JOHANN WOLFGANG GOETHE
(1749 — 1832)
ERLKÖNIG
Wer reitet so spät durch Nacht und Wind?
Es ist der Vater mit seinem Kind;
Er hat den Knaben wohl in dem Arm,
Er faßt ihn sicher, er hält ihn warm.
Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gedicht? –
Siehst, Vater, du den Erlkönig nicht?
Den Erlenkönig mit Kron` und Schweif? –
Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif.
„Du liebes Kind, komm, geh mit mir;
Gar schöne Spiele spiel` ich mit dir,
Manch bunte Blumen sind an dem Strand,
Meine Mutter hat manch gülden Gewand“.
Mein Vater, mein Vater, und hörest du nicht,
Was Erlenkönig mir leise verspricht? –
Sei ruhig, bleibe ruhig, mein Kind;
In dürren Blättern säuselt der Wind.
„Willst, feiner Knabe, du mit mir gehn?
Meine Töchter sollen dich warten schön:
Meine Töchter führen den nächtlichen Reihn,
Und wiegen und tanzen und singen dich ein“.
Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort
Erlkönigs Töchter am düstern Ort? –
Mein Sohn, mein Sohn, ich seh` es genau;
Es scheinen die alten Weiden so grau.
„Ich liebe dich, mich reizt deine schöne Gestalt;
Und bist du nicht willig, so brauch` ich Gewalt!“
Mein Vater, mein Vater, jetzt faßt er mich an!
Erlkönig hat mir ein Leids getan! –
Dem Vater grauset`s, er reitet geschwind,
Er hält in Armen das ächzende Kind,
Erreicht den Hof mit Mühe und Not;
In seinen Armen das Kind war tot.
Юрий Герловин
ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
Кто скачет сквозь ветер, сквозь ночь и сквозь страх?
То всадник, сжимающий сына в руках.
И мальчик испуганно жмётся к отцу,
Неясные тени бегут по лицу.
— Мой сын, ты боишься чего-то? Всё — зря!
— Отец, ты не видишь лесного царя?
Да, вот он с короной и в длинном плаще.
— Да нет же! То клочья тумана в плюще.
— «Пойдём же со мной, мальчуган. Ты готов?
Наш берег усыпан ковром из цветов.
И мать моя просит тебя погостить,
Чтоб плащ с позолотой тебе подарить».
— Отец, разве ты ничего не слыхал?
Он что-то мне тихо сейчас прошептал.
— То ветер пронёсся, листвой шевеля.
Не бойся. В обиду не дам я тебя.
— «Иди ко мне, мальчик. Иди, дорогой.
Вон дочки мои ждут тебя за рекой.
Так славно танцуют они и поют!
С тобою они хоровод поведут».
— Отец, там во мраке ( взгляни поскорей )
Ты видишь лесного царя дочерей?
— Сынок, успокойся. Там вижу и я,
Как старые ивы стоят у ручья.
—«Тебя я люблю. Для меня ты рождён.
Не будь непослушным. Я очень силён».
— Отец! Царь хватает, железом звеня…
Мне страшно, мне больно, он душит меня.
И стонущий мальчик поник головой.
А всаднику страшно. Конь мчится стрелой.
Вот двор, наконец! Вот у дома ветла.
И всадник выскакивает из седла.
Скорее! — кричит он. — Скорее огня!..
И мёртвого сына снимает с коня.
FRIEDRICH HEBBEL
(1813-13)
EIN BILD AUS REICHENAU
EIN BILD AUS REICHENAU
Auf einer Blume, rot und brennend, saß
Ein Schmetterling, der ihren Honig sog,
Und sich in seiner Wollust so vergaß,
Daß er vor mir nicht einmal weiterflog.
Ich wollte sehn, wie süß die Blume war,
Und brach sie ab: er blieb an seinem Ort;
Ich flocht sie der Geliebten in das Haar:
Er sog, wie aufgelöst in Wonne, fort!
Юрий Герловин
КАРТИНА В РАЙХЕНАУ
Пылал цветок. И бабочка на нём
Пила нектар средь алого огня;
И в этом упоении своём
Она не улетела от меня.
И я, сорвав, цветок поднёс к щеке…
А бабочка, лишь сделав лёгкий взмах,
Пила нектар в блаженстве на цветке,
Алевшем … у любимой в волосах.
