Я наблюдаю за котенком, который носится по комнате со всей той неуёмной отдачей и энергией, на которую способно лишь юное существо. Его полуторамесячного, почти лысого от лишая, предельно несчастного, погибающего от болезни и голода в какой-то яме, подобрала моя жена по настоянию внука и стала выхаживать. В те дни сложно было представить, чем все это закончится, но через несколько недель в доме жила абсолютно здоровая, красивая и безумно радостная бестия редкого окраса: черные пятна на длинной серой шерсти и серая в полоску шапочка.
Вот он промчался по полу через всю комнату, запрыгнул на стул и на секунду там замер. Подергал когтями обивку, попытаться укусить деревянные детали, затем спрыгнул и помчался под диван. Увидев игрушку собаки, покатил её по полу, перекидывая между передними лапами слева направо и справа налево, и скрылся с ней где-то в коридоре. Через полминуты какой-то серой пулей он пролетел от двери на диван, промчалась по спинке, по полу и опять исчез. В следующем пролете прошелся по моим плечам, в очередной раз – проскакал по груди.
Иногда он замирает и разглядывает нечто невидимое, явно реагируя на это невидимое, кидаясь и заигрывая с ним. Быть может, это какие-то маленькие домовята, которые тоже рады, что есть с кем погонять по квартире. Кошки и собаки, нередко начинают что-то изучать в пространстве. Вот и я почему-то посмотрел на горшок с юккой, стоящий на полу, зачем-то перевел взгляд вверх по стене к карнизу, но быстро переключился на изучение рисунка обоев и какой-то там трещинки, поскольку объяснить себе рационально не смог, что же в действительности послужило причиной этого неожиданного внимания.
Однако общаться с неживыми предметами котенку вскоре надоедает, наши взрослые кошки на него шипят, и он играет с молодой собакой, которая сама начинает гоняться за ним, по-собачьи пытаясь схватить его за туловище. Похоже, это не самая приятная для него игра – торчать в собачьей пасти, и он выкручивается и ускользает от нее где-то в коридоре, а, через мгновение, вернувшись, набрасывается на мою руку, обхватывает её своими мягкими лапками, а задними быстро-быстро перебирает, как делают это кошки, и грызёт мои пальцы.
Долго терпеть его покусывания острыми зубками мне не хочется, стряхивать – бесполезно, поскольку сам исцарапаешься, а он немедленно вернется и вновь накинется с ещё большей энергией, потому я беру его за шкирку и слегка отбрасываю от себя. Он мягко приземляется и на пяток-другой секунд успокаивается. Но вот он опять мчится по комнате, влетает ко мне на диван и вновь набрасывается на мою руку. Опять за шкирку – и он на полу, а чтобы отогнать подальше, я громко хлопаю в ладоши перед его носом. Это единственное, после электроинструмента, чего он побаивается: прижимает уши, приседает и тихонько удаляется. Если подумаешь, что он обиделся и надолго ушел, можешь сильно ошибиться, поскольку через минуту он готов опять мчаться по комнате в своей безумной гонке.
Но бывает так, что навоевавшись и неоднократно «получив по заслугам», он забирается ко мне на ноги, переворачивается на спину и нежится от живого тепла, чувствуя себя в абсолютной безопасности. А я смотрю на него и думаю об уроке, который он мне преподает. Только что он получил взбучку, надо бы обидеться, зажаться, забиться в какой-нибудь угол и сидеть там, тихо дуясь от злости, слез, ответных слов, планов мести или чего там еще… Но, вместо всего этого, котенок забирается ко мне на колени и дремлет там в полной уверенности, что он также любим и прощен, как и в безмятежные и безудержные минуты своего котячьего счастья.
Способны ли мы столь же просто и естественно переносить «удары судьбы», не боясь того, что вы нелюбимы, не создавая этим сами себе горестей и вытекающих из них страданий? Когда и как откликнется ваш страх – сказать трудно, но обычно все бывают очень удивлены, когда вдруг, «на ровном месте», возникнет какая-то болезнь и начнётся долгая, если не пожизненная, беготня по кругу больница – врач – аптека. Может быть мы и могли бы ощущать жизнь, как и этот котенок, и тем самым оберегать себя от разрушительных страстей, но для этого надо, как и он, любить весь мир.
«Ну, а сам-то?», – скажет кто-то, дочитав эти строки и выказав столь обычным вопросом свою внутреннюю агрессию. Почему нападает, чего боится? Что кто-то может оказаться лучше него самого? Лучше – все равно кто-то найдется, и хуже – тоже. Не приходилось задумываться? Хотя на вопрос, что такое лучше или хуже, хорошо или плохо порой не столь просто ответить. Сколько копьев и сколько судеб было сломано из-за этого, казалось бы необъяснимого желания всегда быть лучшим, первым, этаким отличником или отличницей! Идет он по улице, весь такой лучший, напряженный, боящийся любого взгляда или слова. И такому особенно трудно – уж очень сильно он боится быть нелюбимым, и потому старается изо всех сил и, значит, соперничает со всеми.
А про себя я уже сказал: учусь… у котенка, пока он спит на моих коленях.
