Пыхтя и отдуваясь, Рудольф Асафьич Кубышкин взгромоздился на вращающийся стульчик, высоковатый для его — «метр с кепкой» — роста. Сиденье взвизгнуло, застонало (центнер веса – не шутка!), но обречённо притихло. Недовольствовать бесполезно: хозяин засел за составление очередного письма — саморекламы жениха «на выданье» и жёсткой критики всей женской половины человечества!
По ночам, когда добрые люди спят после трудов праведных, Рудольф Кубышкин строчит послания дамам по адресам, взятым бог знает из каких источников.
Он чётко излагает, какой видит будущую супругу: она должна быть тихой, экономной и без детей! Информирует о своих благородных качествах: высоком образовании, интеллигентности. Не скрывает пятидесятилетнего возраста, отсутствие личного транспорта, капиталов, и того, что пережил катастрофы трёх разводов.
Правда, Рудик прибегает к невинной хитрости, когда описывает свои рост и вес. Но, как говорят историки, «век туда, век сюда – ошибки не будет!», так и «безобидные погрешности» в справке данных (к росту прибавил 10 см., от веса убавил 15 кг.) никому не навредят!
Рудольф поёрзал, поморщился: от сухомятки и вахты у телевизора взбунтовался геморрой, нажитый ещё в те времена, когда Кубышкин работал в Жмеринке бухгалтером. Бывший конторский служащий находился в состоянии крайнего раздражения. Работу по прежней специальности ему в Германии не предоставили. Пришлось выучиться на столяра, по здешнему «тышлера»! На производстве не выдержал испытательного срока — «пробецайт» и пополнил ряды социальщиков. Вынужден копеечки подсчитывать! Последняя жена обозвала «занудой». Ушла навсегда.
О, как он был зол! В кухне — гора немытой посуды, в комнате куча неглаженых рубашек! Ещё бесил факт, что на его письма-призывы не откликнулась ни одна из адресаток!
Рудольф тряс гривой засаленных волос, чертыхался:
— Противные тётки! Сколько на них почтовых марок потратил, хоть бы одна ответила! Хоть бы одна мне поздравительную открытку к Дню святого Валентина прислала… Планку завышают! Мечтают о «благородном рыцаре на белом коне»! «Прынца» им всем подавай! И это при известном дефиците мужиков! Нас же беречь надо, обихаживать, не то вымрем, как мамонты!..
Он вырезал из рекламки «ALDI» снимок холодильника, набитого продуктами. Сглотнул слюну. Решил быть кратким.
Над холодильником написал: «Привет, Надюха!»
Дальше, по кругу легли следующие фразы: «Извини, адрес твой взял из «телефонбуха»! Твоё имя мне внушает доверие. Я ищу заботливую женщину. Мечтаю о любви!
Внизу написал: «Мне 50 лет». Не забыв прибавить и отнять, сбалансировал остальные данные: «Рост – 170 см., вес – 85 кг.».
От того, что приходится унизительно привирать, Рудольфа начинала бить нервная дрожь, и его понесло.
Он взял чистый лист.
«Что-то давно не получаю писем! – выплеснулся на бумагу крик души. — О каких ещё «рыцарях» мечтают женщины? Каким местом они соображают?! Век у баб коротенький. Вам, бабам, лучше подумать головой, прикинуть, что в наше время мужчина в доме – это бесценная редкость! В одной только России баб на десять миллионов больше, чем мужиков! А вы всё рыцарей ждёте!!! Радовались бы, что хоть какой-нибудь вам выпал! Мужчине надо больше отдыхать, дабы сохранить силы для любви, и избавиться от чувства неуверенности. А женщина должна работать, как при царе Горохе, и мужу не прекословить! А то эпоха идиотизма получается. Замужних женщин должно штормить от прикосновения мужчины! А они взяли моду отлынивать от супружеских обязанностей: законные притязания мужей «сексдомогательством» называют! Они, видите ли, устали на работе!..»
«Женщины стали ушлыми! — излагал Асафьич свои умозаключения. — Мужей ни во что не ставят! А то ещё делают так, чтобы муж «копыта откинул». В походе со скалы столкнут, а скажут, что горный козёл рогом зацепил… Видел я такое в кино…»
Рудольф смахнул злую слезу, почесал в затылке. Продолжил: «Женщина, даже вкалывая на стройке или на фабрике, должна о муже радеть! Вы, бабы, модные журналы читаете, а в физиологии мужчины ни черта не смыслите! Попадаются, конечно, понятливые… Это или разведёнки с детьми, или вдовы, настрадавшиеся в одиночестве. А остальные — эгоистки! Прынцессы! Им на обыкновенных мужчин плевать!..»
Пухлые щёки Асафьича от возбуждения покрылись красными пятнами, трёхъярусный подбородок заколыхался. Он пригрозил: «Вы меня доведёте, в Парагвай уеду, мулатку заведу! Пусть она сахарный тростник рубит, а я в тенёчке буду лежать, адреналин наращивать! Так что подумай, женщина, над моими рассуждениями. Я — бухгалтер, у меня всё просчитано! Если понадобится защитить тебя от злых соседок, не сомневайся, пошлю их куда надо! Не перевелись ещё рыцари на земле!»
Завершил письмо, неожиданно для себя, просительно: «Напиши мне, Надюха! Буду ждать…»
И тут Рудольф вдруг расчувствовался, и нарисовал в конце письма голубка с конвертом в клюве. Подписал: «А это тебе, Надюха, мой белый конь! Лети с приветом, вернись с ответом!»
Витиевато расписался. Запечатал конверт. Сполз с сидения. Стул облегчённо ухнул и затаился: как бы не разгневать непредсказуемого хозяина, а то ведь и пнуть может!
