«…Пейзаж страны – это такой же элемент национальной культуры, как и все прочее. Не хранить родную природу – это тоже, что не хранить родную культуру. Она – выражение души народа»//Лихачёв Д.С.Письма о добром.-СПб., 1999.-1.125
Введение.
Самые очевидные истины не всегда очевидны и бесспорны. Обыденному сознанию трудно представить и шарообразность Земли, и движение нашей планеты вокруг Солнца. Но Коперник, Галилей, Бруно доказали недостоверность очевидного. Несомненно, очень часто неверные представления складываются в устойчивые стереотипы, которые мы используем не задумываясь, не проверяя, насколько они справедливы и правильны.
Казалось бы, нет ничего противоестественного в таком противопоставлении, как человек и природа. И на первый взгляд выделение и обособление человека, кажется логичным и очевидным. Но всегда ли так было? Мифы и легенды древних эпох говорят о другом. Люди окружающий их мир представляли органическицельным существом. При чем одушевляли, как живую, так и неживую природу. Олимпийские боги спускались с высот, общались с человеком, реки, леса и горы дышали и чувствовали. И это было не заблуждением первобытного человечества, как принято думать сейчас, а очевидной реальностью для того, кто жил тогда.
Но шло время, человек становился сильнее и уже в XIX веке провозглашает себя устами Дарвина « вершиной эволюции», а природу называет « кладовой», объектом изучения и средством для удовлетворения своих, постоянно растущих потребностей. Прагматизм и потребительство становятся нормой, а предприимчивые дельцы в погоне за прибылью уничтожают «вишнёвые сады», загрязняют реки и озёра, перестраивают города и сёла, разрушают культуру, убивают память и душу народа.
В XX веке люди стали осознавать масштабы, грозящей катастрофы, поставили вопрос об экологическом кризисе, как глобальном явлении. Но спасать мы собираемся только природу, хотя проблема, в принципе неразрешима без внимания к мировоззренческим и духовно- нравственным аспектам. Д.С.Лихачёв впервые определил экологию в качестве нравственной проблемы. « Я давно уже говорю о том, что наш «дом», в котором живет человечество, состоит не только из природного комплекса (в который входит и человек как часть природы), но и из комплекса культуры. Мы живем в среде исторических памятников, произведений искусств, результатов научных исследований, технических достижений и т.д. Поэтому экология, с моей точки зрения, состоит из двух частей: части охранения природы и части охранения культуры. Последняя тем более важна, что она касается самой сущности человека. Человек есть часть природы, но он есть и часть созданной тысячелетиями культуры. Погибнуть человечество и природа в целом могут не только биологически вместе с уничтожением всего живого, но и духовно, вследствие гибели культуры. И тут и там может действовать право неразумного сильного, которое создает опаснейшую ситуацию. Такое сочетание бездуховного человечества и бескультурной природы вполне возможно с помощью бездуховной «техники переустройства». Больше того, мы уже идем по этому пути, не замечая этого. Человек – часть природы, и отсутствие в природе духовного человека, представляющего как бы «самосознание вселенной», лишает смысла существования не только человека, но и все сущее, все мироздание… Такую обезглавленную природу не будет смысла сохранять»1
1.Лихачёв Д.С. «Русская культура» СПб.,2000.с.91-101
Глава 1. Д.С.Лихачёв о понятии «экология».
Д.С.Лихачёв никогда не был кабинетным учёным. Изучая древнерусскую литературу, он не забывал о современности. Будучи поборником культурного единства человечества, учёный выдвинул идею создания своеобразного Интернационала интелегенции, сформировав «девять заповедей гуманизма» во многом перекликающихся с десятью христианскими заповедями.
В них он призывает культурную элиту:
1. не прибегать к убийству и не начинать войн;
2. не считать свой народ врагом других народов;
3. не красть и не присваивать себе плодов труда своего ближнего;
4. стремиться лишь к правде в науке и не использовать ее во вред кому бы то ни было или в целях собственного обогащения; уважать идеи и чувства других людей;
5. уважать своих родителей и предков, сохранять и уважать их культурное наследие;
6. бережно относиться к Природе как к своей матери и помощнице;
7. стремиться к тому, чтобы твой труд и идеи были плодом свободного человека, а не раба;
8. преклоняться перед жизнью во всех ее проявлениях и стремиться осуществить все воображаемое; быть всегда свободным, ибо люди рождаются свободными;
9. не создавать себе ни кумиров, ни вождей, ни судей, ибо наказание за это будет ужасным.
Человек, осваивая ландшафты, обустраиваясь, в процессе деятельности, создавал культуру, изменяя природу. Характер воздействия не всегда был позитивным. Д.С.Лихачёв видел это, понимал сложность и глубину, так называемой экологической проблемы, с которой столкнулось человечество в XX веке. Учёный сформулировал принципы культурной экологии и обосновал необходимость комплексного подхода к изучению характера взаимодействия человека и природы. Он видел в природе дом, в котором живёт человек, но культура тоже дом для человека, при чем дом, создаваемый самим человеком.
Поэтому «культурная экология – это и произведения архитектуры, различных искусств, литературы в том числе, это и язык, это и все культурное наследие человечества. Выбросите что-либо из сферы экологии культуры – и человек лишится части своего «дома». Поэтому заботы экологов должны распространяться не только на условия, в которых живет человек в природе, но и на условия, в которых человек существует в создаваемой им культуре. Культура может быть более высокой и менее высокой, культура может быть более удобной для жизни и менее удобной. То и другое не совпадает, хотя и соприкасается. Но соприкасаются между собой и экология природы и экология культуры, ибо человек не противостоит природе, а составляет собой часть природы. Поэтому экология культуры вместе с экологией природы составляют собой единое целое, лишь условно различаемое в целях удобства изучения»2
Д.С.Лихачёв неоднократно отмечал, что разделение человека и природы глубоко ошибочно. Человек не противостоит природе: он сам неотделимая часть природы, носитель её самосознания. «Конечная цель человеческой деятельности – преображение мира. Преображение это следует понимать не в смысле изменения его лица – внешней переделки мира, а в смысле выявления в мире всего заложенного в нем разумного начала и освобождения этого разумного начала от мешающего ему зла, противоречащего этому разумному началу, его самовыявлению. Разумное начало камня – быть строительным материалом для прекрасных архитектурных творений. Разумное начало земли – в растительности, на ней произрастающей. Разумное начало растительности – служить для превращения Земли в один цветущий сад, прообразом которого служил рай»3
Глава 2. Д.С.Лихачёв о природе, культуре, национальном характере и национальном идеале.
В книге « Письма о добром и прекрасном», говоря о взаимодействии человека и природы, Д.С.Лихачёв писал: «Отношения природы и человека — это отношения двух культур, каждая из которых по-своему «социальна», общежительна, обладает своими «правилами поведения». И их встреча строится на своеобразных нравственных основаниях. Обе культуры — плод исторического развития, причем развитие человеческой культуры совершается под воздействием природы издавна (с тех пор, как существует человечество), а развитие природы сравнительно с ее многомиллионнолетним существованием — сравнительно недавно и не всюду под воздействием человеческой культуры. Одна (культура природы) может существовать без другой (человеческой), а другая (человеческая) не может. Но все же в течение многих минувших веков между природой и человеком существовало равновесие. Казалось бы, оно должно было оставлять обе части равными, проходить где-то посередине. Но нет, равновесие всюду свое и всюду на какой-то своей, особой основе, со своею осью. На севере в России было больше природы, а чем ближе к степи, тем больше человека»4
И такое отношение русских людей к природе было естественным. «Город не противостоит природе. Он идет к природе через пригород. «Пригород» — это слово, как нарочно созданное, чтобы соединить представление о городе и природе. Пригород — при городе, но он и
_______________________________________________________________________________________________________
2 Лихачёв Д.С. «Русская культура» СПб.,2000.с.91-101
3 Лихачёв Д.С. «Русская культура» СПб.,2000.с.91-101
4 Лихачёв Д.С. «Письма о добром и прекрасном» М.1989 с.150-151.
при природе. Пригород — это деревня с деревьями, с деревянными полудеревенскими домами. Он прильнул огородами и садами к стенам города, к валу и рву, но прильнул и к окружающим полям и лесам, отобрав от них немного деревьев, немного огородов, немного воды в свои пруды и колодцы. И все это в приливах и отливах скрытых и явных ритмов — грядок, улиц, домов, бревнышек, плах мостовых и мостиков»5 . И далее «Русский крестьянин своим многовековым трудом создавал красоту русской природы. Он пахал землю и тем задавал ей определенные габариты. Он клал меру своей пашне, проходя по ней с плугом. Рубежи в русской природе соразмерны труду человека и лошади, его способности пройти с лошадью за сохой или плугом, прежде чем повернуть назад, а потом снова вперед. Приглаживая землю, человек убирал в ней все резкие грани, бугры, камни. Русская природа мягкая, она ухожена крестьянином по-своему. Хождения крестьянина за плугом, сохой, бороной не только создавали «полосыньки» ржи, но ровняли границы леса, формировали его опушки, создавали плавные переходы от леса к полю, от поля к реке или озеру.»6
И храмы русские лепили, а не вытёсывали, ставили их на пригорках, позволяя им заглянуть в глубину рек и озёр, приветливо встречать плавающих и путешествующих. Их строили в единении с природой, не чертили предварительно планы, а делали чертёж прямо на земле и потом уже вносили поправки и уточнения при самом строительстве, присматриваясь к окружающему пейзажу.
Русская равнина, которую обживали славянские племена в глубокой древности, самая большая в мире. В процессе взаимодействия двух факторов – человеческого и природного, и сложились, по мнению Д.С.Лихачёва и национальный характер, и национальный идеал, и культура русского народа. Разве не огромные просторы, кротость и простота пейзажев восточно-европейской равнины сформировали такое качество, как доброта и щедрость русской души. И не эти ли черты сказались в архитектуре московских церквей. Академик Д.С.Лихачёв, говоря о красоте русской природы, русской души написал в « Заметках о русском»: « московские церкви пестрые и асимметричные, как цветущие кусты, золотоглавые и приветливые, они поставлены точно шутя, с улыбкой, а иногда и с кротким озорством бабушки, дарящей своим внукам радостную игрушку. Недаром в древних памятниках, хваля церкви, говорили: «Храмы веселуются». И это замечательно: все русские церкви — это веселые подарки людям, любимой улочке, любимому селу, любимой речке или озеру. И как всякие подарки, сделанные с любовью, они неожиданны: неожиданно возникают среди лесов и полей, на изгибе реки или дороги.Московские церкви XVI и XVII вв. не случайно напоминают игрушку. Недаром у церкви есть глаза, шея, плечи, подошва и «очи» — окна с бровками или без них.
_______________________________________________________________________________________________________
5Лихачёв Д.С. «Письма о добром и прекрасном» М.1989 с.152.
6 Лихачёв Д.С. «Письма о добром и прекрасном» М.1989 с.149.
Церковь — микрокосм, как микромир — игрушечное царство ребенка, а в игрушечном царстве ребенка человек занимает главное место»7
Русский человек всегда хорошо понимал природу, чувствовал её и характер русского народа формировался не вне, а вместе, внутри тех ландшафтов, которые он осваивал, одухотворяя их своей любовью. Природа у русских всегда ассоциировалась со свободой, волей, привольем.
«Широкое пространство всегда владело сердцами русских, -отмечал Д.С.Лихачёв,-оно выливалось в понятия и представления, которых нет в других языках. Чем, например, отличается воля от свободы? Тем, что воля вольная — это свобода, соединенная с простором, с ничем не прегражденным пространством. А понятие тоски, напротив, соединено с понятием тесноты, лишением человека пространства. Притеснять человека — это прежде всего лишать его пространства, теснить. Вздох русской женщины: «Ох, тошнехонько мне!» Это не только означает, что ей плохо, но, что ей тесно, — некуда деваться.Воля вольная! Ощущали эту волю даже бурлаки, которые Шли по бечеве, упряженные в лямку, как лошади, а иногда и вместе с лошадьми. Шли по бечеве, узкой прибрежной тропе, а кругом была для них воля. Труд подневольный, а природа кругом вольная. И природа нужна была человеку большая, открытая, с огромным кругозором. Поэтому так любимо в народной песне полюшко-поле. Воля — это большие пространства, по которым можно идти и идти, брести, плыть по течению больших рек и на большие расстояния, дышать вольным воздухом, воздухом открытых мест, широко вдыхать грудью ветер, чувствовать над головой небо, иметь возможность двигаться в разные стороны как вздумается».8
Изучая, древнерусскую литературу Д.С.Лихачёв сумел выйти за пределы чисто филологических изысканий, проследил этапы и выявил основные факторы становления ментальных свойств характера нашего народа. Анализируя былины, летописи, «Слово о полку Игореве», «Слово о погибели русской земли», «Житие Александра Невского», он пришёл к выводу, что русская культура издавна считала волю и простор величайшим эстетическим и этическим благом для человека.
«Русская лирическая протяжная песнь — в ней также есть тоска по простору. И поется она лучше всего вне дома, на воле, в поле. Колокольный звон должен был быть слышен как можно дальше. И когда вешали на колокольню новый колокол, нарочно посылали людей послушать, за сколько верст его слышно. Быстрая езда — это тоже стремление к простору».9
Учёный обратил внимание, что особое отношение к пространству и простору видно уже в былинах.
7 Лихачёв Д.С. Избранные работы в 3томах.Л.,1987.т.2с.426
8 Лихачёв Д.С. «Письма о добром и прекрасном» М.1989 с.153.
9 Лихачёв Д.С. «Письма о добром и прекрасном» М.1989 с.154-155.
«Микула Селянинович идет за плугом из конца в конец поля. Вольге приходится его три дня нагонять на молодых бухарских жеребчиках.
Услыхали они в чистом поли пахаря,
Пахаря-пахарюшка.
Они по день ехали в чистом поли,
Пахаря не наехали,
И по другой день ехали с утра до вечера.
Пахаря не наехали.
И по третий день ехали с утра до вечера,
Пахаря и наехали.
Ощущение пространства есть и в зачинах к былинам, описывающих русскую природу, есть и в желаниях богатырей, Вольги например:
Похотелось Вольги-то много мудрости:
Щукой рыбою ходить Вольгй во синих морях,
Птицей соколом летать Вольги под облока,
Волком рыскать во чистых полях.
Или в зачине былины «Про Соловья Будимировича»:
Высота ли, высота поднебесная,
Глубота, глубота акиян-море,
Широко раздолье по всей земли,
Глубоки омоты днепровския…
Даже описание теремов, которые строит «дружина хоробрая» Соловья Будимировича в саду у Забавы Путятичны, содержит этот же восторг перед огромностью природы:
Хорошо в теремах изукрашено:
На небе солнце в тереме солнце,
На небе месяц в тереме месяц,
На небе звезды в тереме звезды,
На небе заря в тереме заря
И вся красота поднебесная».10
Мысли и чувства народа закрепил язык в понятиях и словах, которых нет в других языках.
10 Лихачёв Д.С. «Письма о добром и прекрасном» М.1989 с.155-156.
«Русское понятие храбрости — это удаль, а удаль — это храбрость в широком движении. Это храбрость, умнояенная на простор для выявления этой храбрости. Нельзя быть удалым, храбро отсиживаясь в укрепленном месте. Слово «удаль» очень трудно переводится на иностранные языки. Храбрость неподвижная еще в первой половине XIX в. была непонятна. Грибоедов смеется над Скалозубом, вкладывая в его уста такие слова: «… за третье августа; засели мы в траншею: Ему дан с бантом, мне на шею». Для современников Грибоедова смешно — как это можно «засесть», да еще в «траншею», где уж вовсе не пошевельнешься, и получить за это боевую награду? Да и в корне слова «подвиг» тоже «застряло движение»: «по-двиг», то есть то, что сделано движением, побуждено желанием сдвинуть с места что-то неподвижное».11 Следовательно, для Д.С.Лихачёва природа и народ не части, а органически цельное единство.
«А я говорю — не надо забывать о русской природе и о человеке в природе: это крестьяне Венецианова, русские пейзажи Мартынова, и Васильева, и Левитана, и Нестерова, бабушка из «Обрыва», гневный и все ж таки добрый Аввакум, милый, умный и удачливый Иванушка-дурачок, а где-то на втором плане картин Нестерова его мерцающие вдали тонкие белые стволы берез… Все вместе, всё вместе: природа и народ».12
На основе взаимодействия человека и природы формируется и национальный идеал. Народ, создающий высокий идеал, по мнению Д.С.Лихачёва, создает и гениев, приближающихся к этому идеалу. «Русские национальные черты в русских людях стремились найти и воплотить в своих творениях и Аввакум, и Петр I, и Радищев, и Пушкин, и Достоевский, и Некрасов, и Стасов, и Герцен, и Горький, и многие, многие другие. Находили — и все, кстати, по-разному. Это не умаляет значения их поисков. Потому не умаляет, что все эти писатели, художники, публицисты вели за собой людей, направляли их поступки. Вели иногда в различных направлениях, но уводили всегда от одного общего: от душевной узости и отсутствия широты, от мещанства, от «бескомпромиссной» погруженности в повседневные заботы, от скупости душевной и жадности материальной, от мелкой злости и личной мстительности, от национальной и националистической узости во всех ее проявлениях».13
Большое влияние в создании этих идеалов принадлежит «идеям ухода от мира, самоотречения, удаления от житейских забот, помогавшим русскому народу переносить его лишения, смотреть на мир и действовать с любовью и добротой к людям, отвращаясь от всякого насилия. Именно эти идеи в сильно трансформированном виде заставили Аввакума сопротивляться насилию только словом и убеждением, а не вооруженной силой, идти на неслыханное мученичество, проявляя одновременно и удивительную твердость, и незлобивость. В Аввакуме и его писаниях поражает не только
________________________________________________________________
11 Лихачёв Д.С. «Письма о добром и прекрасном» М.1989 с.154.
12 Лихачёв Д.С. «Заметки о русском» М.,1981., с.55.
13 Лихачёв Д.С. «Заметки о русском» М.,1981 .,с.56.
его нравственная стойкость, но способность подняться над самим собой, взглянуть с доброй и всепрощающей усмешкой на своих мучителей, которых он, отвлекаясь от ненавистных ему взглядов и действий, готов даже пожалеть, зовет их «горюнами», «бедненькими», «дурачками». Аввакума иногда изображают мрачным фанатиком. Это глубоко неверно, он умел смеяться, с улыбкой смотреть на тщетные усилия своих мучителей. Он мягок и одновременно поразительно силен духовно».14
Таким образом, в процессе освоения различных географических ландшафтов происходит сложное взаимодействие человека и природы, ни как противостоящих, обособленных друг от друга частей, а как единого целого организма. Формируются национальный характер и национальный идеал народа, культура, которая одухотворяет природу. Насильственное, противоестественное, неразумное разделение единого организма на части, противопоставление их и является причиной экологических кризисов и катастроф. Причем обеднение природы, упрощение её в ходе хозяйственной деятельности приводит к экологическим катастрофам, которые захватывают собой чрезвычайно широкие сферы культуры.
«К экологическим бедствиям, происходящим в наше время, следует отнести обеднение лексики русского языка, замену русских слов однозначными иностранного происхождения, исчезновение склонения сложных числительных, экспансию предлога «о» («намерение о…», «идея о…», «рассмотрение о…» и т.п.).
Исчезновение поговорок и пословиц в устной речи одних и отдельных выражений из басен Крылова или «Горя от ума» Грибоедова у других. Зоной экологического бедствия может оказаться кино, классический репертуар театров, частично музыка и т. д. и т. п.
Особый интерес имеет изучение органического единства в пределах человеческого поведения: падение сексуальной стыдливости и стыдливости отправлениями человеческого тела; уменьшение общей стыдливости и снижение интереса к личной репутации в человеческом обществе, в результате чего исчезает чувство чести, честность, наступает хаос в науке, в экономической области и т.д. и т.п.».15
Но без высокой нравственности и культуры не может существовать современное общество, так как благодаря сложнейшей технике и науке наш мир стал более подвержен возможному воздействию со стороны человека.
__________________________________________________________________
14 Лихачёв Д.С. «Заметки о русском» М..,1981. с.58.
15 Лихачёв Д.С. «Русская культура» СПб.,2000.с.91-101.
Глава 3. Место Лихачёва Д.С. в современной культурологи.
При жизни Дмитрия Сергеевича признание его вклада в науку ограничивалось литературоведением — с 1937 года основным местом работы Лихачева был Отдел древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) Академии наук. Коллеги ученого по литературоведческому цеху практически сразу оценили значение таких его трудов, как «Русские летописи и их культурно -историческое значение» (1947), «Человек в литературе Древней Руси» (1958), «Текстология. На материале русской литературы X-XVII веков» (1962), «Поэтика древнерусской литературы» (1967) и другие. Наибольшее академическое признание Д. С. Лихачеву принесли исследования, связанные с памятниками письменности: «Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет», «Поучения Владимира Мономаха», «Послания Ивана Грозного»…
В то же время статьи и книги академика о России — о ее культуре, истории, нравственности, интеллигенции — не подвергались серьезному научному анализу, коллеги относили их к публицистике. Как ни странно, но даже такие фундаментальные труды, как «Три основы европейской культуры и русский исторический опыт», «Культура как целостная среда», «Петровские реформы и развитие русской культуры», или лекция «Петербург в истории русской культуры», прочитанная Дмитрием Сергеевичем в нашем университете в 1993 году, не получили своевременной оценки. Более того, в 1995-1996 годах под руководством Д. С. Лихачева была разработана Декларация прав культуры — своего рода научное и нравственное завещание ученого, документ исключительного, мирового значения. А между тем некоторые исследователи его наследия до недавнего времени полагали, что в завершающее десятилетие жизненного пути академик не создал ничего значительного.
Сегодня огромный вклад Д. С. Лихачева в историю и культурологию России уже несомненен, его труды привлекают внимание философов, искусствоведов, педагогов и представите лей других отраслей науки. К сожалению, то, что до сих пор нет полного собрания сочинений академика, сдерживает полноценные исследования его творчества. И все же очевидно, что труды Лихачева обогащают широкий спектр гуманитарных наук. Анализируя научное наследие ученого, понимаешь, как по ходу занятий древнерусской литературой ему становится тесно в рамках классической филологии. Постепенно Дмитрий Сергеевич предстает перед нами ученым синтетического типа, свободно работающим практически во всех актуальных для его времени областях гуманитарного знания.
Культурно-историческое становление и развитие русской культуры, по представлениям Лихачева, происходило под влиянием Юга (Византии) и Севера (Скандинавии). Введенное ученым определение «трансплантация», или «культурный перенос», показало, что Русь функционально перерабатывала византийский опыт и восприняла скандинавское военное мастерство. Анализ норманнской, евразийской теорий, славянофильских и западнических представлений о становлении русской культуры и сравнение их с взглядами Лихачева показало принадлежность России к европейским корням развития с собственной богатой внутренней силой. Ученый придерживался идеи примирения традиций славянофильства и западничества. По духовным основаниям Лихачев относил Россию к европейскому цивилизационному типу с присущими ему качествами универсализма, восприимчивости культур, терпимости, свободой. Сущностное и ценностное представление ученого относительно дальнейшего развития русской культуры заключается в объединении культур различных народов при сохранении их своеобразия.
В национальном характере русских Лихачев отмечал сосуществование милосердия, любви, терпимости и одновременно агрессивности, легковерия, стремления к крайностям, которые он предлагал направлять в русло добрых начинаний. Лихачев обосновал представление о том, что сложный и противоречивый национальный характер русских отразился в языке (на уровне лексики, грамматики, синтаксиса). Академик Лихачев предлагал создавать национальный идеал из лучших черт народного характера для возрождения нравственности, а значит, для улучшения культурно-исторической обстановки. Ценностное представление ученого заключается в отрицании национализма и в желании восстановить свой нравственный авторитет среди других народов за счет развития культуры и науки.
Труды ученого (особенно в период, завершающий его научную биографию) говорят о том, что Лихачев понимал историю человечества в первую очередь как историю культуры. Именно культура, по глубокому убеждению академика, составляет смысл и главную ценность существования человечества — как народов, малых этносов, так и государств. И смысл жизни на индивидуальном, личностном уровне, по Лихачеву, также обретается в культурном контексте человеческой жизнедеятельности. В этом отношении характерно выступление Д. С. Лихачева на заседании президиума Российского фонда культуры в 1992 году: «У нас нет культурной программы. Есть экономическая, военная, а вот культурной нет. Хотя культуре принадлежит первенствующее место в жизни народа и государства».
Особый интерес к культуре в сочетании с уникальной научной эрудицией позволили Дмитрию Сергеевичу оказаться на гребне междисциплинарных научных исследований в гуманитарной сфере, приведших в конце XX века к формированию новой отрасли знания — культурологии. Если с позиций современного научного знания оглянуться в прошлое, то можно сказать, что рядом с Лихачевым-филологом в конце минувшего столетия встала фигура Лихачева-культуролога, не менее значительная, не менее масштабная. Академик Лихачев — великий культуролог XX века. Никто, думаю, не постиг сути нашей культуры лучше, чем он. И именно в этом его величайшая заслуга перед страной. Взор Дмитрия Сергеевича сумел охватить культуру России в динамике ее исторического становления и развития, в ее системной целостности и в удивительной, прекрасной внутренней сложности. Рассматривая Россию в мощном потоке мирового процесса развития цивилизаций, Д. С. Лихачев неизменно отрицает любую попытку говорить о русско-славянской исключительности. В его понимании русская культура всегда была по своему типу европейской и несла в себе все три отличительные особенности, связанные с христианством: личностное начало, восприимчивость к другим культурам (универсализм) и стремление к свободе. При этом главной особенностью русской культуры является ее соборность — по мнению Лихачева, одно из специфических начал, характерных для европейской культуры. Кроме того, в числе отличительных особенностей Дмитрий Сергеевич упоминает устремленность в будущее и традиционную «неудовлетворенность собой» — важные источники всякого движения вперед. Четко определяя суть русской национальной самобытности, ученый считает, что наши национальные черты, особенности и традиции сложились под влиянием более широких культурных комплексов.
