Проданное солнце

сказка для детей и взрослых

Эта история случилась давно. В одном небольшом городке жил мастер игрушечных дел Иоганн Шмит со своей жизнерадостной женушкой Хелен. У них была дочка Кэтрин и сын Курт. Иоганн был добрым человеком, он делал игрушки, которые дети очень любили, а Хелен продавала их в лавке. Кэтрин и Курт, как могли, помогали родителям. В доме царили любовь и веселье.
Как-то в праздник вся семья гуляла по главной улице города, и Курт заметил ювелирную лавку. Ее великолепие поразило мальчика. Дорогие серебряные ларцы украшали прекрасные рыцари в доспехах, серьги и кольца переливались драгоценными камнями, ожерелья сверкали всеми цветами радуги.
— Как красиво! — восхитился Курт.— Папа! А почему бы нам не сделаться ювелирами?
— Зачем? — улыбнувшись, спросил Иоганн.— Неужто плохо веселить детишек, делая забавные куклы?
— Но разве наша мама не достойна таких украшений?
— Наша мама достойна лучших украшений в мире, но главное ее украшение — это вы. А потом, видишь эту брошь? Она стоит всей нашей лавки. Зачем нормальной женщине носить на плече целую лавку? Ты заметил, как редко улыбаются богатые люди? Ведь у них на плечах лавки, на пальцах телеги, а на шее стада овец, и под этой тяжестью они вынуждены мучиться всю свою жизнь. А дети, когда видят мою работу, так чудно улыбаются нашей маме.
Так сказал веселый Иоганн, но сын не поверил ему. Уж больно понравились ему украшения, и он твердо решил подарить их маме и сестре. Часто мальчик приходил к витрине ювелира и думал, как осуществить свою мечту.
— Хочешь заработать денег и иметь такие сокровища? — услышал Курт голос за спиной и обернулся. Перед ним стоял человек, одетый во все черное, на глаза была надвинута черная шляпа, а лицо скрывал черный шарф.— Я тебя знаю — ты Курт, сын игрушечника Шмита,— продолжил незнакомец.— Ты хочешь денег и не знаешь, как заработать, но я научу тебя. За науку мне ничего не надо, но ты должен в точности исполнить то, что я тебе скажу.
— А что нужно сделать? — с интересом спросил Курт.
— Немного,— торопливо заговорил незнакомец. — Ты — сын мастера и легко справишься с задачей. Тебе нужно только сделать забавного карлика, но помни, карлик должен быть некрасивым и мерзким, а его лицо уродливым и страшным.
— Зачем делать уродливого карлика? — удивился мальчик.
— Ты хочешь денег, но не знаешь, как их заработать. Твой отец мастерит кораблики, забавных зверюшек, кукол, но разве за это люди будут платить большие деньги? Все это стоит гроши, а твоя добрая мать еще старается продать игрушки подешевле, и у нее никогда, слышишь, никогда не будет такой замечательной диадемы.
— А за что люди будут платить большие деньги? — спросил Курт.
— Вот он вопрос настоящего делового человека и я ждал его,— радостно воскликнул незнакомец. — Я не ошибся в тебе мой мальчик! Так слушай же — страх дает больше денег, чем все остальные чувства вместе взятые. Люди боятся друг друга и тратят массу денег на оружие, содержание армий, люди боятся быть жалкими и бедными и без разбору выбрасывают деньги на ненужные им вещи, люди боятся смерти и дают большие деньги аптекарям и могильщикам. Для того, чтобы получить много денег, людей нужно как следует напугать. Сделай уродливого карлика — и ты продашь его дороже, чем все игрушки, сделанные твоим отцом за всю его жизнь.
— Ну и кто же купит у меня этого уродца? — не поверил Курт.
— Я еще раз понял, что сделал правильный выбор. Чтобы хорошо заработать — мало испугать человека, нужно его еще и удивить. Удивление — вот источник доходов, пока человек удивлен — им легко управлять. Ученый, делающий открытия, скучен, зато фигляр собирает целую толпу, актер дарит зрителям только хрупкую иллюзию, а получает цветы и признание. Вот волшебный порошок, посыпь им карлика — и он оживет, начнет кривляться и станет диковинкой. Вот эту диковинку у тебя и купят самые богатые люди города,— и незнакомец протянул мальчику мешочек с порошком.
— Спасибо,— поблагодарил мальчик,— но кто вы, и зачем это делаете?
— Меня зовут мистер Мрак,— сказал черный человек.— И делаю я это для того, чтобы в мире было больше богатства. Разве твоей стране не лучше будет, когда в ней одним богатым станет больше?
— Вы благородный человек, мистер Мрак,— сказал мальчик,— спасибо вам большое!
Он взял порошок и пошел домой.

***
Дома Курт взялся за работу, но дело не спорилось. Так и этак пытался мальчик создать карлика, но он получался забавным и не более того. Огорченный, он снова пошел к ювелирной лавке. На этот раз мечта об украшениях казалась совсем уж несбыточной. Неужели никогда не осуществится задуманное, неужели его мать никогда не получит эти красивые вещи? Курт почувствовал себя маленьким и жалким.
— Не получается работа? — услышал он голос за спиной. Это был Черный человек.— Ничего, это бывает. Но ты почувствуй, как несправедлив мир, как он хочет тебя унизить, как бросает тебе жалкие объедки с чужого стола, вместо того, чтобы оценить тебя по достоинству. Посмотри на богатых сынков, купающихся в роскоши, и воплоти свою обиду в работу. У тебя получится!
Курт, не говоря ни слова, пошел домой. И в его руках начал получаться мерзкий уродец с резкими чертами лица, выпученными глазами, кривым ртом, обвисшими губами, узловатыми длинными руками и короткими кривыми ногами. Разглядывать этого карлика можно было часами — каждая морщина, складка костюма, выражение лица и поза то и дело менялись и становились еще уродливее. Работа была закончена. Мальчик посыпал уродца порошком, но ничего не произошло.
— Это что за чучело? — услышал Курт за спиной. Сестра Кэтрин подкралась незаметно и выхватила у него мешочек.— Это что — кисет?
— Отдай! — закричал мальчик, и порошок рассыпался по мастерской.
— Вот еще,— фыркнула девочка.— Я отцу покажу.
Она выбежала на улицу, а за ней бросился Курт.
В это время глаза у карлика открылись. Он поморгал, прокашлялся, соскочил со стола, выпрыгнул в окно и был таков. Когда Курт вернулся в мастерскую, карлика там не было.
***
Прошло время, город жил обычной жизнью. И тут пронесся слух, что приехал богач, который заключает с жителями выгодные сделки. Он ездит в золотой карете, запряженной восемью черными лошадьми с белыми гривами, ест в самых дорогих ресторанах, живет в самой дорогой гостинице и чудит, как человек, у которого деньги не кончаются никогда.
И вот как-то возле городских кузниц остановилась карета, запряженная дорогими лошадьми. Из нее вышел человек небольшого роста и направился к кузнецам.
— Господа кузнецы,— сказал он приятным голосом,— я хочу предложить вам посмотреть на мой товар.
С этими словами слуги начали выгружать из кареты сундуки. Когда же они их открыли, в них оказались настоящие шедевры кузнечного мастерства — великолепные мечи и сабли, причудливые замки, острые ножи, кованые ограды редкой красоты, ажурные петли, крепкие подковы, словом все, что местные кузнецы делать мастаки. Кузнецы не торопясь рассматривали каждый товар и восхищенно кивали головами:
— Посмотрите, как умело тут сделана конструкция, как красив узор, как благородна сталь! Да, это делали большие мастера!
— Я знал, что вы оцените мой товар,— сказал незнакомец, он взял очень красивую дверную ручку и поднял ее высоко над головой.— Во сколько господа кузнецы оценят такую вещицу?
— Сударь, если на продажу, то такой товар будет стоить 10 медяков,— ответили ему кузнецы.
— А я вам, господа, продам ее за одну медную монету.
— Одну медную монету? — удивились кузнецы, они взяли изделие и начали его рассматривать.— Да тут металла только на 2 монеты, да угля купи для печи, да выплави этот металл, да сделай такой вот затейливый узор, с чем не всякий кузнец справится. Но если у вас сударь есть таких ручек много, то мы, пожалуй, купим их у вас, если вам не жаль.
— Для вас, господа, ничего не жалко — вы будете получать от меня кузнечный товар самого высокого качества по самым низким ценам и в таком количестве, в каком пожелаете.
— Постойте,— сказал один седой как лунь старый кузнец,— тогда мы перестанем быть кузнецами и не будем больше ничего ковать.
— Этот уважаемый человек стар и мудр,— сказал незнакомец,— но он отстал от жизни. Вы не перестанете быть кузнецами, поскольку только вы можете распознать настоящий товар. Только вы сможете его продать и хорошо заработать.
— Так оно и есть, — согласились молодые кузнецы, — важно не молотом махать, а в голове что-то иметь. Мы в кузнечном деле понимаем, а это главное!
— Ну, раз молодежь молотом махать не хочет, то и мне старому не пристало,— сказал старый кузнец.— Только скажи, мил человек, ведь торговля требует большого оборота денег, а где мы эти капиталы возьмем?
— Вы получите от меня оборотный капитал в миллион золотых, заявил невысокий человек.— А взамен я попрошу немного — одну девятую солнца над вашим городом.
— Солнца? — рассмеялись кузнецы. — Да вы, сударь, чудак! Ну, коли так, то по рукам!
— Наше соглашение вступает в силу первого декабря,— строго сказал незнакомец. — Готовьте свои лавки к товарам! Честь имею кланяться.
Он быстро сел в карету, и она вихрем унеслась от кузниц.
— Кэтрин, смотри — в карете едет мой карлик! — дернул сестру за рукав проходящий мимо Курт.
— Где? — недоверчиво повернулась девочка. — Точно!
Карлик, а это был он, тоже увидел детей и спрятался за занавеску кареты. Он спешил к портным.
— Господа портные! — по-деловому обратился к ним Карлик.— Извольте взглянуть на некоторые товары!
И к изумленным портным принесли диковинные платья и камзолы, рубашки и юбки, брюки и галстуки.
— Ах, какая линия! Какой крой! Что за выточка! — перебивая друг друга, восхищались портные и портнихи.
— А ткань, вы посмотрите, какая ткань,— не унимался Карлик,— такой тонкой ткани вы еще не видели. А теперь вопрос — сколько стоит эта юбка? — и он достал из сундука чудную кружевную юбку.
— Если на продажу, сударь, то надо думать никак не менее двадцати монет. Тут и ткань, и работа, и крой — двадцать монет, это ее цена.
— А я вам, господа, продам всего за две монеты. При этом я могу поставить любую одежду, даже ту, о которой вы и понятия не имеете. И все из добротных тканей, сшитых лучшими мастерами мира.
— Но, сударь, мы простые портные и у нас нет денег на оборот таких товаров.
— Господа, я имею дело с честными деловыми людьми и могу предоставить вам кредит в два миллиона золотых. От вас же требуется сущая безделица — уступите мне одну девятую солнца над вашим городом.
— Солнца? А не будет ли нам от этого холоднее? — спросила старая портниха.
— Ерунда,— сказала молодая щеголиха, примеряя роскошное платье,— одна девятая — это такая малость, а потом, теперь ты можешь купить любую шубу и согреться лучше, чем в солнечный июльский день.
— И то правда,— согласились портные.— Чего колоть руки об иголки и стаптывать башмаки в поисках тканей, выслушивать капризных клиентов и каждый год придумывать новые фасоны? Мы и так все получим и будем удивлять наших клиентов каждый день.
И портные ударили с Карликом по рукам, очень довольные собой. Они еще долго стояли на улице и обсуждали выгоды нового предложения, но так и не заметили, что красотка, которая первой поддержала Карлика, незаметно шмыгнула в переулок, превратившись там в черную тень.

***
Жизнь у игрушечников шла своим чередом. Как-то в один непогожий день Иоганн пошел к своему приятелю сапожнику Стефану.
— Друг,— сказал Иоганн,— не смог бы ты мне залатать сапог, а то последнее время он стал просить каши.
— Дружище! — встретил его довольный Стефан. — Давай сюда свою беду! — он взял сапог, осмотрел, оторвал подошву и все это выбросил в мусор.— Мой друг не достоин такого старья, и я буду не я, если не справлю что-нибудь получше.
Он открыл сундук и залез туда почти весь.
— Вот! — из сундука показалась довольная голова. Стефан держал в руках добротные и очень красивые сапоги. Хромовые, по бокам красные вставки, а с голенищ свисали яркие бархатные кисти.
— Вот это да! — удивился Иоганн.— Стефан, да ты просто мастер, сколько же ночей ты над этим не спал?
— Я? — замялся Стефан.— Ну вообще-то это сделали где-то далеко отсюда. Понимаешь, сапожники нашего города заключили выгодный контракт с господином Карликом, и теперь мы получаем лучший товар по дешевке. Нам незачем теперь кроить кожу и махать молотком день-деньской. И теперь мне для того, чтобы сделать другу подарок, не обязательно не спать ночами и прокалывать дырки шилом при свете тусклой свечи.
И Стефан поведал Иоганну о странной причуде заезжего богача. Игрушечник внимательно рассмотрел сапоги и сказал:
— Друг, а мне приятней было бы носить сапоги, которые сделал ты. Они бы несли тепло твоих рук, отражали бы свет твоей свечи за окном, а нити, как наша крепкая дружба, держали бы между собой куски кожи крепко и надежно.
— Друг, но мне никогда не сделать таких сапог, и даже если бы это удалось, то заморские мастера продают такие за бесценок и от такой работы я не получил бы никакой выгоды.
— А ты сделай лучшие сапоги! — возразил Иоганн.— Вспомни, как ты своей невесте подарил туфли, которых не было даже у королевы, и она с радостью стала твоей женой. Вспомни, как ты своей больной дочурке сделал башмачки, и она выздоровела, вспомни тысячу сапог, которые ты в три дня сшил нашим солдатам, и они прошли в них сквозь непроходимые болота и разгромили неприятеля.
— Когда это было! — вздохнул Стефан.— Ты знаешь, Иоганн, я хочу покоя, я не хочу больше гнуть спину с утра до ночи, я хочу быть уважаемым степенным горожанином, и я не хочу, чтобы мой сын вечно кроил и шил на чьи-то ноги.
— Значит, твой сын будет не в состоянии пошить чудные туфли невесте, он не сможет развеселить заболевшую дочь и не сможет обуть солдат для нашей защиты, если из-за моря не пришлют товар.
— Зато мой сын может купить любую обувь и многое, многое другое, — возразил Стефан.
— Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, что любовь женщины, здоровье ребенка и победу своей стране не купишь ни за какие деньги,— отрезал ему игрушечник.
— Ах, так ты меня за чурбана безмозглого считаешь,— обиделся сапожник.— Так и скажи, мол, Стефан шкурой продажной стал, да только не совесть в тебе это говорит, не разум, а зависть. Зависть к моему богатству. Вот что — забирай свою рвань и никогда не приходи сюда!
С этими словами он бросил Иоганну его сапоги и указал на дверь.
— Ну и уйду,— ответил Иоганн,— найду сапожника, который не разучился в руках иглу держать,— и захлопнул за собой дверь.
— Найдешь — как же! — буркнул сам себе Стефан, но ссора с другом не давала ему покоя. Больно щемило сердце, хотелось доказать свою правоту, но слов не находилось.
— Есть люди, которые себя считают лучше других,— услышал он голос рядом и только теперь увидел перед собой человека, одетого во все черное.— Они постоянно читают всем мораль и мешают жить.
— Точно! — подхватил Стефан, и ему на сердце стало легче.— Сами не умеют дело делать, а других с толку сбивают.
— А между прочим, сбивать с толку деловых людей это преступление против государства. Если деловым людям мешать, то у них будет меньше денег и налоги в казну уменьшатся. Город станет бедней, а это нехорошо.
— В точку,— поддакнул сапожник, незнакомец ему все больше нравился.— Управу на них найти надо.
— Вот и помогите державе — напишите заявление бургомистру, Иоганна вызовут в суд и поговорят с ним как следует.
— Так ведь он же мой друг, как же я буду на него доносить? — засомневался Стефан.
— Это для его же пользы, там с ним поговорят, только поговорят, вышибут, так сказать, из него дурь. Он поумнеет, человек он неплохой, и поймет, что Вы были правы.
Стефан живо представил, как игрушечник поймет, что он неправ, как начнет прятать глаза, а он, старый друг, скажет: “Да ладно, забыто!” — и все пойдет по-прежнему. Сапожник и не заметил, как подписал какую-то бумагу.
А в это время в лавку Иоганна постучали. Хелен открыла дверь и впустила небольшого человечка, богато одетого по последней моде.
— Мадам, честь имею, хочу предложить вам выгодную сделку, — заявил он прямо с порога, а слуги уже вносили сундуки. Карлик привычным жестом доставал чудесные игрушки — это были куклы редкой красоты: с золотыми волосами и изумрудными глазами, лихие солдатики с киверами набекрень, плюшевые мишки, которых хотелось обнять и не выпускать из рук долго-долго и многое-многое другое. Хелен рассматривала их и радовалась, как ребенок.
Карлик выглядел весьма усталым, заключить сделку с этой простодушной женщиной ему казалось проще простого. И он начал решительно:
— Мадам, это обойдется вам в десять раз дешевле, чем вы продаете свой. Но вам не придется ничего покупать. Под весь этот чудный товар вы получите кредит на скромную сумму в сто тысяч золотых. Вам только нужно уступить одну девятую солнца над вашим городом — и товары потекут в вашу лавку рекой.
Хелен уронила в сундук яркого клоуна в ажурной курточке и удивленно посмотрела на гостя.
— Что, не верите своему счастью? — криво усмехнулся Карлик.— А вот оно прошло и в ваш дом.
— Да кто вам сказал сударь, что это счастье? — ответила Хелен. — Нам не нужна река товаров, ни даже море. А ручеек игрушек мы делаем с мужем сами. Товары ваши хороши, слов нет, но и мой супруг делает не хуже. И когда моему мастеру удается сделать что-то новенькое, в семье царит покой и счастье. Они, кстати, и были до вашего прихода. Но важней всего то, что вы мне предлагаете расплатиться тем, что мне не принадлежит, а это уже попахивает жульничеством. Разве мне принадлежит хоть сколько-нибудь солнца? Так что шли бы вы, сударь, восвояси. Вот и мой муж пришел, и он скажет вам то же самое.
В дверях действительно появился Иоганн.
— Ваш муж, сударыня, подозревается в совершении государственного преступления! — послышался голос за спиной игрушечника, и два дюжих полицейских вошли вслед за ним.
— Именем законов нашей страны, игрушечник Иоганн, вы арестованы — следуйте за нами!
И они повели удивленного мужчину в центр города, где располагалась тюрьма. Иоганн шел по улицам своего родного города, где он прожил много лет. Здесь не было человека, который не покупал бы у него своим детям игрушки, но все друзья, товарищи и просто знакомые, казалось, не замечали мастера. Все были заняты важными делами: грузили товар, считали кассу, оформляли витрину. Осень была намного холоднее обычной, но в этой суете они этого тоже не заметили.

***

Иоганна повели не к бургомистру или судье, а сразу в камеру. Когда тот попытался узнать, в чем его конкретно обвиняют, то оказалось, что никто толком ничего не знает.
— У нас, братец, тут выборы бургомистра, демократия, понимаешь, так что потерпи немного,— сказал ему начальник тюрьмы.
— Хороша демократия, если человека непонятно за что бросают за решетку. А потом, если каждый будет терпеть, то что от этой демократии останется? — заявил игрушечник.
— Ба, да я вспомнил, поступило заявление, что ты подговариваешь народ на что-то очень плохое.
— Да на что же? — удивился Шмидт.
— Этого я не знаю, я только тюремщик,— сказал начальник тюрьмы и закрыл камеру.
А в это время в городе происходило что-то неладное. Солнечного света и тепла становилось все меньше и меньше. Люди кутались в шубы, не только реку, но и часть моря сковало льдом, и корабли уже не могли войти в порт. И тогда по городу начали ездить черные повозки с углем. Возницы, одетые в черные фраки и цилиндры, раздавали уголь всем желающим и просили выбрать в бургомистры Карлика.
— Господин Карлик единственный, кто позаботился об отоплении, и он может согреть и навести порядок в стране,— говорили они.
Для нынешнего бургомистра похолодание было полной неожиданностью, и он проиграл выборы.
— Радуйся, арестант,— сказал начальник тюрьмы Иоганну,— теперь у нас новый бургомистр, и он быстро справится с твоим делом.
Но новому бургомистру было не до игрушечника. Температура падала, порт был закрыт, а цены на уголь росли. А холод все наступал, и, казалось, ему не будет конца.

***
Хелен долго пыталась хоть что-нибудь узнать о муже, но заботы начали брать свое. Игрушек уже никто не покупал, а надо было кормить себя и двоих детей. Свет солнца становился все тусклее, город все больше напоминал склеп, и многие жители в ужасе покидали его целыми семьями. Казалось, что завтра солнце вообще не взойдет, но маленький его лучик каждое утро возвещал, что не все еще потеряно, что есть надежда.
Как-то неподалеку от ратуши замерзшие дети увидели карету бургомистра.
— Смотри, так это же твой карлик,— вскрикнула Кэтрин.
— Он самый,— удивился Курт.— Значит, он и есть бургомистр? А если он глава города, то пускай освободит папу.
— Но как же нам к нему добраться — на воротах стоит стража, — возразила сестра.
— Проще простого — у стен ратуши огромный сугроб. По нему попадем на крышу, а потом в трубу,— ответил брат.
На дворе стало быстро темнеть, но в сумерках дети заметили, как из городской тюрьмы в ратушу стражники привели человека, похожего на отца, и поспешили по сугробу взобраться на крышу, а потом залезли в трубу.
Спустившись по трубе вниз, они попали в темную комнату. Раньше им никогда не доводилось бывать в этом доме, и они не знали расположения комнат. Брат и сестра шли из одного помещения в другое, но нигде не было ни души. Трехэтажный дом был вообще не освещен и казался заброшенным. Они прошли холодную спальню с незастланной постелью, обеденный зал, где не было убрано, кабинет с разбросанными книгами и бумагами на полу. Казалось, что дети проделали свой опасный путь напрасно, но вдруг на первом этаже они увидели узкую полоску света. Свет шел из каморки, которая уводила в подпол. Брат и сестра тихонечко спустились в подвал и на мгновение ослепли. Весь подвал был залит ярким солнечным светом. Посередине подземного зала на золотой треноге стояло солнце. Оно было неполным, будто кто-то отколол от него небольшой кусочек, но светило ярко и горячо. Вдруг за спиной они услышали шаги.
— Прячься! — шепнул Курт и потащил девочку в угол, где стояли старые бочки. Не успели дети спрятаться, как заскрипела лестница и в подвал вошли Карлик и Мистер Мрак.
— Позвольте сюда, хозяин, — заискивающим голосом звал Карлик,— я нашел для нашего богатства надежное место. Посмотрите — как печет, как жарит! Светило, так сказать! А мы его к рукам-с, к рукам-с! И не выйти ему отсюда — пускай во всем мире будет мрак!
— Мой неразумный друг, кто вам сказал, что я намерен держать ЭТО всю жизнь в твоем подвале?
— Но, Мистер Мрак, разве вечная тьма не ваша главная цель? — визгливо затараторил Карлик.
— Мой бессердечный друг, у тебя к тому же мало мозгов. Абсолютный мрак сегодня не нужен никому. Что толку в мире, где ты ничего не видишь и тебя никто не видит. Мне нужен не мир мрака, а мир теней. А тень без света невозможна. В мире теней люди будут цениться не иначе как по величине их тени. Важный человек будет иметь большую тень, а пустяковый — короткую да невзрачную. И у нас, заметь, мой уродливый помощник, у нас будет солнце, то есть мы любому можем сделать тень такую, какую захотим. Ничтожного человека мы сможем сделать важным, красавицу — уродиной, а умного покажем глупцом. Все будет определять величина тени.
— Короли будут валяться у нас в ногах, а богачи осыпать нас золотом, красавицы почтут за честь, если мы на них только взглянем, а толпа будет ликовать при нашем появлении. Да здравствует царство теней! — истошно завопил Карлик.
— Вы правы, мой восторженный друг, все так и будет,— снисходительно сказал Мрак,— но у нас есть проблема — игрушечник Иоганн не продает нам оставшуюся частичку солнца, а без этого наша власть над светом будет неполной.
— Введите Иоганна,— завизжал Карлик, и дети увидели отца.
Он сильно похудел, на его бровях застыл иней, одежда превратилась в лохмотья. Игрушечник держался прямо, с большим достоинством, и дети не сразу заметили, что на его руках были кандалы.
— А вот и наш бунтарь,— заискивающе загнусавил Карлик.— Что же это вы, батенька, народ к смуте призываете? И не смотрите на меня так. Извольте прочитать донос! — с этими словами Карлик развернул свиток.
— Вот здесь содержится ваш смертный приговор. Бунтарство, знаете ли, во всех странах карается,— и Карлик провел ладонью поперек горла.— Впрочем, у вас есть шанс, любезнейший. Мы эту бумагу сожжем в камине, а вам дадим гору золота. Достаточно продать девятую часть солнца над нашим городом — и вы не только на свободе, но и сказочно богаты. Наши условия таковы, а каковы ваши?
— Это новая мода вести переговоры с партнером, предварительно заковав его? — в тон Карлику сказал Иоганн. — То, что вы мне предлагаете, я понял, но то, что вас интересует, для меня остается загадкой.
— Да все уже все поняли, все поголовно! — сорвался на крик Мистер Мрак, да так, что стражники присели в ужасе.— Он один чурбан не понял! Все уже и сделки заключили, и товары получили. Продаешь девятую часть солнца — получаешь гору золотых, что тут непонятного?
— Непонятно, как это человек может девятую часть солнца продать? Да так, чтобы другим не навредить.
— Так ведь все продали. И ты продашь. Ты в нашей власти,— не унимался Мистер Мрак.
— Ну а коли я в вашей власти, то почему купить меня хотите? Нет, тут что-то не так, — не унимался игрушечник.
— Да я из тебя сделаю, что хочешь,— завыл Мистер Мрак. — Хочешь большого человека?— и тень Иоганна начала расти,— а хочешь маленького?— и тень мастера съежилась. Стража в ужасе попятилась и, бросив оружие, выбежала из подпола.— Ну, теперь ты понял? — успокоился произведенным на служивых эффектом Мрак и вызывающе посмотрел на Иоганна.
— А чего тут понимать, вы мне только тень даете, а взамен солнце хотите взять. Я сразу понял, что вы — жулик!
Мистер Мрак издал такой рык, что Карлик вдавил голову в плечи, а убегающая охрана прибавила скорости.
— Да не переживайте вы так, Ваше степенство,— озорно подмигнул игрушечник.— Как можно солнце удержать, даже если б я вам его и продал?
— Да потому, что солнце, чтобы попасть на небо, должно оттолкнуться от деревьев. Живых зеленых деревьев, а у нас нет таких, у нас зима. И будет вечная зима, а солнце будет ходить за мной на привязи и мне служить.
— Да, у нас зима, деревья замерзли,— грустно согласился Иоганн.
— Эй, стража сбежала,— сказал Курт сестре.— Побежали домой!
— Лови их, держи,— заорал Карлик. — Они знают тайну!
Но напуганная стража давно покинула дворец.

***
Через час к ратуше начали подходить люди. Когда собралась целая толпа, они открыли ворота и, не встретив никакого сопротивления, вошли во внутренний двор. Люди держали в руках алебарды, копья и пики, кто-то нес топор, а у кого-то на поясе висел меч. Толпа была полна решимости вернуть обратно проданное солнце. Навстречу толпе вышли только двое — Карлик и Мистер Мрак.
— Что вы хотите? — визгливо закричал Карлик.— Убирайтесь прочь!
— Мы требуем вернуть солнце и освободить игрушечника Иоганна,— заявил башмачник Стефан.— Если наши требования не будут выполнены, то мы применим оружие.
— Извините, что вмешиваюсь,— ехидно зашипел Мистер Мрак.— Но о каком оружии идет речь?
Он посмотрел на Карлика, тот хлопнул в ладоши, и все, чем была вооружена толпа, превратилось в пепел.
— Глупые,— довольно проворчал Карлик.— Оружие, что я вам продал, не может быть использовано против меня. Придется ручками махать, если не боитесь.
— Не боимся,— с этими словами из толпы вышел молотобоец Том. Он был на голову выше остальных, сильный, волевой, мускулистый. Тому редко приходилось драться, поскольку лишь одно его появление охлаждало пыл.
— Ну-ну,— криво усмехнулся Карлик и бросился на противника. Том ударил, но Карлик увернулся, а потом еще и еще. Разъяренный Том бегал за уродцем, но не наносил ему никакого вреда, а когда молотобоец устал, Карлик подставил ему ножку, и силач рухнул наземь.
— Кто следующий? — спросил уродец, помахивая рукой, как веером.
— А я! — И из толпы крадущимся шагом вышел одноглазый брадобрей Христиан. Вот уж кто был не дурак помахать кулаками! Хитрый, как кошка, и опасный, как змея, Христиан слыл первым забиякой в городе. Любовь к дракам и потасовкам стоила ему глаза, но он с таким совершенством владел искусством уличного боя, что и не думал прекращать свое любимое занятие.
Христиан сделал прыжок и отрезал Карлику путь к отступлению. Вот в воздухе свистнул кулак — и уродцу не удалось увернуться. Его голова вылетела из плеч и затряслась на пружине. В толпе послышались крики одобрения. В это время Карлик издал кукольный смех и выбросил руку, которая, как и голова, оказалась на пружине. Удар оказался такой силы, что брадобрей со всего маху влетел в сугроб, да так там и остался.
— Кто еще? — обратился Карлик к толпе. Но тут его улыбка сменилась на гримасу ужаса.
— Не узнаешь? — из толпы вышел Курт.— А ведь это я тебя создал!
Мальчик отвесил уродцу увесистого тумака, и тот развалился на мелкие части. Народ заметно оживился.
— Рано радуетесь! — сказал Мистер Мрак. Он хлопнул в ладоши — и люди увидели уже две черные фигуры. Они снова хлопнули, и фигур оказалось четыре, потом восемь, потом шестнадцать… Через несколько минут большая толпа черных фигур стала наступать на бунтарей. Завязалась схватка. Горожане дрались отчаянно, но темные силы их начали одолевать.
— Кэтрин, бежим к солнцу! — скомандовал Курт. Дети вбежали в подвал и остановились перед треногой.
— Может подтолкнуть снизу? — спросила сестра.
— Чем? Горячо! — возразил Курт.
Вместо ответа девочка схватила багор, и, подцепив ножку, перевернула треногу. Солнце, как большой воздушный шар, начало медленно подниматься из подвала.
— Солнышко, лети на небо! — зашептала девочка, но светило начало клониться к земле.
— Нужно дерево с зелеными листьями,— вспомнил Курт.
— А вон деревце! — Кэтрин указала на дерево, полностью занесенное снегом.— Лети туда, солнышко, может хоть один листик зеленый, да остался.
Солнце медленно начало двигаться к заснеженному дереву, которое росло неподалеку от дерущихся.
— Смотри-ка, солнце,— закричали горожане.
Толпа черных людей перестала теснить бунтарей и кинулась наперерез огненному мячу. Но было поздно — солнце с размаху врезалось в дерево и освободило его от снега.
— Елочка! — воскликнула Кэтрин.— Смотри, Курт, какая она зеленая!
Большой солнечный шар разлетелся на сотни мелких шаров, и каждый из них загорался все ярче и ярче. Черные фигуры отчаянно бросались на дерево, но, уколовшись об иголки, лопались как мыльные пузыри. Набравшись силы, шары взмыли вверх и опять объединились в целое светило.
Солнце медленно и спокойно начало подниматься над городом. Наступило обычное утро, и горожане вернулись к своим обычным делам. Пекари начали месить тесто, сапожники шить сапоги, а кузнецы ковать подковы. Жители города старались превзойти известных мастеров со всего света и уже не хотели продавать солнце. Вспоминать историю, где большинство горожан были одурачены Карликом и Мраком, люди не хотели. Но в память о своем спасении начали наряжать в самую темную зимнюю ночь елку. Шары напоминали о солнце, которое пленили темные силы, игрушки — о бравом мастере, а зеленые ветки — о надежде, которая так всем нужна в холодную зимнюю ночь.