Задумывались ли вы когда-нибудь, что случается, когда художнику становится скучно писать портреты на заказ или триста первый пейзаж с меленкой и стожком возле нее (поверьте, и такое случается). А происходит с ним необъяснимая метаморфоза, заставляющая одаренного юношу Пабло расстаться с реалистической манерой изображения и перевоплотиться в главу кубистического направления в живописи П. Пикассо. Та же участь постигла и Марка Шагала, и Казимира Малевича, оставшиеся в памяти потомков как художники с собственным взглядом на предметы и мир.
Наш сегодняшний герой полжизни тщательно прописывал коров на пасторальных сюжетах своих картин да креалиновые платьица гуляющих под осенним дождем одиноких дам. И назвать причину, которая вдруг заставила известного московского художника Юрия Худописа взять себе псевдоним и в корне поменять манеру письма, да и сюжеты картин, можно назвать только одну – поиск. Поиск собственного, ни на кого не похожего пути в мире живописи, а также желание донести до зрителя свой взгляд на события и предметы, нас окружающие.
Сегодня в рубрике «история одной картины» мы представляем работу Юрия Худописа «Воспоминание о Белом рояле».
Сразу оговоримся, рассказывать на странице газеты о красочной палитре картины с тысячей цветовых оттенков — неблагодарный труд, сродни тому, как описывать музыку со слов. И все же…
Художник с первой секунды погружает нас в экспрессивный мир живой музыки. Своими звучными мажорными красками Худопису удалось передать и жар направленных на сцену софитов, и агрессивный напор музыканта, и некую беззащитность не то его помощника, не то послушного раба в деле сотворения звуков – Белого рояля.
Вглядитесь в картину. На холсте не просто два партнера по сотворению звуков. Между ними борьба. Вот-вот готовая сложиться под натиском звуков крышка рояля противостоит волевому настрою человека. Он подчиняет себе инструмент. Овладевает им. Но это только иллюзия сдачи, борьба не окончена, она в самом разгаре. И в этот момент наряду с основными действующими лицами — пианистом и его инструментом, мы постепенно начинаем замечать новые персонажи. Это и отраженный от надраенного паркета силуэт музыканта, и ниспадающие каскадом занавеси в глубине картины. Наконец, мы сами ощущаем себя в партере концертного зала в окружении чарующих Вагнеровских звуков. По признанию самого Худописа «Воспоминание…» писалось именно под влиянием музыки этого немецкого композитора.
И здесь, если повезет, с вами может произойти та метаморфоза, что случилась и со мной при виде этого полотна. Пианист в последний раз ударил по клавишам и застыл в позе победителя. Стены концертного зала с концевым аккордом как бы исчезли, а сам музыкант и его верный помощник Белый рояль стали плавно растворяться в искрящейся цветовой мозаике. И все, что нам оставили эти два неотъемлемых партнера – музыкант и его инструмент- это впечатление от музыки.
Именно это – многомерность происходящего — звуки, цвет, воздух, пытается передать Юрий Худопис в своих работах.
Еще застыл в экспрессивной позе музыкант, еще дрожат в рояле струны, но мы уже чувствуем тот миг, когда сомкнется занавесь, оставив нам на память лишь одно воспоминание – воспоминание о Белом рояле.
«Расставшись с традиционным подходом к живописи, — признается Юрий, — я попал в некий капкан, который сам себе и создал. Он заставляет подходить к каждой работе с некоей долей эксперимента в мыслях и душе. В той манере, в которой написано «Воспоминание…» мною созданы уже десятки полотен. Они все с определенным сюжетом и обязательно в них присутствует движение. Но желание не останавливаться на достигнутом понуждает меня вновь искать. Уже есть замысел неких инсталляций, где я совсем хочу отказаться от красок и холста – только железо, стекло и бумага. Это уже совсем авангард. И в новой манере, и с новыми материалами хочу сделать ремейк картины «Воспоминание о Белом рояле».
Светлана Савицкая
Публикация газета «Молодежь Московии» г. Москва 2003 г.
ЦДХ
Говорить о проблемах с экологией сейчас модно. Сегодня всякий считает себя борцом за нее. Взялись дружно за сие благородное дело и живописцы, скульпторы и фотографы. Они взялись, да и провели в Центральном Доме Художника свой очередной ежегодный фестиваль «Салон –2004» под концептуальным названием – «Экология».
На двух этажах и девяти выставочных площадках отведенных художникам для «борьбы» под заявленную тематику подпадали немногие. Выделялась непосредственностью, духовностью и чистотой пластики — инсталляция «Дыхание Антарктики» галереи «les Oreades». Языком автопокрышек, камер и прочего урбомусора говорил со зрителем и оригинальный проект Гарунова Аладина «Пранаследство сакральных культур». Кроме того, можно было бы отметить дипломный проект студентки МАРХи Черкасовой Т. А. под названием «Ландшафтная организация пойменной территории староречья р. Москвы», представленный международной ассоциацией союзов архитекторов. Но зрелище макета футуристической «организации» выполненное под стекло и бетон, вызывало интерес по большей части у специалистов, да лишь тех жителей Москвы, которых затронет строительство по-соседству.
Надо отдать должное фотографам. Вот уж кто по полной «оттянулся» по заявленной тематике. Профессор Харьковской академии дизайна Олег Викленко сам ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, и его великолепные фотоработы это горькое повествование: человек – вот дело рук твоих.
Любовью, но одновременно и болью за утраченное, невосполнимое пронизаны работы фотохудожников Валерия Близнюка с его «Безмолвием дивных берегов» и Михаила Виноградова с интимно-грустным «Пересечением». По-хорошему пугал обывателя, заставлял напрягать мозги и думать о сиюминутности пребывания человека на земле проект «Приемный покой» Союза художников Эстонии.
В общем, это все, что в явной степени подпадало под марку «Экология». Остальные залы ЦДХ поделили скульпторы и живописцы, творчество которых посвящалось борьбе за окружающую среду в той же пропорции, в какой преобладали белеющие на холстах березы над пенящимися на полотнах морскими видами. То есть нынешнему биеналле можно было запросто присвоить другое ничего не говорящее название, например: «Человек и среда» или уж совсем абстрактное – «Вселенная» и ровным счетом ничего бы это не изменило. И сами художники были бы те же, и тем более представленные ими работы. А в целом это добавило бы сохранению окружающей среды ровно столько же пользы, сколько ложечка меда прибавляет сладости Мертвому морю.
Но между нами говоря, этот салон можно считать праздником и творческой удачей для всех присутствовавших на нем художников. После поствыборного пожара в Манеже главной площадкой для современных скульпторов и живописцев стал именно ЦДХ.
Объяснить, почему его площади все реже предоставляются под экспозицию картин и скульптур, мне помог один человек. В день открытия Салона я познакомился с художником, на шее которого болтался самодельный плакат с надписью – «Я ЗА ЭКОЛОГИЮ ЦДХ». Внизу плаката была пририсована шуба, перечеркнутая кисточками.
Я поинтересовался у человека с плакатом, назвавшимся Юрием Худописом, о смысле слов его акции.
Оказалось, что борец за экологию в Доме художника раскрывает это понятие весьма своеобразно.
«Трудно стало дышать художнику в ЦДХ, — роптал Юрий. – Администрация Дома делает все, чтобы вытеснить художников на улицу. Почему? Да потому, что сдавать свои залы под выставки живописцев и скульпторов ей заведомо невыгодно. Не тот навар. Гораздо проще отдать место продавцам шуб и кожи, риэлтерам, стоматологам. В отличие от художников, бизнесменам ничего не стоит вложить деньги в свои выставки в популярном у народа, раскрученном месте. Разве может художник конкурировать с шубами? Я вообще удивляюсь, как до сих пор ЦДХ не превратилось в филиал ВДНХ или Экспоцентра, с их электроникой, сантехникой и мебелью».
«Вот ответьте? – обращался ко мне художник. – Сможет следующее поколение увидеть таких мастеров как Юккер или Тенгли? Какой большой, уважающий себя художник поедет в Москву, где в единственное приспособленное для художественных выставок помещение постепенно превращается в вещевую барахолку? Я вот как-то не могу себе представить чтобы в Доме музыки вдруг устраивались бесчисленные выставки аудио и видеотехники. А в ЦДХ ничего – можно. Обратите внимание – одновременно с нами, проходит юбилейная выставка недвижимости. Какое отношение она имеет к Дому Художника?»
И боль Худописа за свой Дом понять можно. Вся выставочная жизнь города проходит в десятках небольших галерей и салонов, что предоставляют свои площади под экспозиции (часто не бесплатно). Такова мировая практика. Но если художник хочет общаться со зрителем напрямую, без посредников? Где он в Москве может это сделать?
Таких мест в городе не так уж и много. А раскрученных, посещаемых и того меньше. ЦДХ – один из них. И если вычесть из его площадей те, что заняли многочисленные галереи и те, что отдаются коммерсантам, то тогда тема, заявленная организаторами выставки приобретает для художников действительно значимый смысл.
Вновь прохаживаясь по залам на Крымском Валу я уже по-новому смотрел на картины, скульптуры, фотографии и инсталляции. Работы художников словно кричали, призывая своих коллег и всех нас бороться за выживание, начав борьбу с собственного дома. Борьбу со всеобщей коммерциализацией, что благодаря рекламе уже властвует на экранах телевизоров. Под её напорами уже пал Дом художника на Кузнецком мосту. Видно подошла очередь и ЦДХ что на Крымке.
В залах Центрального Дома Художника мне открылся истинный смысл всей нашей выживаемости: в желании прибежать быстрее в рынок, обогатиться, выставить все на продажу, мы губим сначала природу, затем искусство и художника в нем, а в целом– самих себя.
Студеникин Юрий
Публикация газета «Молодежь Московии» г. Москва 2003 г.
