На основе реальных событий
Оранжевый «пазик» выдохнул голубоватое облако, замигал поворотными огнями и тронул с места. Вера замахала варежкой и припустила за ним. Если не остановится — значит не судьба!.. Но автобус замер, прошуршал дверью, и вот уже цветные огни за темными окнами поплыли назад.
Несмотря на праздник, почти все места в салоне заняты. В дремотном сумраке тускло желтеет пара плафонов. За перегородкой водителя над переноской с младенцем склонилась девушка. Куда она в ночь?!
Вера устроилась напротив нее, рядом со стариком, клевавшим носом. Переведя дыхание, пошарила в сумочке и достала телефон.
— Успела!.. Еще не поздно сказать, что мы пошутили. (Девушка отчаянно покосилась в ее сторону) Не могу говорить, — просипела Вера. — Здесь малыш спит, до встречи!
Откинувшись на жесткую спинку сиденья, она закрыла глаза и представила, как где-то в ночи сейчас на предельной скорости несется автомобиль с красивым парнем за рулем, и этот парень думает о ней. Они никогда не видели друг друга и пока еще чужие, но каждая минута сокращает между ними огромное расстояние…
Подумать только, двумя часами раньше она плелась домой, оттягивая унылую перспективу прореветь все праздники в одиночестве. Улицы городка сияли огнями. Горожане штурмовали магазины, покупали подарки к Новому году и спешили домой, где их ждала нарядная елка, жены, мужья, дети. Веру дома не ждал никто. Мать умерла три года назад, а больше у нее никого не было.
Двадцать восемь! а личная жизнь как выжженное поле. Кого долго любила она, тот не любил ее и наоборот. Подруги одна за другой обзавелись семьями. Отмечать с ними праздники стало невыносимой пыткой. Наблюдать, как растут чужие малыши и понимать, что тебе уже ничего не светит.
…А теперь, трясясь в междугородном автобусе, Вера удивлялась повороту событий. Банальный обмен поздравлениями с давним виртуальным другом неожиданно свернул на романтические рельсы. Она прокручивала в голове их переписку, пытаясь понять, в какой момент между ними возникла симпатия.
— Новогодняя ночь пройдет, Элона, волшебство момента будет упущено, — рассуждал Дэн, предлагая встретиться в Уфе, посередине разделяющей их дистанции.
Под гул мотора и непрерывное дребезжание потянуло в сон. Взглянув на часы, Вера с тоской подумала о мягком пледе и уютном диване. Я сумасшедшая!
Зябко поежившись, она встала и шагнула к перегородке.
— Не подскажете, когда прибываем в Уфу?
Водитель промолчал: не очень-то вежливо с его стороны. В рассеянном свете фар дрожит стылая дорога в завихрениях пурги. По краю скалы мелькают редкие елочки. За ними, словно глухонемые великаны, плывут невидимые Уральские горы, укрытые густым мраком.
Дорога плавно пошла вправо, а свет фар почему-то двигался прямо. Еще не осознав причину этого диссонанса, Вера бросила быстрый взгляд на водителя: не выпуская баранку, тот крепко спал, склонив голову набок. Ледяной ужас окатил ее. Вцепившись в руль, с трудом выворачивая его, она вернула автобус на дорогу — а в коленях противная дрожь.
Из темноты вспыхнули фары; мимо окна, шурша шинами, ревнул лесовоз. Водитель даже не пошевелился. Судя по тому, что он продолжал вращать баранку, ему снилась дорога.
Вера стащила с головы берет и, быстро обернувшись, швырнула его в дремавшего старика. Тот подпрыгнул, тряхнул ушами цигейковой шапки.
— Уснул!.. — бросила она через плечо.
Фигура старика тотчас выросла за спиной.
— Главное дело, нельзя будить пока серпантин, — зашипел он, — взбрыкнет с перепуга — улетим в пропасть.
Не сводя глаз с дороги, Вера отпустила левую руку и посторонилась.
— Держите руль!..
Старик боязливо отступил, повалился на сиденье.
— Ты уж как-нибудь сама, дочка, молодая… — подбодрил он, будто речь шла о катании на санках.
— Нет!.. я не могу!.. — вскричала она, снова хватаясь за руль, а в голове лихорадочно толкаются мысли, тонут в отчаянии.
— Уснул что ли? Во дает! — загремело над ухом. Повеяло перегаром.
Вера испепелила подошедшего быстрым взглядом — это был коротко стриженый тип в красной куртке.
— Скорее держите руль, я не умею водить! — поторопила она.
— Только не сегодня!.. — преспокойно заявил тип. — Двое суток не спавши — корпоративы. Угроблю всех — отвечай потом!
— Вы с ума сошли, черт возьми?! — вскипела Вера. — Я водить не умею! В автошколе училась, а толку…
— Ну вот, училась же! — обрадовался парень. Держась за стойку, он вглядывался в темень. — Под гору едем, скорость бы сбросить!..
— Берите руль и сбрасывайте! — огрызнулась она.
Стрелка спидометра поползла к семидесяти. Вера покосилась вниз. Нога шофера лежала на педали газа и время от времени топила ее в пол.
— Он газует!.. — заверещала она. — Мужчина, проснитесь!
— Не вздумай!.. — осадил ее парень, — реакция непредсказуема.
— А я предсказуема?! — Испытывая полное бессилие, Вера переступила с ноги на ногу. Спина начала уставать. — Тогда будите пассажиров, пусть отключат телефоны!
Навстречу пронеслась фура, выстрелила галькой по стеклу. Душа сжалась в кулачок.
— Его из пушки не разбудишь, не то чтобы телефоном… — подал голос старик.
— Делайте что говорят!
— Понял… пошел выполнять.
В глубине салона послышалось шушуканье, возня и тревожные голоса. Парень присел на корточки и тронул ее за колено.
Вера мгновенно вспыхнула.
— Держитесь подальше, молодой человек! Не то отпущу руль и…
— Называй меня Максимом, так короче, — посоветовал он, сбрасывая куртку. — А тебя как зовут?
Смутившись, она представилась.
— Подвинься, Вера, попробуем стащить его ногу с педали. Как только дорога пойдет прямо — держись левее и сигналь мне.
Вера отступила, насколько позволили вытянутые руки. Поясницу нестерпимо ломило. Максим протиснулся между ее ногами и ручником и, обхватив ботинок водителя, замер. Тихо перешептывались испуганные пассажиры. Вера вдруг подумала о девушке с младенцем, физически ощутила ее страх не за себя, за малыша. Стало совсем тошно.
Дорога пошла влево, при этом водитель настойчиво рулил вправо. «Чтоб тебя уволили в твоем сне!» — с досадой подумала Вера. Вскоре дорога выровнялась. Длинный лесовоз обогнал их, и прожорливая ночь всосала махину в себя.
— Давай!.. — выпалила Вера.
Задержав дыхание, Максим осторожно приподнял тяжелый ботинок и так же осторожно опустил его рядом, отполз назад и только потом выдохнул. Вслед за ним облегченно выдохнули пассажиры. Вера страдальчески поморщилась.
— Все, больше не могу… спина!
Стоя на четвереньках, Максим ткнулся ей под колени.
— Сказку про серого волка читала? Садись!
— Вы с ума…
— Садись!
Не успела она присесть, как за окном повалил снег.
— О, нет!.. — вскочила она, а по сердцу царапнуло: — «Разобьемся!».
Максим вскочил следом.
— Твою мать!..
Мохнатые хлопья льнули к стеклу, нагромождаясь, мякли и тяжело сползали вниз. По салону пробежал ропот.
— Остановите автобус! — пискнула какая-то девица. На нее зашикали.
Максим дотянулся до переключателя — дворники не сработали.
— Засада! — выпалил он, метнулся к боковому окну и подвинул стекло. В салон дунуло снежным вихрем. Высунувшись наружу по плечо, Максим просунул руку под зеркало и гребнул по лобовому стеклу.
— Правее держи, — бросил он, всматриваясь в дорогу сквозь расчищенный след, — а теперь прямо…
Вера судорожно кивнула (о боже, я не справлюсь!), вся обратилась в слух. А за стеклом мело и мело. Действительность растворилась, исчезла за пределами сознания: остались только буран и голос парня…
— Прямо! — чеканил он, раз за разом смахивая хлопья. В редеющей чехарде промелькнул дорожный знак «ограничение скорости до тридцати». — Скоро крутой поворот, — предупредил Максим. — Плавно уходим влево по «встречке», увеличиваем радиус.
Обмирая в душе, Вера стиснула руль. Впереди замаячили габариты обогнавшего их лесовоза, который входил в поворот. В безумной гонке автобус поравнялся с махиной.
Детский крик распорол напряженную атмосферу.
Точно выскочив из глубины, водитель подпрыгнул с ошеломленным вдохом, крутанул руль. Автобус швырнуло к лесовозу. Раздался визг тормозов и бесконечный скрежет металла. Потеряв руль, Вера начала заваливаться и падать, падать, а сознание по капле фиксировало, как лобовое стекло, покрываясь сетью трещин, отделилось от рамы и обрушилось на нее вместе с чемоданом, слетевшим с полки, в то время как сцепленный с лесовозом автобус тащило куда-то вбок.
Движение оборвалось. Повисла гробовая тишина. Затем послышалась возня пассажиров и стеклянный хруст под ногами. Снаружи разразилась громкая брань, в ответ — растерянное бормотанье.
Чувствуя, как по телу пробирается холод, Вера пошевелилась. В плечо ударила боль. Перед ней присел Максим, зажимая на лбу рану; сквозь покрасневшие от холода пальцы сочится кровь.
— С Новым годом, Вера!
— Мы умерли? — осведомилась она, выстукивая зубами дробь.
— Помучаемся еще… А почему ты разлеглась, Вера?
— Не могу встать…
— Это у нее нервное, — предположила полная дама в пуховом платке… — Что для тебя сделать, девочка? — суетилась она, когда приехала «скорая». — Родители, муж у тебя есть? давай позвоним!
— Все есть, я сама… — еле слышно лепечет Вера, а глаза прикованы к бинтовой повязке на голове Максима.
В синеющем сумраке тихо кружат снежинки. Тихо болит душа…
— Выздоравливай! — отчужденно роняет Максим и пристраивается к веренице пассажиров, исчезающей в «Икарусе».
Вера растерянно кивает, не отдавая себе отчета в том, что ей чего-то безумно жаль…
***
Четвертый день больничного однообразия. Обитательницы восьмиместной палаты наперебой обсуждают диагнозы, сначала свои, потом чужие. Вера делает вид, что спит. Все это время она крепилась, а сегодня вдруг расклеилась. Из возможных неприятностей в новогоднюю ночь на нее свалились, кажется, все: под занавес в приемном покое у нее выкрали из сумочки телефон. Бог знает, что теперь думает о ней Дэн. А с другой стороны — все к лучшему…
Тумбочки соседок по палате ломятся от гостинцев, тумбочка Веры пуста. На ней лежит единственное яблоко, большое, краснобокое, — подарок девушки с младенцем. Вера не трогает его, пусть думают, что она тоже кому-то нужна.
Вздохнув, она встала с кровати и, придерживая фиксирующую повязку, выскользнула в коридор. Напротив процедурного гудит привычная очередь. Темноволосый крепыш из шестой палаты со сложным переломом ноги убрал костыли, освобождая для нее место.
— Если не секрет, барышня, при каких обстоятельствах можно угробить ключицу?
— При романтических, — подумав, ответила она.
Очередь развеселилась. Пошли анекдоты на тему «пришел муж с работы». В конце отделения стукнула дверь. По коридору спешит медсестра, миновала сестринский пост, заметив Веру, энергично махнула рукой:
— Ледова, к тебе пришли!..
Мир начинает вспухать, расползаться. Навалилась вялость. Это какая-то ошибка… Вера поднялась, идет по коридору; навстречу шаркают больные, снуют медсестры, а коридор все не кончается. Кто-то распахнул перед нею дверь: в многолюдном помещении гудит улей. Среди безликих пятен глаза различают белые хризантемы на фоне красной куртки. Максим!.. Он улыбается и что-то говорит ей. Мир медленно возвращается.
P. S.
Привет, Элона! С большим опозданием хочу объясниться. Ты не поверишь, но я был в Уфе. Пока ждал твоего автобуса, зашел в клуб, чтобы убить время. На ступенях кувырнулся и сломал ногу. Такая боль!.. Пришлось неделю торчать в областной травме, в палате № 6, делить костыли с одним выпивохой. Все это время я добросовестно названивал тебе, но ты была «вне зоны». Потом за мной приехали родители, и дурдом закончился.
Привет, Дэн! Долго рассказывать… Похоже, мы с тобой провели Новый год в одной больнице, в одном отделении, в соседних палатах… Но нет худа без добра: благодаря тебе в моей жизни произошли счастливые перемены и не только в моей.
Сентябрь 2011г.
