Человек с Битловскими Мозгами

Сергей Шандра

Отрывок из романа «Человек с Битловскими Мозгами».

Жизнь 1

Человек с Битловскими Мозгами.

Аберрация  1

Сэм был человеком с БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ. Если бы вы спросили его, чтó это значит, боюсь, он подвел бы под это целую концепцию, стоящую отдельного специального исследования (психологами, а еще лучше психиатрами). Да и звали этого ЧЕЛОВЕКА С БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ вовсе не Sam, а простым русско-украинским, а вернее, латинским, именем, тоже начинавшемся с буквы «С». Но в среде, где имярек общался с подобными себе, более или менее ЛЮДЬМИ С БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ, было принято находить славянским именам английские аналоги. И ведь речь идет не об унылых, Боже упаси, брутальных хиппи, которые к началу нашего повествования (1991год от Р.Х.) обрели некое второе дыхание в болоте не поддающейся никакому формированию молодежи. Все ЛЮДИ С БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ были детьми обеспеченных (до 1991года) родителей с высшим, в основном, техническим, образованием, сами проходящими курс интеллигентского ликбеза в тех же самых, но уже не советских, вузах.

Сэм, а теперь и вовеки мы будем звать героя именно так, имел нормальное, но не более того, застойное детство, был честным октябренком, не слишком пламенным пионэром с часто не глаженым галстуком и, наконец, унылым комсомольцем, выбранным в комитет комсомола школы по инерции былых заслуг.

Он всегда честно пытался верить всему, что ему говорили, но от привычных и приличных официальных фраз на собраниях его неудержимо тянуло домой, к любимым книгам, солдатикам и маме.

Много лет освобожденный от физкультуры по состоянию здоровья, он неизменно проигрывал своим сверстникам в физическом развитии, был худощав и длинен, однако был не по-тупому начитан и при этом не зубрилой, водил дружбу даже с двоечниками, если с ними ему было интересно. При этом будущий Сэм имел какой-то стержень, коий и чувствовали в нем все окружающие люди (кроме мамы, конечно). Даже пришедший в 8-ом классе (а речь идет о 10-тилетней школе) из детской зоны уголовник Дубенко, пытавшийся ввести среди 15-ти летних детей подобие «понятий», в результате сдался, так и не сумев пробить даже кулаками сэмов каркас. И это притом, что драться Сэм не умел, несмотря на все усилия своего в прошлом драчливого отца.

Сэм долгое время не мог решать большинства вопросов своей недолгой жизни самостоятельно. Поступив вслед за братом в Николаевский Кораблестроительный институт (НКИ), он сначала нормально, а потом всё с большими трудностями, пробует честно освоить привычную и приличную профессию. Брат Олег всю предыдущую жизнь шел впереди, прокладывая, торя ему дорогу. В школе, хотя Сэм и сам учился почти отлично, ему не нужно было прилагать чрезмерных усилий – стоял штамп: «он такой же, как и его старший брат». Так что ученик зачастую ленился стараться там, где другим приходилось поднапрячься. Все шишки уже были получены Олегом, и хотя Сэм был типичным гуманитарием, его, как и брата, продолжали посылать на олимпиады по физике, программированию и др. точным наукам (безуспешно). Там же где была сэмова вотчина (история, география, английский), олимпиец доходил и до республиканского уровня (география, 1989 г., Киев; хотя там Сэм вообще не старался занять какое-нибудь место и пустил всё на самотёк, просто очарованный красотой города). Олег прошел всё – школу, армию, институт самостоятельно, обусловив этим возможно то, что Сэму весь этот путь дался намного легче (минус армия в случае Сэма). Лишь в одном младший помог старшему — женившись раньше (см. ниже), показав, что в браке мало по-настоящему жуткого; тренировка же сэмовыми детьми стала для Олега «курсом молодого бойца» перед появлением своих.

…Итак, Сэм в инстике. Эйфория первых лекций позади — никто не вызывает к доске, уроки делать не надо! Новые лица, принципиально другие отношения типа «препод – студент», первый колхоз. Но как и когда-то в комитете комсомола, Сэма всё чаще тянет домой. Однако учится он в чужом городе, где в недостатке и мама, и книги, а солдатики не приносят боле желанного забытья. В этот переломный момент и происходит гражданская смерть Сэма, а результатом случившегося первый раз в его короткой жизни катарсиса становится рождение ЧЕЛОВЕКА С БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ.

ЧЕЛОВЕК С БИТЛОВСКИМ МОЗГОМ есть следствие эволюции обычного индивида в стадии получения высшего образования, хотя обычным следствием сего перерождения и есть протест против получения оного высшего образования. Автор знавал многих подобных особей в различных стадиях этого процесса отрицания. Сэм был не рыба, не мясо. Он очень любил маму и очень не хотел в армию, где бы ему наверняка заменили его БИТЛОВСКИЕ МОЗГИ настоящими. Поэтому он на каждой сессии имел до трех пересдач, честно проводил целую ночь перед экзаменом без сна, молился и клялся Всевышнему начать учиться со следующего семестра. Но беготня с хвостовками ничему не учила, ведь Сэм уже стал мутантом.

Первой прослушанной им осознанно битловской песней была I Am The Walrus. До этого через всё его счастливое детство проходил образ странной группы с очень мелодичными песнями, которые признавал «годными» даже его бардовско-окуджавский отец. Как — то Сэм увидел по единственному в их семье на будущие 20 лет черно-белому телевизору «Электрон» отрывок из мультика “Yellow Submarine”: это была “Nowhere Man”, переведенная диктором почему-то как «С небольшой помощью моих друзей». Поразила мелодия, яркие радуги, в которые как в ворота входили битлы все вчетвером. Запомнилось ощущение группы и сказочности в сочетании с неземной музыкой. В его детском сознании поселилось понятие о каких-то ярких постмодернистских ПЛ как бы с обложек журнала «Кругозор», о жутком пиетете и трепете, отголоски которого задевали своими вельветовыми краями и его впечатлительную сущность. Родители всегда жалели его, младшенького и болезненного, поэтому никакого отвращения к музыке в детстве он не приобрел, с удивлением узнавая о музыкальных школах как о неких жупелах для многих своих одноклассников. Наоборот, со своими длинными музыкальными пальцами, плюс неиспорченным гаммами и сольфеджио слухом, Сэм инстинктивно потянулся к неизвестной доселе стихии. Сначала очень осторожно, а после более уверенно, он ступил на землю, открытую BEATLES.

Поначалу, пределом желаний новорожденного битломана было иметь все альбомы. Одни названия: Abbey Road, Sgt.Pepper’s Lonely Hearts Club Band, Magical Mystery Tour, Rubber Soul завораживали и заставляли сознание рисовать волшебные картины несуществующих сказочных животных и стран. Услышав однажды в одном фантастическом советском мультике ленноновскую Imagine, Сэм был поражен необычной реверберацией голоса, а когда через пару месяцев его мама, совершенно случайно, руководствуясь лишь женской интуицией, купила в ЦУМе родного сэмового города Херсона болгарский диск Imagine, Сэм сначала даже не отреагировал как подобало бы. Много позже, когда он стал больше смыслить в инглише, ореол загадочности стал понемногу рассеиваться, уступая место стойкому пониманию путей развития самого процесса возникновения и феномена BEATLES. Ведь Abbey Road это всего лишь улица, а White Album — даже не название, а цвет конверта (!). Недоступность же источников информации о предмете лишь подстёгивало желание эту информацию получить. Да, да, ведь еще в начале 90-х годов XX столетия на так называемом постсоветском пространстве все еще слабо ощущалось биение времени. То, что сверстники родителей ЛЮДЕЙ С БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ в свободном западном обществе пережили в 60-х, по-настоящему захлестнуло республики бывшего Союза лишь в 90-х. Этот запоздалый «прилив» совпал по времени с так называемым брит-попом in U.K., хотя эта новобитловская волна, как и первобитловская, по сути прошла стороной, не вызвав сдвигов в послесоветском обществе. Слишком уж много проблем тогда было у всех и того самого отдохновения, способствующего всегда творчеству, конечно, не было и в помине. К тому времени Сэм уже имел свою группу, которая уже почти прошла все стадии подражания последовательно (1. Beatles;2. Rolling Stones;3. Doors; 4. Pink Floyd с Сидом Барретом; 5. Led Zeppelin и т.д.).

Приход брит-попа вызвал у нашего героя удивление и бурную радость. «Наше время пришло,- думал Сэм — надо рвать на запад!». Но обожествляемый им английский мир и не думал поощрять сэмовы устремления. Все записи сочиненных к тому времени самим Сэмом англоязычных песен¹, с таким трудом сделанные, с превеликим трудом отправленные по чудом нарытым адресам звукозаписывающих лэйблов, либо вообще попадали «в молоко», либо приходили назад с вежливо-стандартными отказами на обожаемом языке. Так прошел весь период brit—pop, сменившийся у Сэма глубоким разочарованием. БИТЛОВСКИЕ МОЗГИ не хотели уяснить, что сказка о Beatles не более чем сказка и что реально ТАКОЙ группы не существовало ВООБЩЕ!

Сэм, являясь официально и фактически лидером своей группы, видел себя не иначе, как поющим ритм-гитаристом + губная гармошка. Из-за этого он долго и безуспешно искал «харрисона», хотя сам неплохо исполнял немудреные соляки. Позднее, года через три, роль «леннона», как любая надуманная форма, стала тяготить его, однако навязанная им самим модель Beatles оказалась довольно устойчивой. Сэм сознательно приносил в жертву свои честолюбивые гитарные устремления на алтарь общей, как он считал, победы. Но эта жертва и сама победа оказались ненужными как членам его группы, которых он пытался лелеять как персонажей своей сказки, так и окружающему эту сказку обществу. Смешна была попытка Сэма обрядить группу в подобие битловких пиджаков. Он выпросил у брата и его друга оставшиеся после их двухгодичной службы в СА парадки (без погон китель по стилю очень напоминает позднебитловский англо-пиджак – это не мудрено, ведь новая форма одежды была введена в Красной Армии в 1970 г.). Еще два комплекта формы дали тоже служившие однокурсники. Загвоздка была только в цвете – хаки нужно было превратить в красный, ну, на худой конец, в черный. Затея повалились, когда выяснилось, что синтетика, являвшаяся основой материала кителя, к сожалению, в бытовых условиях не красится…

…Однажды, после долгих и мучительных размышлений, «Псевдоленнон» понял, что даже и сама компоновка музыкальных инструментов была у Beatles не особо удачной, ведь выделять вторую гитару как отдельный, постоянно действующий член коллектива не рационально. Обе гитары работают в одном диапазоне частот и лишь при хорошей и грамотной звукорежиссуре отчетливо различимы. Добиться этого при совковой организации концертов в те годы было практически невозможно, что оборачивалось жуткой неудовлетворенностью своей игрой и игрой партнеров. Сэм все более склонялся к мысли, что гитара должна быть одна, где-то играя соло, где-то ритм, а чаще какие-нибудь нестандартные прикольные партии, далекие от сверхтехнических высот. Долгие запилы в духе Джимми Пейджа и Джимми Хендрикса все чаще вызывали зевоту у слушателей, а дико навороченная гитарная неоклассика, поразив один раз количеством нот, вызывала в дальнейшем раздражение прагматизмом и совершенством. ЛЕГЕНДА О ЛИДЕР-ГИТАРЕ, созданная битлами и развитая последующими поколениями, особенно «совейских» музыкантов, явно исчерпала себя.

Так Сэм потерял первую составляющую БИТЛОВКОГО МОЗГА – МИФ ОБ ИДЕАЛЬНОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ СТУКТУРЕ BEATLES.

Аберрация 2

Сэм расходился с этими пупер-гитаристами ещё и в том, что все они были поборниками правильных репетиций (т. н. правые): они считали (и, наверное, считают), что первичным есть РЕПЕТИЦИЯ и что нужно буквально годами сидеть на базах, оттачивая программы до вершин мастерства. Зачастую, за этим скрывается внутренняя неуверенность в себе и своем творчестве, доходящая до абсурда: первый басист Сэма, Базилич, вообще стремился только репетировать и панически боялся выступать. Мотивируется это всегда тем, что «они, мол, не клоуны». Когда же эти не клоуны решаются, наконец, выступить, выглядит и звучит это не очень – а как это может звучать, если люди не имеют опыта публичных выступлений, которые только и дают уверенность, courage и сыгранность, чего НИКОГДА не даст никакая репетиция! Сэм знал из опыта, что когда программа готова, её нужно переводить на следующий уровень — показывать на концертах, воплощать в записи. Если продолжать её оттачивать, программа просто заигрывается – музыканты начинают лажать именно из-за того, что оч-хорошо знают песни. Другой тип музыкантов – левые: эти считают, что не нужно репетировать вообще. Связано это, в основном, с их ремеслом – они лабухи, т.е. постоянно играют в каких-то клубах или ресторанах. Им просто некогда репетировать (да и не нужно) – репертуар в этих местах один и тот же. Кроме того, лабухи играют обычно в двух, трёх и более, группах – берут количеством. Сэм терпел левых тоже с большим трудом, и только некоторое время – ему, как автору, не могло нравиться пофигистическое отношение их к его песням². Всё вышесказанное,

т. е. наличие левых и правых в группе, очень поколебало глубокое убеждение Сэма в том, что репетиции должны приводить к КОЛЛЕКТИВНОМУ ТВОРЧЕСТВУ.

Эта вторая составляющая сказки еще долго не давала Сэму покоя, заставляя совершать героически ненужные усилия. Он щепетильно относился к авторству песен, постоянно побуждая своих согрупников к творчеству. Сэм гордился, когда выдавив какую-нибудь чахлую мелодию из своих парней, мог включить их в соавторы: ну как же- Lennon/McCartney, Сэм/Майк, Сэм/Пит!³. Сам он давно не нуждался в соавторах, хотя поначалу и пытался сочинять что-либо не один. У битлов же выходило! Позднее, прочитав интервью Леннона в «Билборде», где тот говорит о том, что большинство удачных песен Beatles были написаны порознь, Сэм успокоился, не прекратив однако попыток стимулировать партнеров. Подобная ситуация сложилась и в отношении денег, нечасто посещавших карманы потенциальных звёзд. Сэм делил все поровну до последней копейки, хотя посторонние люди и замечали ему, что сам он осуществляет работу явно значительно большую, чем его коллеги. «Директор завода получает больше, чем даже главный инженер»,- резонно замечали ему немногие близкие люди, но Сэм продолжал бороться за свои убеждения (точнее, заблуждения). Когда со временем из группы ушли все ЛЮДИ С БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ, его самого начала тяготить такая политика. Обычных музыкантов вполне устраивало, что «этот олух» сам отдал часть своих привилегий им. Теперь, не имея ЛЮДЕЙ, согласных вместе с ним питать СКАЗКУ О BEATLES, Сэм явно почувствовал нелепость того положения, в которое он загнал себя сам. Все это проявилось еще более выпукло, когда для группы пришла пора зарабатывать деньги своей игрой в клубах. МИФ О БИТЛОВСКОМ РАВЕНСТВЕ И КОЛЛЕКТИВНОМ ТВОРЧЕСТВЕ затрещал по швам, но лишь выгнав со скандалом последних обычных музыкантов, понимавших равенство как возможность работать меньше, а получать поровну, Сэм утратил и эту составляющую БИТЛОВСКОГО СОЗНАНИЯ.

Аберрация 3

*The Lemmons – lemons (англ.) – лимоны, ср. Lennon—Lemmon, удвоенная “M” по той же причине, почему Beatles, а не Beetles, Led Zeppelin, а не Lead Zeppelin, Creedence, а не Credence. Кроме того, любимый американский актер Сэма 50-х гг. XX века – Jack Lemmon.

Аберрация 4

Последней составляющей БИТЛОВСКОГО МИФА была легенда о ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНОМ ВЗЛЕТЕ при наличии достойных песен и, главное, МЕНЕДЖЕРА. Brian Epstein в представлении Сэма был идеальным менеджером: гениально продвигал BEATLES на рынке, не вмешивался в музыку, не обманывал музыкантов, брал мизерные проценты. Начитавшись битловской литературы, Сэм на каждом концерте ждал, что к нему подойдет «Brian Epstein» и предложит свои услуги. Не смущало даже то, что на тот момент ни в стране, ни даже в столице не существовало шоу-БИЗНЕСА. Именно БИЗНЕСА, отлаженной системы, позволявшей любому талантливому «зерну» прорасти и пустить глубокие корни. Такого БИЗНЕСА, который на момент возникновения Beatles существовал в Британии и, не смотря на наличие такового, Эпстайну пришлось все же пооббивать пороги звукозаписывающих компаний (и безрезультатно!!!). Не настораживало Сэма и то, что битлы с 1957 по 1962 годы были никому не нужны и не понадобились бы, если бы не СУДЬБА в лице Брайана. Хотя сам Эпстайн вряд ли справился бы, если бы знакомые не оказали ему протекцию (вот тебе и запад!), после чего на битлов и обратил внимание Джордж Мартин …

…Но никто не подходил, и Сэм решил создать менеджера сам. Не стоит описывать череду старых друзей, однокурсников и одноклассников, подававших надежды своими деловыми качествами и с треском не оправдавших «высокое» доверие Сэма. Его попытки самостоятельно к концу 90-х годов заинтересовать некоторые новообразованные «лейблы» провалились по простой причине: лейблы занимались штамповкой полу- или полностью нелицензионных компактов под черным пиратским флагом и совсем не интересовались долгосрочными проектами. Даже выступление на столичном телевидении в 1999 году было выстрелом из гаубицы в белый свет. Все пробы попасть в НЕСУЩЕСТВУЮЩУЮ систему, в которой делали первые шаги лишь «отважные» пионеры прерий, провалились. Так рухнула последняя составляющая БИТЛОВСКОГО РАЗУМА — МИФ О ШОУ-БИЗНЕСЕ.

Reality 0

XXI век Сэм встретил совершенно изменившимся. Все, что он вынес из своего более чем 15-ти летнего пути, было убеждение в том, что прежде чем ты сам получишь возможность сказать что-нибудь миру, ты должен УБИТЬ В СЕБЕ БИТЛА! Вот что он сказал автору этих строк, когда его спросили о будущем:

«Я БОЛЬШЕ НЕ ЧЕЛОВЕК С БИТЛОВСКИМИ МОЗГАМИ. МНЕ ЖАЛЬ МОЕГО МЕРТВОГО БУДУЩЕГО, КАК ЖЮЛЬ ВЕРНОМ, ПРОПИСАННЫМ МИФОМ О BEATLES, ХОТЯ БЕЗ ЭТОГО МИФА НЕ БЫЛО БЫ И МЕНЯ КАК МУЗЫКАНТА. Я ОСОЗНАЮ, ЧТО В ДАННЫЙ МОМЕНТ ПЫТАЮСЬ СОЗДАТЬ СВОЙ МИФ — МИФ О СЭМЕ. НО ЭТО МОЙ ПУТЬ, ХОТЯ ВСЯКОМУ ЧЕЛОВЕКУ С СЭМОВСКИМИ МОЗГАМИ ПРИДЕТСЯ ТАКЖЕ СЛОЖНО, КАК И МНЕ — ЕМУ ПРИДЕТСЯ УБИТЬ В СЕБЕ СЭМА!».

Аудиоприложения.

1. Было отправлено более 15 аудио-кассет по адресам EMI, Decca, BMG, Universal Music и т.п. Сэм потратил на это все деньги, полученные им и его женой Идеей в подарок на свадьбу (см. Жизнь 2). Так как в кассету нельзя было вложить письмо, Пит надиктовал текстовое вступление с обращением к «братьям по разуму». К обложке кассеты была приклеена маленькая фотография «золотого состава» (по терминологии Сэма, аналогично периодам русской поэзии) The Lemmons (Сэм, Майк, Пит, Джим), сделанная в местном фото-ателье и размноженная в фото-магазине. На кассете было более 15 песен собственного сочинения (в основном Сэма). Среди них: 1.Gloria, 2.Toy Soldier, 3.I Surrender, 4.Hello! Little Child, 5.Grow Old Without Me, 6.Sgt. Lemmon’s Dream.

2. Ко времени, когда в составе The Lemmons стали появлятся «левые» музыканты, можно отнести песни Сэма Laluna, Cruel (она же Oh,No!), Бармалей.

3. Совместных песен у Сэма с его музыкантами было немного. Наиболее яркая из них – Рядом с Тобой (Under Your Spell), написанная в соавторстве с Питом (посвящена, конечно, Идее).

4. Нужно отметить, что первоначально Сэм просто построчно переводил свои тексты на русский. Потом он понял, что структура русского языка не соответствует гармоническим колебаниям музыки, называемой «рок». Пришлось усложнять тексты, что увеличивало смысловую нагрузку песни и шло в ущерб легкости и «роковости». Из этого периода «русификации», пришедшегося на «серебряный» состав The Lemmons (Сэм, Пит, Ру, Дэн), можно выделить версии Глория (Gloria), Zлой (Oh,No!), УтроСтраныРа. Даже перевод части песен на украинский язык (ҐенеРація, Амбрелла), по мнению Сэма, более легкороковый, не дал группе той органичности и уверенности,которая была у Леммонов на английском (про киевский период The Lemmons см. Жизнь 2).

Все песни представлены в том качестве звучания, в каком были записаны на тот момент. Это могла быть репетиционная база (1994-95 гг.), импровизированная студия (1996-97 гг.) или реально профессиональная студия звукозаписи (после 1998 г.)

Песни группы The Lemmons находятся по ссылке

http://vk.com/audio?id=70022930