— Я убеждён, что русские – напрочь не терпят ругани,
Царь их – добрейший батюшка, трапеза их – кутья,
Чуточку диковатые, крестятся перепугано,
Если дорогу заяц им перебежит – грустят…
Можно из пушки выстрелить, и не попасть по полюсу,
Точно в Луну прицелиться, чтобы гулять по ней…
В каждой хорошей повести, вымысел с правдой борются,
Но побеждает знание, веруй, читатель, мне.
– Верил, конечно, в юности, переживал за Айртона –
Сайрусу Смиту с Шандором – памятник бы воздвиг!
Я просыпался с книгою, и засыпал за картою,
Снился, во льдах затерянный, великолепный бриг.
Фёдор тебя не жаловал, Чехов писал пародии,
Лев, распрощавшись с плугом, встал за твой мир горой,
Может, сейчас не смог бы я плакать о Флаге Родины,
Но, вспоминая детство, всё же грущу порой.
И Гаттерас воинственный, и Паганель рассеянный –
Сколько героев пламенных, сколько чудесных стран,
Много сменилось авторов и модернистских веяний,
Только ищу, по прежнему, остров, как Гарри Грант.
Небо и шар над Трубами, Немо – глаза Дворжецкого,
И Кантинфлас из Мексики – лучший из Паспарту,
Слышу свист Дунаевского из «тупика» советского –
Песня о ветре – радуюсь – всё ещё на борту…
