Волк.

Волк.

Этим летом меня послали на курсы преподавателей при местном педагогическом университете. Целый месяц мы жили, как студенты. В комнате нас было четверо. Самой старшей из нас Кате было более сорока лет, самой младшей Люсе не было и тридцати, мне и Наде было по тридцать четыре года. Невзирая на возраст, мы чувствовали себя молодыми и равными, обращаясь, друг к другу только по именам. Обедали мы обычно в разных кафе, а завтракали и ужинали в комнате, не утруждая себя готовкой. Каждый вечер мы ходили все вместе в кино, театр, цирк или просто гуляли по городу.

Шла третья неделя нашего пребывания на курсах. После лекций, уставшие от умственного напряжения, голодные, мы зашли в ближайшее кафе, выбрали столик и сделали заказ. В ожидании его, стали строить планы на сегодняшний вечер.

— Предлагаю шопинг,- не задумываясь, предложила Люся.

— О нет! Я – пас,- поморщилась Таня.- Хочу быть подальше от искушения, ибо мои финансы поют романсы.

— Тогда сходим в театр или в кино. Посвятим вечер искусству,- включилась и я в общий хор предложений.

— Ну, уж нет! Сидеть в театре в середине недели как — то неправильно. Уж лучше в кино,- не согласилась Катя.- Хотя кино можно посмотреть по телику и дома.

— Ещё чего! – возмутилась Таня. Мы и так целый год сидим дома.

— Предлагаю выход на природу, на пляж, а вечером дискотека,- заговорила Люся. – Чем не отдых и возможность размять свои старые кости.

Мы засмеялись.

— Кто бы говорил о старости? Это в твои – то годы, Людмила?- заметила Катя.

— Я за Люсино предложение,- оживилась Таня.- Кто – против?

Мы не успели ответить. К нашему столу подъехала официантка и стала расставлять на столе заказ. Мы ждали конца обслуживания. Мимо проходила молодая пара. Мужчина был сосредоточен, дама возбуждённо что – то ему говорила.

— Я же говорю тебе, бес попутал! – донеслось до нас, когда пара поравнялась с нашим столиком.

Восклицание было таким громким, что мы все вместе повернули головы в их сторону. Мужчина недовольно буркнул что — то под нос и женщина заговорила тихо. Вскоре пара покинула зал, а официантка, закончив работу за нашим столиком, улыбнулась, пожелав нам приятного аппетита, отошла.

— Какая милая женщина,- похвалила официантку Таня.- Я как – то зашла в другое кафе. Торопилась и хотела быстренько перекусить. А там, мало того, что меня заставили долго ждать, так официантка, прямо – таки швыряла тарелки с подноса на стол, да так сильно, что суп выплеснулся на стол, едва не облив меня. А разносящая еду мегера, вместо извинения, глянула на меня своими накрашенными глазищами и изрекла:

— Чего уставилась? Ведь не облила же.- После такой увертюры мне даже есть расхотелось.

— Просто вы обе были не в духе,- резюмировала я,- могли обернуть случившееся в шутку и поднять себе настроение.

— Девочки, вы верите в бесов и во всё, что называют нечистой силой,- вдруг сменила тему Катя

— Ты о чём, Кать? – удивилась Люся.

— О женщине, бросившей фразу « бес попутал». Мы иногда произносим выражения типа «чёрт возьми», «иди к лешему» и другие. Вы верите в то, что говорите?

— Что касается этой девицы,- ухмыльнулась Таня,- то ясно, что это был за бес. Без сомненья он молодой, красивый и состоятельный. Видели сколько на ней украшений надето?

— А бесы не обязательно должны быть безобразны,- поддержала я начатую тему.

— Без комментариев,- ответила Таня,- им положено быть ужасными. Всё, что вызывает отвращение, относится к тёмным силам. Ты видела хоть раз ангела с лицом Кащея?

— Я не видела ни тех, ни других.

— А вообще, девочки, как вы относитесь к лешим, водяным, чертям, оборотням и прочей нечисти? Вы верите в их существование?

— Чушь собачья,- скорчила мину Таня.- Страшилки для профанов, но мы с вами люди грамотные и знаем, что их нет.

— А я в них верю,- надула губки Люся,- и во все приметы то же. Надь, а ты как к ним относишься?

— Нормально, — ответила я, жуя салат,- они не делают мне ничего плохого, я им то — же. Мы неплохо уживаемся вместе.

— Значит ты то — же веришь, что они существуют?

— Все верят. Только одни притворяются, другие – нет. Этого – же никто не знает. Мы – же верим, что возможна жизнь на других планетах, но никто не знает, что это за жизнь и в какой она форме. Точно так мы не знаем и то, что существует вокруг нас вне нашего восприятия. То, что мы не в силах уловить, ещё не значит, что этого не может быть. Возможно некоторые люди, при определённых обстоятельствах могут вступать в контакт с иной жизнью, но либо пугаются, называя её тёмной, нечистой, либо, что ещё хуже, начинают бороться с ней. А нужно, всего лишь, смириться, понять и принять, что мы на земле не едины, и не мешать жить ни себе, ни им.

— Господи, Надежда, и ты веришь во всю эту чушь с чертями и оборотнями? Это просто персонажи детских сказок,- Таня изобразила на лице презрение.

— Скажем, допускаю такую возможность. А почему – нет? Большая часть человечества верит своим богам. Но если есть Бог – высшая сила, то должны быть и силы противоположные, как добро и зло, ночь и день, жизнь и смерть. Эти силы всегда в борьбе друг с другом и они равноценны между собой. И не важно, как их изображают и называют.

— А ты чего молчишь, Екатерина?- Таня явно искала себе союзника. – Ты веришь в чертей и оборотней?

— Не знаю, как насчёт других, а с оборотнями встречалась, и даже чуть было не вышла замуж за одного из них.

— Что – о – о! – хором воскликнули мы и три пары глаз, уставились на подругу, но Катя спокойно пила своё кофе.

— Чушь,- скептически изрекла Таня, – ты просто пошутила.

— Конечно, пошутила,- согласилась Катя.- И пора заканчивать, милые дамы, мы и так здесь засиделись. Оглянитесь, на нас недовольно поглядывает наша официантка. Ведь мы надолго заняли её столик, не приносящий ей дохода.

Мы встали и вышли из кафе, говоря о другом. Вечером, обозвав нас старухами, Таня и Люся ушли на дискотеку. А мы, с удовольствием, завалились в кровати с книгами в руках. Но даже интересная книга, роман о любви, сейчас мне был скучен. Меня интриговало выражение Катиного лица, когда она говорила об оборотне. Похоже, и ей не читалось, ибо, отложив книгу на тумбочку, Катя выключила прикроватное бра. Какое – то время мы лежали молча. Я заговорила первой.

— Кать, насчёт оборотня, ты ведь не шутила в кафе?

Катя долго не отвечала и я подумала, что она уснула, как вдруг услышала тихое и короткое « нет». И вновь молчание. Я ждала, хотя любопытство раздирало меня на части. Однако, практика учителя в таких случаях подсказывала не торопить собеседника, иначе исповеди не получится. И Катя заговорила.

…

— Я только что окончила институт и поехала в деревню работать. Я родилась в деревне, и работа на селе не была для меня наказанием. Жильё мне определили в домике, поделённом на две квартиры. Одну половину занимала я, другую пожилая пара из бывших учителей. В моём ведении был огородик и банька, но самое главное недалеко от села был лес, настоящий, дремучий, с грибами и ягодами, собирать которые была любительницей. Сначала ходила в компании с местными жителями, так как места были незнакомы, а как поогляделась, стала ходить одна. Так удобнее, не надо под кого – то подстраиваться. Страха я не испытывала, ни леших, ни дурных людей не боялась.

Однажды, было это в середине августа, пошла я по грибы. Настоящие грибники норовят идти в лес с утра пораньше, а я не люблю росу, от которой до пояса мокрая. Так что отправилась я в лес около полудня. Взяла корзинку, еды, питья, оделась соответственно и в путь. Не дойдя и до середины деревни, вспомнила, что ножик оставила дома. Если верить примете, то возвращаться мне не следовало, но тогда я в приметы не верила, а чистота в корзине в тот момент для меня была важнее. Я вернулась, взяла ножик и пошла в лес. Погода была тёплая, солнечная, в лесу сухо, хожу, ищу грибы и всё вроде бы хорошо. О времени совсем забыла. Вдруг слышу вой. Повоет и тишина. Повоет и снова перерыв. Сначала мне подумалось, что это чья — то заблудившаяся собака, но на душе нехорошо стало. Впервые, с тех пор, как я приехала сюда, лес перестал казаться мне другом. Страшновато стало, да и вечер накатывался быстрее, чем хотелось бы. Я быстро направилась к выходу из леса. Но завыло совсем рядом и там, куда я направлялась. Я бросилась в другую сторону, но через минуту всё повторилось. Я запаниковала. Кто – то явно играл со мной в кошки – мышки. Вой стих так – же неожиданно, как и начался. Заставив себя успокоиться, насколько было возможно в моём положении, огляделась по сторонам. Лес показался другим, незнакомым. Там, где я собирала грибы, были лиственные деревья, а здесь преобладала хвоя. Как велик этот лес я толком не знала, а в панике, кидаясь туда – сюда, совсем потеряла ориентацию. Сгустившиеся сумерки и вовсе небыли мне помощником. Я не знала, что делать. Ночевать одной в лесу не хотелось, но и идти наобум глупо. Стою, оглядываюсь, и вдруг снова вой , глухой, томящий. Всё моё надуманное спокойствие испарилось. Я не просто запаниковала, а пришла в ужас, поняв вдруг, что воет не собака, а волк или волки. Хотя я и из деревни, но лесов в нашей округе было мало, да и настоящим лесом их не назовёшь, небольшие перелески вдоль оврагов и низин. Единственными зверями там были ежи и зайцы, ещё лисы изредка встречались. О волках я совсем забыла, потому и не поинтересовалась, на сей счёт. И вот я с ними один на один, в лесу, почти ночью и что делать не знаю. Своим ученикам я говорила, что паниковать в сложной ситуации – только усложнять дело. Но вот оказалась сама и забыла, что знала и чему учила других. Страх оказался сильнее разума, он сорвал меня с места, и я кинулась прочь, что называется, куда глаза глядят. А они никуда не глядели, потому, что я защищала их, от хлеставшего по лицу лапника, спотыкаясь о пни и валежник. Когда воздуха перестало хватать, перешла на шаг, продолжая оглядываться в надежде на чудо, позволявшее выйти на дорогу или хотя бы на тропу. Стало совсем темно. Мне показалось, будто впереди наметился просвет. Поспешила туда и вдруг… Земля, в буквальном смысле, ушла под моими ногами. Я провалилась. Сначала подумала, что не заметила в темноте обрывистого края оврага, а когда огляделась, то по ровному прямоугольнику серого неба над головой, поняла, что оказалась в большой и довольно глубокой яме, неизвестно кем и зачем вырытая в лесу. Счастье, что я ничего при этом себе не повредила. Синяки, были, но в тот момент было не до ушибов. Надо было как – то выбираться. Я прыгала, пытаясь ухватиться за край ямы, но, увы, … Мой невысокий рост и слабая прыгучесть сделали все мои попытки тщетными. Затем попытала счастья в альпинизме, но стены ямы были ровными, земля плотной, а свой ножичек я где – то потеряла, бегая по лесу. Устав, от бесконечных попыток выбраться, я приняла разумное решение переночевать здесь, а утром разобраться, что к чему. Как бы ни был велик этот лес, это всё – же не тайга. В нём бывают грибники и охотники, и просто прохожие. Я успокоилась и вспомнила о еде. Корзина моя во время падения перевернулась, а её содержимое я растоптала, пока прыгала. Бутылка с водой и пакет с едой, к счастью не пострадали. Повернув корзину вверх дном, уселась на неё и зашуршала пакетом. Взяла один бутерброд, остальные тщательно завернула и убрала под корзину, но только принялась за еду, как почувствовала слабое шевеление в противоположном углу.

Кто здесь? – громко спросила я, но никто не ответил. Решив, что мне всё просто показалось, я стала медленно жевать, запивая водой. Я съела почти половину бутерброда и выпила треть воды, как в углу снова зашевелилось, на этот раз я даже разглядела два жёлтых глаза. Они смотрели на меня насторожённо, но не злобно. Мне так показалось. Я была уверена, что это просто небольшой зверёк, такой – же, как я бедолага, который изучал меня, определяя степень своей безопасности. Мне вдруг стало приятно, что я не одна здесь, уверовав вконец, что всё не так страшно, как мне вначале показалось. Я вновь принялась за еду, не спуская взгляда с того места. Там зашевелилось сильнее, и я подумала, что другой пленник то – же хочет есть.

— Есть хочешь? Бери,- и протянула ему недоеденный бутерброд. Но из угла никто не вышел. Я поняла, что он меня просто боится, ведь это не домашняя кошка, а дикий зверь. Тогда я просто бросила еду в его сторону. Зверёк не понял моего доброго намерения, вскочил, отскочил в сторону и злобно зарычал. Я увидела, какой он большой и снова испугалась. Страх холодной волной прошёлся по телу с головы до пят, я то – же вскочила на ноги, не зная, что делать дальше. Не придумала ничего иного, как просто закричать, что было сил. Кричала так долго, что сорвала голос, а потом просто разревелась. Ноги ослабли и я села на ту – же корзину, продолжая реветь, но уже покорившись судьбе. Никогда я так долго и много не ревела. Я вообще не охоча до слёз. Тишина в яме вернула мне частичку спокойствия. В самом деле, чего реветь зря, ведь никто на меня не напал, не укусил, может это безобидное животное. Я то – же притихла, пытаясь не провоцировать своего соседа. Сидела, глядя в прямоугольник неба над головой, который светлел с каждой минутой, но это был не признак рассвета, а всего лишь луна, яркая, безразличная наблюдательница за всем, что делается на земле.

Вдруг, совсем рядом со мной завыло дико и громко. Волк! Волк, воющий на луну, и он находился в двух шагах от меня. Волосы встали дыбом от страха и полной обречённости. Как могла я противостоять этому сильному зверю, и бежать было некуда. Я вновь разревелась от бессилия и жалости к себе, решила, что настал мой смертный час, а жить очень хотелось. Раньше об этом не задумывалась, жила себе, будто в запасе бесконечность, а когда, вот так, ждёшь, не зная, сколько тебе отведено, час или несколько минут, то понимаешь цену жизни. Слышала, что перед смертью вся твоя прошлая жизнь промелькнёт перед глазами. Я то – же пыталась хоть что – то вспомнить, но мешал вой.

Наконец волк смолк, и наступила жуткая тишина. Я думала, что после своего песнопения, он приступит к трапезе мной и от страха легла на землю, свернувшись клубочком, уткнувшись в стенку носом. Жду, но волк почему – то медлил. Напряжение моё, достигнув предела, лопнуло, я вновь разрыдалась, скуля и завывая, как раненый зверь.

Наверное, в тот день я выплакала все свои, не пролитые в прошлом, слёзы. Так со слезами и уснула. Мне даже приснился сон, будто я забралась в будку к нашей дворовой собаке Нордику. Он грел мне бок, и от него пахло псиной. И даже проснувшись, я ощущала тепло собачьего тела и мягкую шерсть. Мои мысли медленно переходили от сна к реальности. Тепло и запах, собаки не исчезали, я перевела взгляд и увидела, что прижавшись ко мне, спит волк. Сейчас он действительно напоминал собаку.

На минуту меня пронзил страх. Тело инстинктивно дёрнулось, и волк открыл глаза. Несколько секунд мы смотрели, друг на друга, не мигая. Я впервые увидела близко глаза волка. Едва он их открыл, глаза были серыми, но тотчас окрас сменился на жёлтый цвет. В следующую секунду мы вскочили на ноги. Волк опередил меня, отскочив в свой угол, и приняв угрожающую стойку, зарычал. Я лишь прижалась спиной к стене ямы и закрыла глаза. Хотелось плакать, но слёз уже не было. Вероятно, я все их выплакала накануне. Страха тоже не было, только слабость и апатия.

Волк не подавал никаких звуков, и мне стало интересно, что он задумал? Сквозь чуть приоткрытые ресницы, я увидела его лежащим на животе, положив голову на лапы, совсем, как собака. Глаза его были открыты, взгляд напряжён, но злобы в нём не было. Я то – же начала успокаиваться. Если бы он захотел меня съесть, то давно бы это сделал. Это какой – то необычный волк. Он лоялен к человеку. Может он сбежал из цирка или зоопарка? Тогда это многое объясняет.

Я посмотрела вверх. Небо заметно посветлело, но заря ещё не занялась. Где – то далеко залаяла собака. Волк тотчас вскочил, напрягся, да и я насторожилась. Собаки не пойдут в лес без человека. Может это грибники или охотники? Для меня это спасение, а для волка…?

Тот почуял опасность, присев на задние лапы прыгнул, пытаясь преодолеть стену, но лишь прочертил по ней когтями. А лай приближался. Ко мне вдруг пришло решение помочь ему. Я уперлась головой и руками в стену, расставив ноги для упора, изобразив подобие ступеньки.

« Прыгай, волк, прыгай на меня и выше, и тогда у тебя будет шанс спастись», — мысленно умоляла я, но он или не понимал, или боялся и бездействовал. А лай становился громче. Гулко ухнул выстрел. Охотники.

« Ну – же, волк, ну – же», — чуть не плача умоляла я, не меняя своей позиции. Наконец он сообразил, для чего я упираюсь в стенку, пружинисто прыгнул мне на спину, следующим прыжком выскочил из ямы и был таков. Я с трудом перевела дух, волк оказался тяжёлым, а я на секунду расслабилась. Слава богу, всё получилось. Раздышавшись, потёрла места, которых коснулись его лапы, наверняка, завтра там будут синяки, хотя в сравнении со случившимся, это мелочи. Я стала ждать охотников.

Впервые, за прошедшие сутки, я улыбалась, радуясь за волка. Прошлась по яме, сделала зарядку, огляделась лучше, привела себя в порядок. Вид у меня был неважный, опухшее от слёз лицо, грязная одежда и руки. Сейчас было не до красоты, я ждала спасателей. Но никто к яме не подходил, даже собачий лай удалялся.

« Вот так раз», — разочарованно пробормотала я и села на помятую корзину. Растоптанные грибы ещё хранили запах, и от него у меня разыгрался аппетит. Я потянулась за бутербродами, но от них осталась порванная в клочья упаковка. Волк их съел, когда я уснула. Теперь придётся говеть, но я не жалела потери. Волк то – же был голоден, и как знать, эти несколько кусков хлеба, возможно, спасли мне жизнь.

От нечего делать, я сидела и наблюдала, как утро набирает силу. Вдруг на голову мне посыпалась земля и прелый лист. Вскочив на ноги, я подняла лицо, и увидела на краю ямы волчью голову. Я радостно заулыбалась, потому что одной скучно, а этого волка уже не боялась.

— Привет,- миролюбиво заговорила я, но в ответ услышала рычание.

«Ладно»,- подумала я,- « не хочешь говорить, не надо. Зачем тогда вернулся? Проголодался. Жалеешь, что не съел меня вовремя? Ещё не всё потеряно, давай, прыгай в яму, наешься мною досыта». — Свой, мысленный монолог, я произносила просто так, зная, что я в безопасности.

Волчья голова исчезла из моей видимости, а в яму свалилась еловая жердь, метра в два длиной, кем – то недавно заготовленная, с плохо обрубленными ветками. Эти сучки торчали тут и там. Пока я соображала, откуда она взялась, на краю ямы вновь нарисовалась волчья голова. Жёлтые глаза неотрывно смотрели на меня. Я чуть не разревелась от своей догадки. Хищник, которому я помогла, теперь пытается спасти меня.

— Волк, ты молодчина, — дрожащим от волнения голосом, поблагодарила я его, и не услышала ответного рычания.

Приставив жердь к стене, я выбралась из ямы, легла на землю лицом вниз, ещё до конца не уверенная, что свободна. Лежала достаточно долго, и вдруг почувствовала, что мои щёки облизывает волчий, шершавый язык. Выражение волчьей нежности было так приятно, так трогательно, что я не удержалась и ответила ему человеческой лаской, поцеловав его в нос, обняв ладонями голову, тихо теребя на загривке шерсть. В тот момент мы оба забыли, кто есть кто друг для друга. Мы стали друзьями, перестав опасаться и доверяя один другому.

Только далёкое « ау» вернуло нам ощущение, что мы в лесу не одни, а это опасно для волка. Мы продолжали сидеть рядом, я ещё обнимала его одной рукой, но он перестал облизывать меня, а я целоваться.

— Спасибо тебе,- гладя его по спине, тихо говорила я, а он слушал мой голос, положив голову мне на плечо.- Ты очень хороший, умный и добрый волк. Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал. Я буду вспоминать о тебе.

Волк отступил на шаг. Я поднялась с земли, отряхнула одежду.

— Хорошо бы теперь найти дорогу домой,- вслух подумала я.

Волк по — собачьи отряхнулся, и сделал несколько шагов в сторону, глядя на меня, словно приглашая следовать за ним. Мне и самой не хотелось с ним расставаться, и я просто шла рядом. Вскоре стала узнавать лес и обрадовалась.

— Ай да молодец! – воскликнула я, — ты вывел меня к дому!

Мы вместе вышли на опушку. Вдали, за полем, виднелись крыши деревни. Волк сел. Остановилась и я.

— Вот и всё. Прощай дружище. Спасибо тебе.

Я с благодарностью погладила волчью спину, развернулась, и, постоянно оглядываясь, пошла к деревне. Волк долго сидел на том месте, где мы расстались, потом скрылся в лесу.

Гумнами, я прошла к своему дому, истопила баню, привела себя в порядок. В лес я больше не ходила, не потому, что боялась, просто затёрли дела, а потом начался новый учебный год. О своём приключении, я рассказала соседям, умолчав о знакомстве с волком.

— Яму эту надобно закопать, не то ещё кто в неё угодит. Я скажу в сельсовете,- укоризненно качая головой, посетовал старый педагог.- А о волках, до нынешнего лета не слышно было. В магазине бабы говорили, будто то – же слышали вой, значит какой – то серый забрёл в наши края. Не на его – ли заготовил яму браконьер? Похоже на то. Только этот волк недолго здесь пробудет.

— Почему?

Одинокий волк. Похоже, он потерял свою пару, и ищет её или другую самку. Он осторожен, сторонится людей, не трогает скотину. Нет, он недолго здесь пробудет, уйдёт. Однако в лес, поодиночке, пока не стоит ходить. Мало – ли что. Я послушалась старика, хотя волка не боялась. А как занятия начались, вовсе не до того стало.

Катя замолчала, прикрыв глаза.

— И что,- не выдержала я.- видела волка снова или нет?

— Не знаю,- вздохнула она,- я же говорю, что в лес не ходила, да и никто мне больше не говорил о волках. Может действительно ушёл из наших мест или…

— Что, или?- напомнила я.

Ты же знаешь, у учителей полно разной внеклассной работы. В селе её особенно много. Незадолго до Нового Года ставили мы школьный спектакль для родителей в сельском клубе. Народу собралось много, а после спектакля, как всегда,- танцы. Подходит ко мне парень и приглашает на танец. Я согласилась. Танцор он был неважный, но на ноги не наступал. Молча, протанцевали один танец, затем другой, третий. Меня взяло любопытство, и я решила взять инициативу в свои руки.

— Меня зовут Катя Величкина, а вас?

— Лёня Волков.

И снова молчание. Топчемся на одном месте. Нас толкают под музыку, мы толкаемся. И это называется танцами. Я продолжила допрос. – Где вы живёте?

— На хуторе.

— Кем работаете?

— Трактористом.

— Чем занимаетесь в свободное время?

— У меня нет свободного времени.

— Совсем нет?

— Мало.

— Что вы любите делать вне работы?

— Гуляю по лесу.

— Вы охотник?

— Нет.

— Натуралист?

— Нет. Просто гуляю и всё. Мне нравится лес.

— Мне то – же. Люблю ходить в лес за ягодами и грибами.

— Я знаю.

— Откуда?

— Видел вас в лесу.

— А – а – а.

В таком духе, ведя беседу, мы танцевали один танец за другим. На нас с любопытством поглядывали, но Лёня, казалось, ничего не замечал. Пусть он односложно отвечал на мои вопросы, пусть вёл себя скованно, но мне почему – то нравился. Про себя я назвала его скованность скромностью и была довольна его обществом. Он проводил меня, попросил новой встречи и, получив согласие, удалился. Так началась наша дружба, длившаяся шесть месяцев.

Мы встречались почти каждый день, но он не стал более разговорчив. Однако он грамотно отвечал на мои вопросы, из чего я сделала вывод, что он достаточно образован. Он не любил говорить о себе, своей семье. Однако в селе всё о всех знают.

От своих соседей я узнала, что они приезжие, поселились на хуторе, взяв у колхоза землю в аренду, ведут своё хозяйство. Хутор покидают редко и только по делу. Его родители не более разговорчивы, как и сын. Отношение к ним сельчан то – же разное. Одни их уважают за трудолюбие и честность, другие завидуют их независимости. Третьи считают их сектантами и даже колдунами, дескать, связаны с нечистой силой, потому и чураются остальных. Даже легенд насочиняли с примерами, что если кто – то навредит им или обидит, того ждёт кара. Будто мать Лёни ворожея. Однажды один деревенский мужик украл у них стог сена. Лёнина мать приходит к нему и говорит – отдай. Тот, значит, отпирается, посылает её ко всем чертям, и гонит со двора. Женщина уходит, а утром того мужика парализовало. Или другой случай. Нашёлся злой озорник, решил навредить хуторянам, взял и посыпал их выгон солью, смешанной с крысиным ядом. Две тёлки у Волковых умерли, а третью, едва откачали. На той же неделе у шутника в доме случился пожар. Сгорело всё, сами едва выскочить успели.

Больше ни у кого не возникало желания связываться с хуторянами, хотя небольшой инцидент всё же был. Есть у Волковых собаки, и с одной из них Леонид зашёл в село. Собака на поводке, как и положено. Возле магазина Лёня привязал поводок к забору, а сам зашёл в магазин. Двое подвыпивших парней курили поблизости махорку и решили приучить к этому зелью пса. Один держал собаку за уши, другой совал ей в рот дымящую цигарку. Собака выла, вырывалась, но где ей устоять против двух мужиков. Тут Лёня вышел, двинул кулачищем по одному мужику, по — другому. Те, свалились на землю, бояться головы поднять. Он ничего им не сказал, только глянул на них своими глазами, отвязал собаку и ушёл.

Всё услышанное меня не обрадовало, но решила не придавать им большого значения. В колдунов я не верила, а вот на справедливость божию надеялась. Не хотелось плохо думать ни о Лёне, ни о его родителях. Мало ли что наговорят завистники и сплетники.

Мы виделись каждый день, и он нравился мне всё больше и больше. Добродушный, сильный, послушный. Не важно, что нелюдим и неразговорчив. Мне льстило, что он выбрал меня своей подружкой, что обожает, и мне подчиняется. С ним мне спокойно и интересно. Такая у меня была уверенность, возможно потому, что он был первым парнем в моей жизни. Мне нравилось, как он вёл себя со мной. Я не люблю говорунов и нахалов. Он любил искренне, я это чувствовала, и отвечала тем же. Стала даже подумывать: а не связать ли нам наши судьбы. Я много думала о том, каким должен быть мой муж и видела в нём Лёню. Я ждала, но он так и не заикнулся о любви или замужестве. Но, как оказалось, ожидание не в моём характере. Видя, что он не решается, я собралась ускорить дело, и в один из летних дней заговорила о том, чего желали оба.

— Лёнь, ты меня любишь?

— Конечно.

— В жёны возьмёшь?

— Если не возражаешь.

— С чего бы. Я — то же тебя люблю. А когда мы поженимся?

— Когда захочешь.

— Правда! Тогда завтра сходим в сельсовет подадим заявление. Через месяц нас распишут, и у меня ещё останется время на медовый месяц. Где ты хотел бы жить?

— Где хочешь ты.

— Тогда у меня. Мне близко к школе, а до хутора ты будешь ездить на мотоцикле.

— Ладно.

— Ой, Лёнь, а твои родители не будут против меня?

— С чего бы?

— Тогда порядок.

Мы много целовались в тот вечер, потому что не только имели желание это делать, но и имели на это законное право, ибо мы стали считаться женихом и невестой. Мы строили планы на будущее и оба были довольны.

Катя вновь надолго замолчала и я не выдержала:

— Что случилось тогда?

— Ничего не случилось. На другой день мы снова встретились и поссорились.

— И только? Что вы такого сказали, что сразу всё порушили?

— Кто знает? Может его родители были против нашего брака, может я поторопила события, а я думаю, он сам виноват, вернее его характер.

В нашу последнюю встречу, он был не такой, как всегда, хотя, в начале, я этого не замечала. Мы поцеловались, сели на мотоцикл и поехали к речке. Сели на берегу и молчим, потом снова начали целоваться. Целуясь, я часто видела его глаза, и каждый раз они казались мне знакомыми, но я не задавалась целью вспомнить, для меня было неважно, где я их видела и видела ли вообще. Бывает, что видишь впервые человека, а он кажется тебе знакомым. У Лёни были удивительные глаза с двойной радужкой. Снаружи радужка серая, а к зрачку плавно переходила в жёлтый цвет. Когда он волновался, серость уступала золоту и наоборот. В тот раз, целуясь его глаза, искрились золотистым цветом, и я вспомнила глаза волка в момент прощания с ним. От этого сравнения мне, почему то стало смешно. Я фыркнула, и он сразу отстранился.

— Чему ты смеёшься?- спросил он.

— Да так. Помнишь, я тебе рассказывала о волке. Так вот, сейчас твои глаза похожи на волчьи глаза.

— И что?

— Да ничего. Просто рассмешило такое сравнение. Ведь ты же не волк.

— А если бы был им, ты бы целовалась с волком? Пошла бы за него замуж?

— Не говори ерунды.

— И всё же?

— Нет, конечно. Мне понравился тот волк, но он всего лишь зверь, а я человек. Между нами не может быть ничего кроме дружбы. Не забивай себе голову пустяками. Я вчера по телевизору видела…

— Мама была права,- прервал он меня.- И ты то — же права. Мы не можем с тобой пожениться.

— О чём ты? – Я сначала не врубилась в серьёзность его заявления.

— О том, что наш брак не состоится.

— Почему? Что случилось? Ты вчера говорил, что…

— Я помню наш вчерашний разговор. Я ошибался, да и родители мои против нашей свадьбы.

— Ты отказываешь мне из- за родителей?- начала я горячиться.

— Да. Они всегда правы. Мы не должны быть вместе. Это неправильно.

— Неправильно! Ошибка! Скажи лучше, что не любишь меня!

— Люблю! Очень люблю! Но мама сказала…

— Бог ты мой, Леонид, тебе уже далеко за двадцать, а ты ещё держишься за мамино мнение в личных делах.

— Моя мама умная женщина!

— Не спорю, но ведь и ты не дурак! Неужели ты не можешь решить, как поступить в таком вопросе?

— Я не хочу ослушаться маму.

Во мне всё клокотало от гнева на него, на его родителей и на себя. Я чувствовала, что теряю его, вернее, уже потеряла, от этого было больно, тоскливо, но разум уже выдавал решение. Возможно всё случившееся к лучшему. Как можно жить с человеком, находящимся в рабской зависимости от родителей.

— Что же, ступай к своей маме. Поговорим, когда подрастёшь и почувствуешь себя ответственным за свои решения.

— Катя!

— Что Катя? Я, в отличие от тебя, не беру слов назад.

— У меня на то есть причина.

— Какая?

— Я не могу тебе сказать.

— Уже тайны друг от друга. Что же, тем хуже. Лёня, единственной причиной отказа идти с невестой под венец, может быть только одно: отсутствие любви к ней.

— Я же сказал, что люблю тебя! Тебя и больше никого. Почему ты мне не веришь?

Жёлтые глаза сияли золотом, но в них проскакивали, точно рубины, огненные точки. Сейчас они очень походили на волчьи глаза, даже в облике его что – то изменилось, и мне стало не по себе. Захотелось убежать от него, скрыться куда – угодно, лишь бы избавиться от нехорошего чувства. Из его горла стали вырываться странные звуки похожие на хрипы или тихое рычание.

— Мне что – то нехорошо,- Леонид вскочил на ноги.- Давай встретимся здесь завтра и поговорим.

Я согласно кивнула, чувствуя себя не лучше. А он, почти бегом, подошёл к мотоциклу, стоящему поодаль, кинул на голову шлем и рванул с места так, что переднее колесо встало на дыбы. Я вскрикнула, испугавшись, что он перевернётся, но Лёня усмирил машину, и, пустив густой шлейф дыма, помчался к лесу. Ошеломлённая, я долго смотрела ему вслед. Дым постепенно рассеялся, расползаясь и оседая на траву. Я вновь села на берег, пытаясь осмыслить случившееся. Так ничего и, не поняв, я вернулась домой.

Катя вновь замолчала надолго.

— Вы виделись вновь? Он рассказал тебе свою тайну? – напомнила я о себе.

— Нет. Мы больше с ним не встречались. Утром по селу прошёл слух, что он погиб.

— Ох.

— Его мотоцикл нашли, зверски искорёженным, на дне глухого оврага. Там были обрывистые берега и довольно глубоко. Рядом с мотоциклом валялась, в клочья разодранная, с пятнами крови, одежда Леонида. Вокруг масса его и волчьих следов. Все решили, что его съели волки. Жители предложили устроить Леониду похороны за счёт села, но родители Лёни отказались от этой затеи, пока не найдут хоть что – то от тела сына. Но ничего так и не нашли. Облава на волков то же не увенчалась успехом. Волки исчезли. Вскоре Волковы покинули хутор, распродав за бесценок технику и скотину. Уехали, не оставив адреса. По селу ещё долго ходили слухи, но и они со временем стихли. О волках то же забыли. Только одна я, наверное, продолжала думать о своём странном женихе, но то, о чём я думала, не укладывалось, ни в какие логические рамки. Через год, после этого случая, у меня закончился контракт со школой, и я переехала в другое место, подальше от лесов.

— Ты думаешь, он и есть тот волк?

— Почему бы и нет. Уж слишком необычно вели себя все Волковы.

— Может они просто сектанты. В некоторых религиях жёсткие правила.

— Я думала об этом и допускала, что у них мог быть ручной волк, которого скрывали от селян. Глупо верить, что человек может превращаться в зверя в физическом плане, но я никак не могу отвязаться от мысли, что Лёня и волк одно и то – же. Разубеждаю себя, но безуспешно.

— Ты всё ещё его любишь?

— Мне его жалко, как жаль потерявшегося домашнего любимца, щенка или котёнка. О любви иного рода, не может быть и речи. Я не из тех, кого привлекают нестандартные интимные отношения. Если Лёня жив, а это вполне возможно, то есть причина остерегаться его. Именно поэтому я не хожу больше в лес.

— Думаешь, он будет ревновать тебя к твоему мужу и детям?

— Кто знает. У зверей та же психология, что и у людей, только более примитивная. Они не терпят соперников.

— Возможно, он уже забыл о тебе. Нашёл подходящую волчицу и живёт с ней.

— Волка, настоящего волка, это бы устроило, но не Лёню. Я думаю, он всё время, где то рядом.

— Ты шутишь?

— Нет. И я не параноик. Однажды был такой случай. Я гостила у своих родителей в деревне. Дело было зимой, и я каталась на лыжах по реке. Наша деревня располагалась на крутом берегу довольно широкой и глубокой реки. Летом там хорошо купаться, а зимой мальчишки гоняют по льду на коньках, женщины полощут в проруби бельё, а мужики ловят рыбу. Однажды, у меня на глазах, с горы на салазках съехал маленький мальчишка и угодил в прорубь. Я была рядом, и пока одежда держала его на плаву, успела схватить его и вытащить. Всё произошло быстро и просто, но местные жители возвели меня в герои и даже повесили фотографию в клубе с описанием поступка. Но она висела не долго. Кто – то разбил стекло, пробрался в здание и украл фотографию. Дело было после снегопада, среди прочих следов, был след волка и он уходил к лесу. Этот случай наделал шуму в деревне.

— Ты думаешь, это он?

— Не знаю, но на осколке стекла, нашли клочок серой шерсти. Странно, но собаки при этом не подняли гвалт, вели себя, как обычно.

Катя прислушалась. В коридоре послышались шаги.

— Кажется, наши девочки возвращаются. Давай сделаем вид, что спим.

Она оказалась права, это были Таня с Люсей. Они тихо разделись и легли спать. А я долго не могла уснуть, а когда уснула, мне приснился волк с золотистыми глазами, в зубах он держал Катину фотографию.