Угон

Очень заскучал перед аттестацией инспектор ГИБДД капитан Николай  Мякинький. Приходилось всего сторожиться – вдруг кто напишет заяву вышестоящему начальству о его некорректности по отношению к водителям или, не дай Бог, о попытке взять взятку? Все,  прощай любимая работа. И Мякинький, сдерживая себя на службе от совершенно обычных в другое время, а сейчас считающихся низменными,  поступков, аж извелся весь.

Похудел даже, оставив в себе от прежних ста всего семьдесят килограммов,  и его родная фамилия перестала ему идти – стал он весь какой-то изломанный,  угловатый,  не  мякинький, в общем уже,  а тверденький.

Но тут с ним такое случилось такое, что он оторвался, наконец, по полной… Но все по порядку.

Приехал Николай домой вчера во внеурочное время – жезл свой полосатый забыл. А какой инспектор ГИБДД без жезла? Так, мент обычный,  только в голубой фуражке.

Ну,  открывает он квартиру своим ключом,  находит свой жезл – завалился за обувной шкафчик, и  видит: тут что-то не так. А, вот что – туфли не его в прихожей стоят. Дорогие такие, блестят как светоотражающие полосы  на его форменной тужурке.

Ну, Мякинький сразу в спальню. А там его жена с каким-то хлыщом, в их супружеской постельке кувыркаются!

— Так! – злорадно сказал инспектор, похлопывая жезлом, как дубинкой, по ладошке. – Нарушаем, значит? На чужой машинке катаемся?

Ну, жена его, как полагается в такой ситуации, в крик, в слезы: «Коленька, ты не так все понял! Верь мне, а не своим глазам! Это мы с товарищем по работе зашли. Он хочет такую же кроватку домой купить. Попросил меня показать, как она работает».

— Помолчи! – рыкнул на нее инспектор. – Ты здесь вообще как транспортное средство. А оно, как известно, не разговаривает. Разве что иномарки некоторые. А ты-то отечественная!

И обращается к этому, который рядом с его женой лежит, одеяло на нос натянул.

— У тебя права на нее есть?

— Не… нету! – вякает тот.

— Может, ты по доверенности на ней… того… ездишь?

— И доверенности нету…

— Ага! – с пугающим спокойствием сказал капитан Мякинький. — Значит,  будем квалифицировать это как угон. Под протокол, значит. А это, гражданин водитель, уже совсем другая песня. Вернее, не песня даже, а статья. Уголовная!

— Коленька, может, по первому разу обойдешься предупреждением? —  пискнула жена. – Это все же  мой коллега по работе, и даже начальник отдела, Виктор Сергеевич Якушев…

— Тебя никто не спрашивает! – рявкнул на жену Мякинький. – Вали вон на штрафплощадку, на кухню то есть!

Жена инспектора,  прихватив халатик,  тут же выскользнула из спальни, от греха подальше.

— Таким образом,  корячится тебе, уважаемый, срок – от трех до семи лет! – продолжил  грузить несчастного «угонщика» инспектор. —  Так что составим-ка  мы  сейчас  протокольчик…

— А это… — кашлянул «товарищ по работе» его жены Якушев Виктор Сергеевич. – Без протокола никак нельзя?

— Никак, — твердо сказал Мякинький. – Я на тебе премию хорошую могу заработать. А мне сейчас деньги нужны будут. Новую жену… то есть, новую машину себе хочу купить.  Моложе и красивше. А в ту, которую ты у меня угнал, я уже не сяду. Принцип у меня такой.

— Коленька-а-а-а! – в голос заревела за дверью кухни жена инспектора Мякинького. – Я больше не буду-у-у!

— Конечно,  не будешь, — согласился Мякинький и,   поправив кобуру с пистолетом, с прищуром уставился на торчащую из-под одеяла голову. Голова виновато отвела глаза в сторону. Потом насмелилась и спросила:

  — А позвольте поинтересоваться, каков размер предполагаемой премии?

— Ну,  уж никак не меньше моего оклада! – гордо сообщил  Мякинький.

— А если две таких премии, но от меня? – осторожно стал прощупывать почву под ногами неподкупного инспектора начальник отдела Якушев Виктор Сергеевич, так неудачно зашедший к своей коллеге в отсутствие ее мужа.

— Хм, две…- задумчиво почесал подбородок инспектор. — Кстати,  угон-то осуществлен  с проникновением в чужой гараж…

— Я сейчас,  сейчас,  – заторопился Якушев, высвобождаясь из одеяла. – Вы, пожалуйста. отвернитесь, пока я оденусь и покину вашу… ваш гараж.

Одевшись, Якушев вытащил из кармана пиджака пухлый бумажник.

— Так на чем мы с вами остановились? Сколько премий я вам должен компенсировать?

— С учетом отягчающих обстоятельств, нанесенного мне морального ущерба – никак не меньше пяти, — навскидку оценив содержимое бумажника Якушева, подвел окончательный итог Мякинький.  – То есть семьдесят пять  тысяч рублей. Можно в долларах…

А увидев изумленно вскинутые брови Якушева, Мякинький жестко добавил:

— Торг здесь неуместен!

— Нет, я в том смысле, что вы это —  серьезно? – торопливо спросил Якушев, расстегивая бумажник. —  Это в самом деле пять ваших окладов?

— Округленно, — туманно сказал Мякинький, стесняясь размеров оплаты своей столь серьезной и значимой для страны должности. – Да, если ты добавишь еще пару окладов, можешь забрать с собой и угнанное тобой транспортное средство…Отдаю!

— Коля-я-я! – опять завыла за кухонной дверью жена Мякинького. – Ну как ты може-е-ешь!

— Ладно, — смилостивился инспектор, пересчитывая деньги.  – Пусть остается. Я ее вечерком  раскидаю, снова соберу – может, и сгодится еще. Ну,  а ты иди, Якушев, иди. И помни: еще раз попадешься на угоне чужой ба… машины то есть,  уже так легко не отделаешься!

И инспектор ГИБДД,  капитан еще милиции Николай Мякинький, на всякий случай надежно заперев квартиру с оставленной в ней кающейся женой и  морща губы улыбкой  маньяка, временно удовлетворившего свою неистощимую похоть,  отправился на службу.

Сегодня он мог без ущерба для нервной системы отказываться  от предлагаемых ему нарушителями ПДД взяток…