В Ладоге осень
Ладожский воздух прозрачнее льда,
Стылых ветров холодней.
Тучи в закате – свинец и руда
Льются на пустошь полей.
Грезя ладьями, что рвут на бегу
Все паруса, как крыла,
Спящей царевной на том берегу
Крепость моя замерла.
Осень над Волховом. В синей волне
Листьев предсмертная дрожь.
Теплится свечка на тёмном окне –
Ты меня помнишь и ждёшь;
Ждёшь, когда бурная минет гроза,
Горние стихнут бои.
Верные руки, родные глаза
Благословляю твои!
* * *
Жёлтое поле. Тихий пейзаж осенний
В старенькой раме маленького окна.
Солнце заходит, и на краю деревни
Красные сосны дремлют под властью сна.
Небо всё ниже. Медленно кони-тучи
Ходят по краю, щиплют траву с полей.
Алый шиповник, что на Купальской круче,
Тонет в закате. Ближе к земле теплей;
Чёрную землю дождика прочно нити
К небу пришили. И, говоря со мной,
Горечь не бывших, память былых событий
Волхов смывает вольной своей волной.
Рано темнеет, вновь улетают птицы,
Каждый взмах крыльев преумножает грусть.
В огненном злате, словно сама царица,
Их провожает в поле осеннем Русь.
А над рекою белых берёзок свечи
Тщетно сгорают в ярком зари огне.
В Ладоге осень. Тёплый дождливый вечер,
Словно целитель, душу врачует мне…
Ладожанка
Тихая-тихая, древняя Старая Ладога,
Звон колокольный летит, не тревожа тебя.
Яркой дугою над Волховом выгнулась радуга
После недолгой искристой капели дождя.
Белая крепость – обломки былого величия,
Спит белокаменно-светлый высокий собор,
Не нарушая покоя, звучат песни птичии,
Словно ведут сквозь века долгий свой разговор…
Нити времён съединяются в куполе створчатом.
Друг мой любимый, кто был ты – варяг или рус?
Помню себя ладожанкой в наряде узорчатом
С долгою ниткой больших сердоликовых бус.
Помню, над Волховом друга сердечного кликала,
Из дали синей ждала золотую ладью…
Древние предки и вои с суровыми ликами,
Грозно и строго взирают на внучку свою –
Вспомнит ли? Вспомню. И сердце забьётся от радости,
После – заплачет, не в силах осилить тоски —
Мёд моей памяти каплями грусти и радости
Тает в неспешном теченье великой реки…
Утро Ладожской крепости
Утро над Волховом… Тихо, не гневно
Волны поют. А над ними, светла,
Крылья взметнула, как лебедь-царевна,
Белая крепость и так замерла.
Трещины в камне, как руны, как вены,
Мхами покрыты, травою лесной.
Тянутся поверху древние стены —
Гордые плечи брони крепостной
И обрываются резким изломом…
Там, где цветут меж камней васильки,
Яр-богатырь золочёным шеломом
Воду черпает из вещей реки,
Стены белей хлопьев первого снега.
Облачной вязи читая узор,
Синие, вещие очи Олега
Смотрят с кургана на Яров собор.
Белая Ладога спит летней ранью,
Но через миг перед солнечным днём
Красная Зорька в своём волхованье
Стены раскрасит рассветным огнём.
Старая Ладога
Там, где, стремясь под отчий кров, луна в рассветной дымке тает,
Волшебная река Волхвов высокий берег омывает,
А Солнца ласкового взор, снопы лучей сплетая в вены,
Поутру золотит собор и крепостные будит стены.
Моя священная Земля! Живые, дышащие воды!
Люблю я спящие поля, и солнца дивные восходы,
Как чуден твой осенний лес в парящих первых хлопьях снега!
Глубок и ярок взор небес, как очи Вещего Олега.
Когда, гуляя в облаках, мне вольный ветер дует в спину,
Я вижу в ладожских волнах далёкой древности картины:
Под сенью доблестных знамён князей, дружины русской лица…
В пересечении времён стоит забытая столица.
Река Волхвов течёт, струясь, в сверкающее море Лада,
И мы, курганам поклоняясь, идём к стенам святого Града.
Столица древняя Руси! Открой великие святыни,
На земли наши лад неси всегда, от века и доныне!
Рассвет на Олеговом кургане
Нет горы – глубокая воронка,
А над нею реет вороньё.
Только луч скользит светло и тонко —
Золотое, острое копьё —
И лаская вымерзшую рану,
Топит снега белого ковёр.
В самом сердце древнего кургана
Пышет жаром жертвенный костёр.
Небо тонет в золоте червонном,
С каждым мигом жарче и светлей;
И горит над жальником поклонным
Серебро заснеженных ветвей.
Над водой, у Волховского брега
Тихо песнь протяжная гудит,
То проходят воины Олега
По туману – навьему пути.
А о чём его дружине пелось,
Как летела песня по холмам,
Знает только многомудрый Велес,
Да и то, навряд ли скажет нам.
* * *
Тумана легло полотенце
На снежные ветви дерев,
Рождению Солнца-младенца
Внимает весь мир, замерев.
Блестят ледяные узоры,
В преддверии нового дня
Рассветного неба озёра
Полны синевы и огня.
Небесная эта дорога
Чудесней и краше всего.
Я Солнце встречаю как Бога,
Как Бога, я славлю его!
Ладога. Осенины
Туман над Волховом и радуга,
И дождик светлый моросит.
Встречай меня, родная Ладога,
Столица древняя Руси!
Здесь в поле за Купальской кручею
Под ветром гнутся ковыли,
Курганы высятся могучие,
Как груди матушки Земли.
Ну а меж них средь трав нескошенных
Сегодня с самого утра
Для духов древних – званных, прошенных
Горит живой огонь костра.
Скрипят Стрибожичи калиткою
И сыплют огненной листвой.
Клубок волшебный с красной ниткою
Качу по тропке луговой —
То к Чуду древнему паломником
Иду сквозь морось и туман.
Порос полынью и шиповником
Олега Вещего курган.
Над ним Всевед в парче блистающей
И Сокол Рюриков парит,
Здесь вся Земля душе внимающей
О были древней говорит.
Ладога. Покров
Золото клёнов и Волхова сталь.
В небе зарницы, как свежие раны.
Осень, накинув багряную шаль,
Медленно ходит вдоль спящих курганов.
Все мои слёзы, сомнения, страх
Рядом с прекрасным – такая нелепость!
В млечных туманах, как будто в мехах
Ласковых, спряталась белая крепость.
Яркие искры прощальных костров
В небо летят. Мне не страшно, не больно —
Запахом жарких берёзовых дров
Дышится радостно, сладко и вольно.
Ладога, осень… Души моей храм —
Снова стою у начала дороги —
Той, по которой спускаются к нам
Души младенцев и древние Боги.
Носятся понизу стаи ветров,
Пересекая миров порубежье.
Среча Осенняя, Макошь, Покров.
Всё обеляет твоё первоснежье!
