Пушкин
Отсчет начнем с кого? Конечно же, с него,
Чей черный предок – Ганнибал – арап царя –
Был в клетке привезен, чтобы развлечь Петра
И экспонатом стать Кунсткамеры его.
Петр – русский варвар был, людей он не любил.
А вот работников, находчивых и смелых,
С которыми он запросто и ел и пил,
Для дел своих державных подбирал умело.
Среди птенцов гнезда Петра был Ганнибал.
Прославлен многими он славными делами.
Хоть образиной был и ростом слишком мал,
Но неподкупен, честен был в большом и малом.
Иметь такие корни что-то, да и значит:
В крови плескалася Нева и… крокодилы Нила.
Как-то могла сложиться жизнь его иначе?
Нет, нет! Не пуля Дантеса его сразила.
Чарующие, дивные писал стихи,
Играючи собой, не напрягая мысли.
Но легкомысленен он был, … и псих.
То, что случилось с ним, обязано случиться.
Для нас он все: он светоч, божество, кумир.
Не он, а им владела грозная стихия.
Всего лишь в 37 ушел в иной он мир
Свои бессмертные, оставив нам стихи.
Лермонтов
Из той же был породы, что и первый:
Такой же гений, также легковерный,
Капризный, желчный, сумрачный как ночь;
Он сам готов кого убить непрочь.
Стихи, как острый меч, под стать ему.
В них чувства, неподвластные уму.
Как снежный барс, укрывшись среди скал,
Яря себя, собою он играл,
Что знаем мы о мире, о себе?
Что значит каждый миг в нашей судьбе?
Поэтов мы оплакиваем судьбы —
То адвокаты ярые, то судьи.
Тютчев, Фет
А вот стезя иная, как будто бы не злая.
Я говорю о Тютчеве, о Шеншине — о Фете.
Стихи под стать великим, карьера не лихая,
И в сердце пистолетом ни враг, ни друг не метил
*************
Не будем с выводом, друзья, спешить,
И умных, опытных людей смешить.
Бывает так, бывает по-другому.
На то судьба – не может по-иному.
Некрасов
Россию он, как мать свою любил,
И проклинал и горько слезы лил.
Спасая свой журнал, он расточал
Елей властям, который осуждал.
Картишки, женщины…, как у людей.
Не обходил, о ужас! и … .
Простим ему мы шалости мужские;
Он ненавидел и любил Россию.
Великую поэму написал —
То был его нетленный пьедестал.
Блок
Сумрачный гений на грани веков
Двух дам воспел. Одна, что «Незнакомка» —
Чей шелк и запах влек так мужиков…
Другая дама – та питалась кровью.
Уж, лучше бы с … он общался.
С дамой-революцией облажался.
Кровавая расправилась сурово:
Поэта уничтожила за Слово.
Он гимн пропел ей, не жалея горла.
Он понял все, захлебываясь кровью.
Да было поздно…. Что ж, тьма низких истин
Доходит к нам, но на исходе жизни.
Маяковский
Трибун. Горлан. Орал. Кричал.
Волну. Нет — смерч поднял до неба.
Уж лучше б, как монах молчал,
Не сочинял бы на потребу.
Талант. Попробуй, где найти.
Но он родился где? В России.
Где так легко с ума сойти,
Как от бессилья, так и силы.
**************
Но кончил молодцом – кровавой точкой.
Спасибо – не от шулерской заточки.
Был маузер тогда в почете —
Прием экзаменов, зачетов…
Учитель строг был, тверд и прям:
Чуть, что не так – стреляйся сам,
Или тайком убьют чекисты,
Коль стал ненужный новой жизни.
К тому же – Гонор. Спесь. Зазнайство… .
И жизнь сказала – убирайся.
Мы думаем – жизнь награждает,
На самом деле проверяет.
И тот из нас, кто понял это —
Тот не играет с пистолетом.
Есенин
Рязанский витязь с праздничной открытки:
Льняные кудри, неба синева…
В глазах изба, березка у калитки,
Как куст горящий – подсолнух-голова.
Природа щедро наградила, все дала.
Таланта столько – только не ленись.
Но от кабацкой жизни не уберегла;
Скандальная позорная молва…
И покатилась по наклонной жизнь,
Как срубленная саблей голова.
**************
Когда-то Герцен мартилог поэтов
Представил преступлением режима.
Мол, вся страна — казармы и запреты,
А все парнасцы – жертвы и невинны.
Одна политика смердит – выходит.
А с нас какой же спрос – мы все младенцы.
А вот Христос избрал своим исходом
Казнь на кресте… от зависти и мести.
Все мерзости и пакости людей
Смертью искупил безгрешный иудей.
Зачем мы, походя, виним кого-то,
Мы, дети – порождение порока.
