно, ни зги не видно. Стало страшновато, и даже выпитый шпиритуозе не помог. В сумочке был газовый баллончик, вцепилась в него обеими руками.
Подъехали к деревянному домику в три этажа. Летел пушистый снег хлопьями, деревянная крыша домика была прикрыта сахарной снежной шапкой . Перед нашим авто был поднят шлагбаум, и мы въезжали в эту зимнюю сказку. Я — как снежная королева — в шубе, в платье и с белыми розами.
О, мой Кай!
Кай пропускает меня вперёд, говорит, иди, куда скажу.
Иду. По бокам лестницы гобелены и обои с шёлкографией. На самой лестнице – густой и пушистый ковёр-мех.
Первый этаж. Громкая музыка, смех, танцы.
-Нам выше.
Второй. Пение караоке, столики.
— Выше.
Третий.
Небольшой коридор с дверями. В коридоре уже ожидает мадам. Она не смотрит в глаза, просто протягивает ключ.
Он подходит к одной из дверей. Открывает её ключом.
Заходим.
Первое, что вижу – КРОВАТЬ.
Огромная, на полкомнаты.
Телик, столик, телефон.
Сашка:
— Подожди, я щас.
Уходит в туалет.
Щелчок.
Кажется, я вышла из транса.
Я- лунатик, шла, ничего не понимая и не отдавая себе отчёта, повинуясь каким-то доисторическим инстинктам, прям по краю крыши, по самому карнизу.
Щелчок.
И я проснулась. Где я? Что со мной?
Господи.
Рвать когти надо! Драпать, уносить ноги, смываться, бежать прочь!
(Интересно, мне бы это удалось?)
Он вышел из туалета.
Улыбнулся:
— Ну, как тебе?
Я в ярости:
— Ты что, думаешь, меня как проститутку снял?!!
Он стал очень серьёзным:
— Во-первых, я надеюсь, мы с тобой видимся не в последний раз. А во-вторых, если ты не захочешь, то ничего не будет.
Оставьте ребёнка перед коробкой с игрушками и выйдите, попросив ни за что на свете туда не заглядывать. Как вы думаете, что будет первым, что сделает ребёнок, лишь увидев закрывшуюся за вами дверь?
День 4.
Начался поздно. Где-то в полдень или в час дня.
Сашка включил телефон, и началось…. Завтрак в номер был съеден поспешно, а сборы были недолгими.
Он привёз меня к общаге, поцеловал и оставил на крыльце.
Я интересуюсь:
— Мы встретимся?
-Конечно. Скажи, когда?
-Так, завтра у меня с утра экзамен, это – последний экзамен, после него мы обычно собираемся группой и празднуем окончание сессии. Можно послезавтра. Или у тебя какие-то планы?
-Нет, планов нет. Ну хорошо, тогда до послезавтра.
Девчонки меня встретили с негодованием:
— Эй, пропащая душа! Ты хоть совесть-то имей! Мы уж хотели тебя на розыски подавать!
— Ой, знали бы вы….
Ирка:
— Ладно, скоро узнаем. Пошли пока к Грибовой. А то время-то уже ого-го-го.
Мы с Иркой приходим на кафедру. Настроение у меня бьёт через край.
Сегодня мне обязательно должно повезти!
Это непростой день! Это – день моей удачи!
Мы заглядываем в кабинет. Грибовой там нет.
Идём в деканат.
В деканате сидит секретарь.
— Подскажите, а Грибова уже ушла? Когда она будет?
— Девочки, а её уже не будет.
— Ну, когда она вообще появится?
— Она не появится. Она уехала к своим внукам и правнукам в Питер. Давно собиралась, но всё никак не могла порвать с любимым уни.
— Надолго?
— Навсегда.
Вы не представляете, как я в этот день надралась. Странно, что я всё помнила из произошедшего.
Хотя, пожалуй, лучше бы я ничего не помнила.
Хвала вам, чёрно-белые сименсы и нокии без интернета, фото, видео и даже без русификатора! Если б техника в моём городишке зашла так далеко, как сейчас, быть мне звездой интернета, товарищи. Ведь нет ничего более смешного и ничего более жалкого чем налопавшийся отличник-ботан. Над ним все подтрунивают, его нарочно провоцируют, с ним все шутят и смеются, а потом стебаются над ним на все лады.
Ё-моё, завтра же экзамен.
В первый раз в жизни я забыла про экзамен, я была совершенно, нет, абсолютно к нему не готова, полный зиро, нуль, постучим по голове – пустое дзииинь.
Валька вернула меня в реальность:
— Жень, ты вообше охамела? Завтра экзамен. Ты чё? Кто мне помогать-то будет?
— Валь…. Теперь твоя очередь мне помогать….
Я падаю на кровать бревном.
— Жень. Ну напиши хоть штук 10 подкладух. Я НЕ УСПЕВАЮ!!!
Делаю над собой героическое усилие. Пишу ровно десять подкладух.
Спать.
День 5.
Меня еле-еле добудилась Валька:
— Жень, вставай, у нас экзамен!
— Ладно гнать, отвали…
— Жень, у нас и правда экзамен.
— Ёлы-палы…. Валь, вы идите, а я потом. Можно, я немного посплю….
— Щас. Ага. Разбежалась. Быстро вставай, умывайся и рисуй лицо. Желательно адекватное.
С двумя жевачками во рту плетусь к универу вместе с девчонками.
Свой билет я слизала с Валькиной подкладухи.
Преподаватель, удивительно умная, образованная и интеллигентная женщина, допрашивала меня с пристрастием.
— Евгения, Вы плаваете. Знаете, после Ваших ответов на семинарах, я думала, Вы претендуете на пять.
— Нет, ну что Вы. Мне это совсем не нужно.
Мне было всё равно. Лишь бы сдать. Теперь. Теперь мне было всё равно.
Преподаватель задаёт ещё вопрос. Совершенно не знаю, что сказать. А вот мой одногруппник с задней парты явно знает.
Звонит телефон. Нет, не у меня. У преподавателя. Видимо, что-то важное, так как она выскакивает из аудитории как ошпаренная. Бог меня услышал!
— Илья, выручай! По гроб жизни не забуду!
Преподаватель возвращается, а ответ у меня уже готов. Она выслушивает.
— Идите, Евгения.
Она подаёт мне зачётку.
Я выхожу. Извините, друзья, сегодня я вас милостями не одарю.
Открываю зачётку.
«Хорошо».
День 6.
Этот день пришлось начинать рано. Мой желудок взбунтовался. Он явно не был готов к такому моему новому образу жизни. На тебе, на, хозяйка! Нравится?
-Валь, ну-ка неси ей ведро, а то она нам щас всю комнату уделает.
Самочувствие было премерзким, до полудня я провалялась в постели, обнимая ведро.
В промежутках между тесными объятиями я успевала посматривать на телефон.
Я же помнила, Сашка обещал позвонить. Обычно он звонил в час-два дня.
Час дня.
Час ноль пять.
Восемь вечера.
Я поняла, ОН НЕ ПОЗВОНИТ.
Валька:
— Жень, а может, с ним что случилось? На машине ведь ездит, сейчас столько аварий, а вдруг, не дай Бог….
Действительно. Хоть и маловероятно. Надо отправить контрольное СМС.
Пишу: «Привет. Как дела? Почему не звонишь?» 20.32.
Хожу по комнате. Пью кофе. Играю с девчонками в карты.
Короткий сигнал телефона.
«Всё хорошо.» 22.12.
Теперь никаких сомнений.
Ирка:
— Слушай. Чё, он казанова типа что ли оказался? Я те говорила, как-то всё подозрительно….
-Не знаю, Ир. Эх, я-то думала, что всё-таки научилась хоть немного разбираться в людях….Вроде, не похож. 7 лет встречался с одной девушкой….
7 лет встречался с девушкой. Полгода назад расстались.
7 лет встречался с девушкой. Полгода назад расстались!
Я что, совсем пропила свои мозги?!!
Я начала хохотать. Девчонки смотрели на меня, вытаращив глаза.
Хохот перешёл в рыдания.
-Валь, по ходу, у неё истерика. Надо водой её….
— Не надо…. Меня….Водой….
Эх, Сашка! Очень надеюсь, что я хоть немного помогла тебе зализать свою рану….
В 22.30 телефон снова зазвонил, уже по звонку я поняла, это не Сашка.
Это была моя подружка из другой общаги. Спросила, как дела.
Узнав, как у меня всё плохо, предложила:
-А приезжай ко мне! У нас сегодня в общаге гулянка: танцы, конкурсы, много народу.
Ирка встала перед дверью грудью:
-Жень, тебе не кажется, это перебор. Мы до сих пор молчали, ты взрослый человек, сама имеешь право принимать решения, но, я думаю, настал момент сказать: «Хватит!». Никуда ты, моя хорошая, не пойдёшь!
-Ещё как пойду! Ир, это в последний раз!
— Никаких последних разов! Если ты сейчас уйдёшь, нас с Валькой завтра здесь уже не будет!
Остановить меня могла только Третья мировая.
Последнее, что я помню из шестого дня, это как все поднимали пластиковые стаканчики и один парень предложил:
— Давайте выпьем за нашу гостью по имени Евгения!
— Нет, за меня, пожалуй, не надо! Давайте выпьем за Грибову Надежду Леонидовну! За человека, который изменил мою жизнь!
День 7.
Я попыталась открыть глаза. Я в аду. Или в небе. Вертолёт. Грохот вертушки и шум ветра в ушах.
На стуле моя одежда. ЧТО С НЕЙ?
Господи, господи, господи.
И где мой мобильник?
— Ну наконец ты соизволила проснуться! Слушай, дорогая, чтоб я ещё хоть раз позвала тебя к себе на гулянку! Не умеешь пить, так лучше и не надо! Мне что, тебя к кровати верёвками привязывать было надо?!!
-Что вчера случилось?
-Много чего. Скажи мне преогромное, неизмеримое никакими шоколадками и конфетами спасибо, что вчера тебя спасла.
— От чего?
— От группового изнасилования.
Я пришла в общагу. Я открыла дверь ключом и нос к носу столкнулась с Валькой.
— Валька? Ты разве не уехала?
— А что, надо было? Ты вообще с ума сошла? Что с тобой? Посмотри на себя в зеркало! У тебя лицо раза в два увелилось, глаз не видать…. Что с джинсами-то? Чё всё рваное? Ты чё, валялась где-то?
— Если бы…. Валька, какая ты молодец, что не уехала…. Валька…. Как я тебя люблю….
Я сажусь прямо на пол и целую её колени. Я реву, слёзы текут по локтям настоящими ручьями и срываются водопадами на половик.
-Жень, да ладно те….
Стыд. Грязь. Мерзость. Пакость. Противность. Гнусь. Но прежде всего стыд.
Вот раньше я читала где-то в книгах: «Она так тёрла своё тело мочалкой в душе, что , казалось, хотела содрать кожу.» — и не могла понять: как это так? Неужели так бывает?
В седьмой день я драла себя мочалкой, словно хотела содрать не только кожу, но и мышцы, сухожилия, связки и всё прочее, называемое в простонародье «мясом». О, как бы это было чудесно, если бы остались одни только молочно-белые кости! Это было бы лучше всего. Я сидела в общажном душе так долго, что меня уже стали торопить окриками ожидающие в предбаннике студенты.
Катарсис.
— Жень, ну ты чё вообще делать-то думаешь?
— Жить, Валь.
— Чё, также продолжать?
— Нет. Конечно, нет. Я сделала выводы. Как жаль, что мне на это потребовалась целая неделя…. И целая лесопилка наломанных дров….
***
А тот экзамен по теорграмматике я всё-таки пересдала. Это было на 5 курсе. Оказывается, такое возможно, если студента и его красный диплом разделяет лишь один тройбан в зачётке. Пересдавала я другому преподавателю. Эта женщина была известна своей демократичностью, и все в группе советовали мне с ней «договориться». Но я только качала головой и улыбалась.
В назначенный день я вытащила билет. На экзамене были только я и она.
Я рассказала всё, что знала. Выполнила практику. Ответила на дополнительные вопросы. Всё, как всегда.
Преподаватель наклонилась , чтобы поставить мне оценку в зачётку, точнее, чтобы переправить уже имеющуюся. И на секунду остановилась:
«Sagen Sie bitte, warum haben Sie diese Prϋfung im 3 Studienjahr so schlecht abgelegt?»
«Скажите, пожалуйста, почему Вы так плохо сдали этот экзамен на третьем курсе?»
«Ich habe mich schlecht vorbereitet.»
«Я была плохо подготовлена.»
«Nun, und heute sind Sie sehr gut vorbereitet.»
«Ну а сегодня Вы хорошо подготовлены.»
Преподаватель улыбнулась.
«Ich habe 3 Jahre zur Vorbereitung gehabt.»
«У меня было три года на подготовку.»
Теперь улыбнулась я.
«Отлично», надписанное сверху над перечёркнутым «удовлетворительно».
***
Вы знаете, меня никогда не наказывали за оценки. Более того, по-моему, меня за них даже никогда не ругали.
Я получаю тройку. Нет, не двойку, а тройку. Потому что я не помню случая, чтобы я когда-либо получала двойку. Наверняка я её всё-таки получала. Но сейчас я этого не помню.
Итак я получаю тройку. Я возвращаюсь домой, едва волоча ноги. Я жду прихода мамы с неизбежностью тяжело больного человека, ожидающего появления санитарки со шприцем. Выжидаю момент и подхожу с дневником в руке. О, этого ритуала мне не избежать!
— Мам, знаешь…. У меня сегодня…. Три.
Мама усмехается.
— Слышь, отец, доча-то уже тройки начала приносить. В твоё ПТУ на маляра, значит, пойдёт. А может, дальше-то и учиться не стоит, а? В поломойки хоть сейчас тебя возьмут.
— Мам, ну это случайно!
-Ладно, иди, я устала.
Я ухожу и, уходя, я думаю: «Лучше бы она меня избила.»
***
Заканчиваю. Сейчас пойду в магазин, куплю килограмм «Маски» и сожру, чавкая, в одну калитку. Заслужила.
