Последний день занятий! Все, каникулы! Пятиклассник Вовка, перепрыгивая через две ступеньки, летел наверх, к родной двери. Сейчас он обрадует маму! В четверти ни одной тройки! Даже две пятерки есть — по пению и физкультуре! Шумно вбежав в квартиру, прокричал:
— Мама, это я!
— Слышу! Иди сразу в угол, пока отец не всыпал.
— За что?
— А то ты не знаешь?! На полчаса. Все!
Радость растворилась и вытекла за дверь. Понурив голову, Вовка разделся, прошел в комнату и послушно стал в угол. Напротив, на стене тикали часы. Он, не отрываясь, смотрел на стрелки. В квартире воцарилась тишина.
Через пятнадцать минут в замке заскрежетал ключ. Отец! Вовка почти вжался в свой угол: «Может, не заметит?» — подумал. Но отец заглянул в комнату.
— Уже стоишь?
— Стою.
— А за что на этот раз?
— Не знаю.
— Как? — удивился отец.
— Не знаю, мама сказала встать, я и встал.
— И что, не поинтересовался за что?
— Поинтересовался, она сказала, что я сам знаю.
— Так ты — знаешь?
— Нет.
Отец пожал плечами и вышел.
Вовка слышал, как родители о чем-то спорили и пытался вспомнить, за что наказан? Что он сотворил? Не вспоминалось. Мимо двери пробежала мама, вернулась на кухню. «Что там они? Кажется, говорят по телефону», — пытался он подслушать. Не получалось: через закрытую дверь кухни слышались только интонации, очень недовольные.
Вовка не хотел, но слезы покатились сами. Он так старался, так хотел обрадовать! В прошлую четверть у него даже двойка была по природе, а теперь по природе четверка, и по всем предметам четверки, и классная похвалила, в пример поставила: «Учитесь, оболтусы, у Вовы! Как он смог! Ни одной тройки, две пятерки! Он еще и отличников за пояс заткнет! Правда, Вовочка?» И он счастливо кивнул головой. Он заткнет. Вот, заткнул!
Тоска съедала его, слезы текли уже ручьем. Осталось стоять пять минут. А тогда он уйдет на улицу и будет там мерзнуть. Зачем мучить родителей, если он такой урод? Они все были отличниками и мама, и папа, так ему бабушки говорили. Папа при этом, как-то странно хмыкал и каждый раз, когда заходила беседа о его школьных годах, старался выйти из комнаты. Вовка понимал, мужчина не должен упиваться своими достоинствами, пусть это и ложная, но скромность.
На кухне разговор перерос в скандал. Вовка услышал, что отец просто орет. Но что орет? Не понятно, кажется, мама плачет. Желание сбежать из дома пропало: надо спасать маму! Но ему еще три минуты стоять. Слезы высохли моментально. Он, как атлет, приготовился к прыжку. Все, тридцать минут.
Вовка сорвался из угла, в это же время открылась кухонная дверь. Как в задачке про пункты А и Б, два движущихся с одной скоростью тела — Вовки и его мамы, столкнулись посредине коридора. Сзади, улыбаясь, маячил папа. «Он еще улыбается», — подумал Вовка, обнимая маму и прижимаясь к ней.
— Мама, я больше не буду, — залепетал он, плача, — прости!
— Боже, мальчик мой, — мама села на пол, прижала сына к себе и разрыдалась в голос.
— Ну вот, что мне теперь с вами делать? — строго спросил папа, — так и будите рыдать на полу в коридоре? Мне что, тащить вас на себе? — Он наклонился к ним, присел рядом и обнял обоих.
— Не обижай маму! — вскричал Вовка воинственно.
— Обидишь ее, как же! Ты смотри, как он за тебя стоит. А ты?! Эх, мамашка!
Папа встал и пошел в лоджию, курить.
— Прости меня, сынок! Я все тебе расскажу. Понимаешь, у меня была тетя Света, я достала белье из машинки и развешивала его, когда позвонили из школы. Подняла трубку тетя Света, сказала, что я подойти не могу. Я сразу подумала, что ты опять что-то натворил, подумала, если захотят, перезвонят, а они не перезвонили. Вот я тебя сразу в угол и поставила. А сейчас, позвонила твоей классной, она и рассказала, что хотела тебя похвалить. Прости, Вовочка!
— И не смейте больше ему врать, что я был отличником! — Папа вылетел из лоджии, — слышишь, сын, я был троечником! Круглым! Хотя нет, по пению у меня была всегда единица. Мне пришлось даже в старших классах пересдавать пение, представляешь? Иначе мне обещали вместо аттестата выдать справку. Из-за пения! Это потом я стал хорошо учиться, уже в институте. И ничего.
Вовка прижался к матери:
— Мамочка, любимая, не плачь! Я не буду больше…
Отец оборвал его:
— Не надо, Вова, давать несбыточные обещания. Все будет, все, но ждать мы от тебя будем только хорошее, и пока не разберемся, в чем дело, наказывать не будем. Честное слово, сынок.
Весь оставшийся день и вечер Вовка ходил, стараясь прижаться или к матери, или к отцу. Он был счастлив. Ну и что, что тридцать минут простоял в углу, зато потом целый час играл с отцом в шахматы. И елку с мамой наряжал, а завтра они с папой поедут коньки покупать: он же так хорошо закончил четверть!
27.12.2009
