В заповедном лесу ни тропы, ни души.
Здесь в оковах покоя густого
Тихий сказочный пихтовый лес ворошит
Груз печали моей непутёвой.
Здесь мирские суетные мысли мелки,
Здесь они засыхают без толку,
Здесь деревья и я. Мы во всём земляки,
С каждой веточкой, каждой иголкой.
Я однажды уехал, почти навсегда,
Как порой говорят, «в люди вышел»,
Но наведался раз на часочек сюда
И унёс пять росточков-детишек.
Посадил на чужбине за тысячу вёрст,
Где таких не видали в помине,
А они потянулись и в корень, и в рост,
Знать, поверили мне на чужбине.
Ох, ты воля людская…. В родные места
Унесла меня жизнь-непоседа,
Я года мои начал с другого листа,
А деревья мои будто предал.
Я в осеннюю морось и ясные дни
Словно тать непростительно грешный
Появляюсь на суд их суровой родни
Под игольчатый плач безутешный.
Я раскаялся честно. Повинен в беде,
Но молчат величавые стражи…
Может быть, лишь они на Последнем Суде
За меня хоть словечко да скажут?
