Сендайский сквер

Сендайский сквер

Как странно, что люди не замечают (или не хотят замечать) элементарных вещей. За те две тысячи лет, что мы спасены от смерти и греха, человек так и не стал духовным в полном смысле этого понятия. К словам булгаковского Воланда «Их испортил квартирный вопрос» невольно хочется добавить «И не только…». Копаясь в собственных проблемах, мы перестали обращать внимание на ближних. В первую очередь на то, что кто-то нуждается в просто душевном общении, а не в отговорках типа «Извини, я занят». Отсюда и равнодушие, недоверие друг к другу и, как следствие, конфронтация на почве различия взглядов на жизнь.

Человеческие возможности безграничны, но многие представители цивилизации не желают признавать их, считая необоснованными и нереальными. Вполне вероятно, что люди, обладающие такими возможностями, а точнее, способностями, благодаря своим великим и необычным деяниям выйдут в обществе на первый план и поведут за собой остальных. Вот только общество отвергает свою ячейку, в которую входят люди с необычными способностями. Пережив не один катаклизм на своем веку, мир остался в состоянии неопределенности. Ведь если бы нашелся человек, который смог бы не только предвидеть, но и убедить нас избегать какого-нибудь опасного явления, то и количество жертв было бы меньшим. А в итоге выходит наоборот − люди со способностями остаются неприемлемыми, их теории и версии пролетают мимо нашего восприятия, и они могут плохо кончить, если не найдут понимания со стороны окружающих. Именно таким людям и посвящается следующая история.

В спокойный летний день, который ничего особенного жителям Минска не предвещал, по Сендайскому скверу с собакой породы сенбернар прогуливалась девочка лет девяти. Звали ее Вероника Осетрова. Это юное создание с карими глазами и широкими скулами, полное надежд на позитивное будущее, шагало по тротуару непринужденно, харизматично улыбаясь прохожим. Собака Вероники, носившая кличку Макс, была бело-бежевого окраса, и ее задорному настроению тоже ничто не мешало. Пекло солнце, и Вероника на ходу время от времени вытирала пот со лба, на который ложилась белокурая челка. В тот день она собиралась с родителями на Заславское водохранилище, поэтому торопилась выгулять собаку. Но поездка не состоялась.

Когда Вероника с Максом спускалась по бамбуковому мостику, на его середине собака внезапно рванула вперед, видимо, желая порезвиться. Зацепившись рукой за поводок, Вероника от неожиданности потеряла равновесие и упала, ударившись виском о ступеньки. Затем она пролетела метров десять, пока поводок не сорвался с ее руки. От сильного удара она потеряла сознание и теперь лежала на плитке, распластавшись, на животе. Ни один из немногих прохожих, бывших в парке, не оказал ей помощь. На счастье Вероники, ее заметил случайно проходивший там ее школьный друг Митя, который был на два года старше. Он подбежал к Веронике, нашел в ее кармане чудом оставшийся целым мобильник, вызвал «Скорую» и позвонил ее маме.

В больнице Вероника пришла в себя, но ее еще долго мучила жуткая головная боль. Переломов она не получила, а вот сотрясение мозга оказалось серьезным, и врачи рекомендовали ей остаться в палате.

Вскоре приехали родители Вероники. Мама девочки, Оксана Петровна, властная и строгая женщина среднего возраста, напустилась на дочку:

− Какого черта ты поплелась с Максом в тот сквер, подлюга? Других мест тебе мало, что ли?

Папа Вероники молча стоял за женой и не возражал ей ни слова. Он имел слабость слушаться жену, лишь изредка ссорясь с ней по расхождениям в каком-нибудь вопросе.

Вероника ничего не отвечала маме, а только стонала от ноющей боли в голове. На третий день пребывания в больнице не без усилия врачей голова перестала болеть, а еще через два дня Веронику благополучно отпустили домой.

Минуло три месяца после выписки. Однажды ночью Вероника увидела сон. Проснувшись поутру, она вспомнила содержание сна, но не сочла нужным поверить в него. Услышав зевок дочери, в комнату вошла Оксана Петровна.

− Доброе утро, Ничка! − сказала она. − Как спала? Головка не болит?

− Хорошо, мам, спала, − улыбнувшись, ответила Вероника.

− А что тебе снилось?

Вероника решила не утаивать сон и рассказала следующее:

− Мне приснилось, что папа уходит из нашего дома с какой-то полной тетей. У нее на голове платочек. Он ее нежно обнимает, целует в щечку и радуется так, как не радовался никогда. А мы с тобой остаемся вдвоем.

Выслушав дочку, Оксана Петровна нахмурилась, но тут же взяла себя в руки, утвердительно кивнула дочери и засобиралась на работу.

Сон Вероники оказался пророческим. Пять месяцев спустя ее родители развелись. Они много ссорились, потом папа объявил маме, что у него другая женщина, с которой он познакомился, будучи в командировке. На другой день после развода папа заехал домой забрать вещи вместе с ней. Пока он шел в спальню за чемоданом, она стояла у порога перед Вероникой и ее мамой. Женщина эта была точь-в-точь как во сне Вероники: лет сорока, пышная, с синим узорчатым платком на голове, поскольку жила в деревне под Минском. Папа попрощался с мамой и Вероникой и, обнимая ту женщину за талию и смеясь, покинул квартиру. Собаку он тоже увел с собой.

Проводив бывшего мужа полными слез глазами, Оксана Петровна с недоумением посмотрела на дочь. Тому, что сон Вероники сбылся, она не придала значения − мало ли на свете совпадений. Вероника же смотрела в расстроенное лицо мамы и была удивлена произошедшим. Она еще не знала, что вещие сны будут посещать ее чаще.

Чуть позже Веронике приснилась тетя − сестра ее мамы, которая выходила из роддома с сияющим лицом и новорожденным на руках. «А дома мальчика купали, особенно усердствовал отец», − утром рассказала маме Вероника. Оксана Петровна только руками развела. У ее сестры врачи обнаружили бесплодие, и о детях ей нечего было и думать. Но сестра мамы и ее супруг прибегли к методу ЭКО − и через девять месяцев стали родителями мальчика, которого назвали Федором. Тетя Вероники из слов девочки узнала об ее сне и была поражена: он исполнился в точности.

Однако Оксана Петровна склонялась к мысли, что сны Вероники вовсе не сны, а просто плод ее воображения, которому она придается в свободное от уроков время. Мама Вероники была убежденной материалисткой и отрицала любые паранормальные способности людей. Такой взгляд у нее сформировался, когда она в юности потеряла мать, больную раком. Тогда Оксана Петровна даже в церковь ходила молить Бога о спасении мамы. Но чуда не произошло. После кончины матери Оксана Петровна разочаровалась в религии и решила, что в жизни надо полагаться только на собственные силы. Свои взгляды она старалась навязать и дочке.

Чем чаще Веронике виделись сны, тем явственнее перед ней вырисовывалась картина будущего. Вероника больше не сомневалась в них и даже пробовала убеждать других в том, что может (если не должно) произойти. Как-то она предупредила маму:

− Мама, на днях к тебе придет твой приятель, дядя Леша, и попросит дать в долг. Не давай ему, иначе он не вернет!

− Молчи, Ника! − прикрикнула мама. − Даже если он придет, я дам ему денег, раз у него будет нужда. Ведь он столько раз меня выручал.

Все попытки дочери убедить маму в обратном были тщетны. Вечером следующего дня к Осетровым пожаловал тот самый дядя Леша. Перешагнув порог, он сказал:

− Выручайте, Оксана Петровна. Собираюсь купить машину, а не хватает всего двести тысяч рублей. Не одолжите ли до поры до времени?

− Конечно, Алексей Иванович. С удовольствием дам вам под честное слово.

И Оксана Петровна сходила в спальню, достала из шкафа старую черную и вдобавок запыленную шкатулку, взяла из нее требуемую сумму и отдала ее своему другу без расписки.

Однако ни в пору, ни во время дядя Леша не сдержал своего «честного слова». Он хвастался всем знакомым своей машиной, а Оксане Петровне взамен долга предложил вечерком прокатиться с ним по городу. Это было последней каплей, и мама Вероники после бурной ссоры с этим человеком вычеркнула его из своей жизни, а затем вновь напустилась на дочь:

− Это ты виновата! Накаркала − и мои деньги коту под хвост! Ты нарочно мне жизнь портишь, фантазерка чокнутая?

− Я не виновата, мама, не виновата! − заплакала Вероника. − Ты же сама меня не послушала.

− С какой это стати мать будет слушать свою дочь? − сильно возмутилась Оксана Петровна. − В следующий раз молчи, а то влетит тебе.

Тогда Вероника завела дневник. В нем она тайком от матери записывала свои сны, которые продолжали периодически посещать ее. Поначалу они были связаны с ее родными и знакомыми, и если была возможность кому-нибудь сообщить об этом, она просила того человека не рассказывать маме об ее визитах.

С тех пор, как Вероника ударилась в парке головой, прошло четыре года. И теперь в холодный ноябрьский день Вероника и ее мама шли через тот самый Сендайский парк в подземный торговый центр «Столица» за новыми шторами. Дул сильный ветер, и светлые волосы Вероники развевались на нем, а затем вновь опускались на плечи, защищенные от холода фиолетовым пальто. Фонтан сквера, на воде которого каждое лето игриво переливались искорки, теперь пустовал на зимний сезон. Но это не сбавляло Веронике настроения. Они с мамой то и дело переглядывались и дарили друг другу улыбки.

Около черных часов с двойным циферблатом Вероника остановилась − что-то вспомнила.

− Что случилось, дочка? − спросила мама.

− Можешь надо мной смеяться, мам, − ответила Вероника, − но прошлой ночью я ясно видела во сне: земля сильно трясется, огромный поток воды и грязи обрушивается на деревья, дома, людей, снося всё на своем пути. Люди, помню, с узким разрезом глаз и черной шевелюрой − видимо, японцы. Часть из них погибает, кругом остаются развалины. А еще я ощутила радиацию. Она течет с АЭС, которая пострадала от этой стихии…

− Стой, Ника! − закричала и замахала руками Оксана Петровна. − Не рассказывай, я этого не переживу!

Прохожие с недоумением обращали свои взоры на маму и дочку. Мама Вероники в ужасе продолжала неистовствовать. В ее памяти всплыло, когда после аварии на Чернобыльской АЭС ее отец-ликвидатор, вернувшись из тридцатикилометровой зоны, поведал жене и детям об истинных масштабах катастрофы. В семье возникла паника, и одно время жена и дочки сторонились отца, пока он не прошел радиационный контроль, после которого его состояние было признано не угрожающим жизни и здоровью других. До конца жизни отца сопровождали резкие боли в сердце, а еще настигла слепота.

Всё это пронеслось в глазах Оксаны Петровны, которая вовсе не хотела об этом вспоминать. Она громко твердила дочери:

− Этого не будет никогда! Сейчас прогресс дошел до того, что реакторы АЭС можно заглушить и защитить от взрывов. Один раз мы натерпелись от Чернобыля, больше этого не повторится. Опять за старое взялась, выдумщица такая!

Вероника лишь опустила глаза, но осталась при своем. Они видела, что большинство ее снов сбываются. А раз теперь ей приснилось событие глобального масштаба, то не исключено, что оно произойдет. Дойдя до торгового центра, Вероника про себя прошептала только:

− Жаль, что я их предупредить не могу.

Больше они с мамой к этой теме не возвращались. Их настроение было безнадежно испорчено, и Оксана Петровна еле сдерживала себя, чтобы снова не сорваться на дочь. Они купили зеленые шторы и принесли их домой. Причем на обратном пути мама Вероники сочла нужным минуть сквер, перейдя на другую сторону дороги от него.

Теперь пророческие сны посещали Веронику каждый месяц. Она заносила их в дневник, но замалчивать, как раньше, уже не могла. Свои сны она открывала своему другу Мите. Тот поначалу ей не верил, однако убеждался в обратном, когда узнавал о воплощении этих снов в реальности. Одно дело друг, а Веронике очень хотелось, чтобы мама − самый родной человек на свете − верила ей и не считала воображалой.

В декабре Вероника призналась маме, что видела во сне столкновения людей в Африке: они резали друг друга, стреляли из автоматов. Оксана Петровна вновь отмахнулась, уже не ругая дочь. Но ее поведение оказалось затишьем перед бурей.

В ночь на Старый Новый год Веронике приснился сон, который она также не могла утаить. Вечером, когда Вероника сделала уроки, а мама сидела за швейной машинкой, штопая свой розовый поношенный сарафанчик, она подошла к маме и стала рассказывать:

− Мама, грядет беда! В ту ночь я видела Минское метро. На станции страшный хлопок, кругом дым. Люди кричат, бегут, на полу лужи крови.

Это было предсказание теракта на станции Минского метро «Октябрьская», который, как мы уже знаем, произошел 11 апреля 2011 года, почти через три месяца после сна Вероники.

Оксана Петровна наконец вышла из себя и заорала на дочь:

− Да какой ты в конце концов чернухи насмотрелась, воображала? Чтобы у нас взрывали метро?! Да никогда! Здесь не Москва, а мирная жизнь. Прекращай чушь нести, дура! Лучше бы ты с таким успехом уроки учила.

− А ну не ори на меня! − неожиданно повысила голос Вероника.

Губы Оксаны Петровны от удивления сдвинулись на бок, но она не унималась:

− Что? Ты еще смеешь мне, своей матери, рот затыкать? Совсем совесть потеряла, соплячка?

− Это не я, а ты совесть потеряла. Я не маленькая, и мне нет резона врать. Не веришь − вон по телевизору рассказывали о беспорядках в Африке, которые мне приснились прежде. Как же ты меня достала, циничная, себялюбивая женщина!

И в этот момент Вероника получила от мамы такую пощечину, что ее нежная белая щека порозовела и началось неприятное жжение. А мама молча стояла и колючими глазами смотрела на дочку. Не выдержав пощечины и маминого взгляда, Вероника со слезами убежала в комнату, быстро оделась, затем набросила на себя дубленку и, забыв в суматохе деньги и мобильник, ушла из дома.

Был уже поздний вечер. Мороз крепчал. Вероника сделала от своего подъезда несколько шагов и остановилась, не зная, куда идти. Ближайшим домом знакомых была квартира ее друга Мити. Вероника вспомнила о нем и пошла туда.

Дверь Веронике открыл Митя. Это был парнишка худощавого телосложения, с рыжими вьющимися кудрями. Рос он смелым и отзывчивым. Он понимал Веронику, как никто другой. Визит ее оказался для него неожиданным. Тем не менее Митя принял Веронику в свой дом, где он сейчас был один, так как его родители уехали в гости за город на выходные. Они расположились за столом на кухне, где лишь скромно горел светильник.

− У тебя что-то случилось, Вероника? − осведомился он.

− Я ушла из дома, − глядя в пол, ответила она.

− Неужели мама выгнала?

− Нет, сама. Не верит она мне упорно, и я не знаю, как с ней дальше жить.

− Подумаешь! Даже в нашей школе наслышаны о твоих предсказаниях, и то не все тебе верят. Не переживай, придумаем что-нибудь. Хочешь чаю?

− Хочу.

Митя поднялся, вскипятил электрочайник и заварил чай в пакетике, который он опустил в чашку с изображением Красного костела. Потягивая из нее крепкий чай с ароматом винограда, Вероника согрелась, успокоилась и подробно рассказала Мите о ссоре с мамой.

− М-да, − сочувственно покачал головой Митя. − Ты, оказывается, растешь как прорицательница. Сон про Африку сбывается, а про метро… Нам с тобой действительно необходимо донести его до наших родителей, а то не дай Бог…

Больше они в этот вечер не говорили. Митя постелил Веронике на диване, а сам отправился спать в свою комнату. Вероника легла без колебаний: в Мите она была абсолютно уверена.

Наутро, проснувшись, Вероника решила забежать домой к маме, которая наверняка волновалась о местонахождении дочери. В сопровождении Мити она вернулась в свой подъезд и позвонила в дверь.

За дверью послышался громкий и быстрый топот, и на пороге появилась Оксана Петровна с заспанными, беспокойными глазами.

− Где ты была, проходимка? Я тут извелась вся, − гневно сказала она.

− Мама, только не волнуйся, со мной всё в…

− Вероника ночевала у меня, − перебив подругу, признался Митя.

Оксана Петровна поразилась такой наглости и закричала:

− Так ты с ним спала, бесстыдница? Взрослой себя уже считаешь. Ты меня опозорила, в могилу скоро сойду из-за тебя!

− Что вы всё про себя говорите? − крикнул Митя. − Если бы вы вникли в мир вашей дочери и поняли ее, она бы не ушла от вас. Она честный человек, и ее сны − не выдумка и не случайность, как вы полагаете.

− Молчи, щенок! Пошел вон отсюда!

Выставив Митю за дверь, мама Вероники разрыдалась, пошла в зал и села на диван. Вероника по-доброму просила маму успокоиться. Она твердила:

− Да пойми ты, мам, не было у нас ничего. Мы просто чай пили, а ночью спали в разных комнатах. Пожалуйста, поверь мне. Не мучай себя, слышишь?

Но Оксана Петровна не могла остановить рыдания. Вдруг она схватилась за голову и опустилась на подушку. От переживаний и недосыпания у нее возникла резкая головная боль. Вероника, продолжая утешать маму, как бы невзначай положила ей свою руку на лоб. Через несколько секунд Оксана Петровна почувствовала внутреннее покалывание, как от легкого электрического тока, а боль начала уходить и исчезла совсем. Только сейчас мама Вероники признала, что у ее дочери необычные способности и что ее сны являются отражением будущего. Одной рукой утирая слезы, а другой обняв Веронику, Оксана Петровна ласковым голосом произнесла:

− Прости меня, доченька. Я была так слепа и несправедлива к тебе. Солнце мое, теперь я тебя никогда не обижу. Я горжусь тобой.

Еще долго они сидели, обнявшись. А у Вероники душа пела оттого, что наконец-то исчез тяжелый камень, который она так долго и незаслуженно носила в себе.

Как-то, в отсутствие дочери дома, Оксана Петровна зашла в ее комнату и заглянула в тумбочку. Оттуда она вытащила желтую полуобщую тетрадку. Это был дневник Вероники, куда та заносила все свои сны за последние четыре года. Прочитав его от корки до корки, Оксана Петровна была поражена: почти все сны ее дочери воплотились в реальности. И все-таки она надеялась, что страшные предсказания Вероники, особенно про ядерную катастрофу, не сбудутся.

Свои сны Вероника отныне выкладывала в собственном блоге, который впоследствии стал популярным в сети. Это было только началом большого пути, который ей было предначертано пройти.

Митя стал желанным гостем в доме Осетровых. Каждый раз, когда он приходил к Веронике, чтобы побеседовать с ней или позвать на прогулку, Оксана Петровна встречала его как родного сына, о котором в душе мечтала. Она была довольна, что Митя стал надежной опорой Вероники в ее начинаниях, ведь у нее круг общения был катастрофически мал. В феврале семья вместе с Митей отмечали 14-летие Вероники. Вместо водки и шампанского пили в граненых стаканчиках ананасовый сок. Подняв свой стакан, Митя сказал:

− Я хочу выпить за женщину, которая еще недавно гнала меня из своего дома, а теперь в нем же принимает меня. Которая безгранично любит и ценит свою прекрасную дочь. За вас, Оксана Петровна!

Донести же достоверность глобальных снов Вероники до родителей учеников, которые ей верили, было нелегко. Многие из них упирались и говорили: «Не может какая-то девчонка предсказывать такие события. И у нас никаких взрывов не будет. Так и передайте вашей провидице». Только когда события, увиденные Вероникой во снах, стали сбываться на глазах, они признавали свое заблуждение.

11 марта в Японии произошло страшное землетрясение, которое повлекло за собой бедствия, в том числе и выброс радиации с аварийной АЭС «Фукусима-1». Мама Вероники, узнав об этом из новостей, побледнела. Она с тревогой посмотрела на дочку и дрожащим голосом сказала:

− Твой сон оказался явью. Но за что нам такие катастрофы?

− Мы сами во всем виноваты, − прояснила Вероника. − Человечество таким образом расплачивается за свою жадность и эгоизм. Вот Чернобыль был − он нас не образумил. Теперь люди снова принимают удар на себя своими же действиями. Господь карает нас, и только мы можем остановить процесс деградации себя и природы, потому что мы его и начали.

С этого времени в школе, где училась Вероника, ее известность как прорицательницы пошла в гору. Этому содействовали не только устные сообщения ее одноклассников, но и ее блог. К ней на переменах подходили учащиеся из других классов и учителя, спрашивали, в чем секрет ее дара. Вероника отвечала: «Я не экстрасенс и не гадалка. Мои сны − просто сны, и не от меня зависит, что они повторяются в реальности».

Через пять дней после землетрясения Вероника с мамой и другими горожанами вечером пришли в Сендайский сквер, поскольку японский город Сендай тоже оказался в эпицентре стихии. Оксана Петровна возложила гвоздики на мраморную плиту с выгравированной надписью «Сендай» и, глядя в мрачное небо, шепотом прочитала молитву, которую много лет пыталась забыть:

«Отче наш, сущий на небесах!

Да святится имя Твое.

Да придет царство Твое.

Да будет воля Твоя на земле, как на небе.

Хлеб наш насущный дай нам на сей день.

И прости нам долги наши,

как и мы прощаем должникам нашим.

И не введи нас в искушение,

но избавь нас от лукавого.

Ибо Твое есть царство,

сила и слава Отцу и Сыну

и Святому духу во веки.

Аминь.»

2011