В конце декабря в казахской степи разгуливал ледяной ветер. Вьюга, приняв эстафету у обильного снегопада, замела дороги, укутала деревья в пушистые шубы, набросила белые покрывала на поля, выгоны для домашнего скота. В небольшой деревушке при Юрьевской МТС снегом по самые крыши занесло мазанки и землянки.
Но в канун Нового 1953-го года зимняя стихия влруг утихомирилась; вечером прозрачное небо усыпали яркие звёзды. И только мороз пощипывал щёки да под ногами хрустел снежок.
— Аманжол, ты хорошо протопил печи? — обеспокоенно спросила Динара, семеня вслед за мужем по протоптанной среди сугробов тропке. — Не замёрзнут ребятишки?
— Да уж постарался. Сам Валерий Васильевич похвалил!
Для старика Аманжола молодой директор школы — человек самый уважаемый! Это Валерий Васильевич весной уходящего года добился в райисполкоме разрешения на открытие в деревне семилетней школы вместо прежней — начальной. И уже в сентябре ребята пришли в преобразившееся до неузнаваемости здание.
Строили его всем миром! Во время войны жителей Юрьевской МТС прибавилось: появились семьи немцев, депортированных из Поволжья, западных украинцев, чеченцев с Кавказа. Многие дети в войну не учились: не в чем было ходить на занятия. А теперь за одно лето родители детей разных национальностей во время субботников сами дружно сделали саман и возвели новые стены. К прежним классам пристроили спортивный (он же актовый) зал, пионерскую комнату, несколько учебных кабинетов. Сюда приехали учителя-предметники. Заработали разные кружки, чего здесь раньше не бывало! Аманжола директор школы взял сторожем и истопником…
— Зря тащим этот узел, — ворчала Динара. — Вечно ты чего-нибудь придумаешь! Люди засмеют.
— Молчи, женщина! — незлобиво огрызнулся Аманжол. — Не засмеют. Знаю, что делаю. А ты шагу прибавь, на концерт опаздываем. Альдияр заждался! Он обидеться может…
В спортивном зале было жарко. Детвора и взрослые сбросили фуфайки, тулупы прямо на пол в углу у двери. Народу — тьма! Все расселись вдоль стен на школьных лавках и принесённых с собой табуретках. Всем в диковинку карнавал, украшенная самодельными игрушками ёлка, гирлянды из раскрашенной акварельными красками бумаги, девчонки-снежинки в марлевых платьицах и в белых носочках! Есть здесь и казахские, украинские костюмы — из бабушкиных сундуков! Волнуются перед концертом школьные артисты — музыканты, певцы, танцоры, сгрудившись у временного помоста, сооружённого работниками МТС накануне праздника.
Дед Мороз и Снегурочка повели ребячий хоровод вокруг ёлки:
«Ёлка, ёлка, ёлка, зелёная иголка,
Откуда ты душистая, пушистая, пришла?!»
В забавном, тощем Дедушке Морозе с баяном в руках все с радостным смехом узнали молодого слесаря-наладчика с МТС, Бориса Пилипенко, руководителя школьного кружка баянистов. Зато Снегурочка, семиклассница Гульзаре, вызвала всеобщее восхищение: это была самая красивая девочка на бал-маскараде!
Наблюдательный глаз Аманжола мгновенно отметил, как его Альдияр, стоя с новеньким баяном у помоста, бросил пылкий взгляд на Снегурочку, свою одноклассницу.
«Взрослеет пацан! — усмехнулся он. — Пятнадцатый год пошёл ему. Не успеем оглянуться, как свадьбу справлять будем!.. »
Помахал внуку рукой. Альдияр улыбнулся, кивнул, тоже помахал деду и бабушке.
Они хорошо смотрелись рядом. Альдияр и Гульзаре. Артисты-дебютанты!
«Бьётся в тесной печурке огонь.
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза…»
Голос у Гульзаре звонкий, проникновенный. А как старательно аккомпанирует ей их
юный баянист! Недаром Борис Пилипенко возлагает на Альдияра большие надежды. За короткий срок Альдияр научился играть по нотам. Да и без нот он любую мелодию может подобрать. Как лихо он сыграл для плясунов «гопачок» и «лезгинку»! Талант!
Напротив Аманжола на стене висел большой портрет Сталина: «отец народов» держал на руках девочку, очень похожую на казашку. Да и сам он удивительно напоминал казаха. Постарался художник! Под портретом красовался лозунг:
«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»
А вокруг ёлки плясала, веселилась детвора. В латаных валенках, кирзовых и резиновых сапогах, в носочках…
Неожиданно для себя, Аманжол вскочил и громко, на весь зал, выкрикнул:
— С праздником, дорогие ребятишки! Желаю вам большого счастья! Здравствуй, Новый год! Кош келдiнiздер, Новый год!
— Кош келдiнiздер! Добро пожаловать, Новый год! — так же неожиданно поддержали старика односельчане.
Дед Мороз стал загадывать загадки, но тут в зал вошёл озабоченный директор школы и жестом остановил Бориса.
— Дорогие ребята! — сказал Валерий Васильевич. — Не хотелось вас огорчать… Сейчас звонили с коммутатора… По рации передали, машина с подарками в дороге сломалась, застряла в снегу. Туда уже отправили трактор, слесарей. Сладости получите завтра…
Раздался ребячий разочарованный гул.
Аманжол опять вскочил.
— Валерий Васильевич, — голос школьного сторожа дрогнул. — Ну как же без подарка?! Это же дети! Наши дети! Динара, дай узел. Дед Мороз Пилипенко! Ставь вон тот столик под ёлку.
Аманжол развернул «скатерть-самобранку» — дастархан, и возникла гора аппетитных баурсаков, испечённых Динарой!
— Кушайте на здоровье, ребятки! Новый год ведь…
Изумлённый директор не знал, что сказать. А Гульзаре нашлась:
— Ребята! Выстраивайтесь в очередь, будем делить всем поровну!
Многие родители сбегали домой. Не прошло и получаса, как на столе появились кусочки сахара, конфеты, румяные немецкие крэбли, чеченская халва из муки , моркови и орехов, и даже украинские вареники!
Детвора угощалась под музыку. Альдияр играл на баяне задорную «Коробочку» и громко подпевал Гульзаре:
«Располным-полна моя коробочка!
Есть в ней ситец и парча…»
С улыбкой Аманжол повернулся к притихшей рядышком жене и увидел, что та украдкой утирает слёзы. У него больно защемило сердце…
Глубокой осенью сорок первого года в их мазанку определили на постой измученных долгой, тяжёлой дорогой депортированных с Поволжья молодую женщину с мальчиком.
Сказали: «Пусть поживут у вас до весны. А там посмотрим…»
Славная была женщина Эрна Рот. Уважительная. Старики ласково называли её «доченькой». Не дожила она до весны… Её сынишку, трёхлетнего Альберта, Аманжол с Динарой с искренней любовью приняли в свою семью. Малыш стал называть их «атай» и «эже» — дедушкой и бабушкой. А потом пришло сообщение, что в трудармейском лагере умер и отец ребёнка…
Унесла война и единственного сына Аманжола и Динары. Ушёл он на фронт совсем молодым парнем. Погиб зимой сорок третьего под Сталинградом…
В память о нём стали Аманжол с Динарой называть Альберта Альдияром…
— Не реви, — шепнул Аманжол, взяв жену за руку. — Мы не одни. У нас с тобой есть замечательный внук. У нас много внуков! Смотри, — их полон зал! И все они за обе щёки уплетают твои баурсаки!
— Всё хорошо… Надо жить, — так же тихо отозвалась Динара. — Лишь бы войны больше никогда не было…
* * *
Альберт Рот окончил сельскохозяйственный техникум, потом заочно — институт. Работал агрономом на целинных землях Казахстана.
Сейчас живёт на своей исторической родине, в Германии.
Весь большой семейный клан Альберта собрался в его доме в новогодний вечер. Всё как полагается: украшенная сверкающими игрушками ель, праздничный стол, нарядные, счастливые дети, внуки… А где-то, в глубине души, вдруг ностальгически ворохнулось воспоминание о том, незабываемом Новогоднем празднике в школе Юрьевской МТС…
Альберт открыл футляр, достал баян.
— Дедушка, сыграй «Коробочку», — просят малыши. — Мы плясать хотим!
— Обязательно сыграю, мои хорошие!
У Альберта с Гульзаре четверо взрослых сыновей, снохи, семеро внуков, трое правнуков. Альберт бережно хранит подаренный ему приёмными родителями баян — как светлую память о добрых людях, вырастивших и воспитавших его.
10.12.11. Лемго.
